О возможном решающем влиянии мультикультурализма в Интернете на сознание братьев Царнаевых говорят и другие источники. Так, по сообщению «Нью-Йорк таймс» от 3 мая, в ходе допроса после задержания младший из них Джохар признался следователям, что они с братом отслеживали в сети проповеди радикального клерика Анвара аль-Авлаки, входящего в Аль-Каиду и считающегося чуть ли не «следующим Бен Ладеном». А по сообщению агентства Ассошиэйтед пресс, в августе 2012 года на сайте YouTube появилась страничка Тамерлана Царнаева, который взял себе имя Муазсейфулла, что означает «Меч Господний». На ней были вывешены видеозаписи выступлений живущего в Австралии фундаменталистского шейха Феиза Мохаммеда и профессионально сделанный клип с символикой Аль-Каиды.
Все вышесказанное, разумеется, не может не вызывать пристального внимания американских спецслужб. Но применительно к проблеме «русского следа» указанный ранее раскол в самих этих службах, в политической элите и в целом в американском обществе по-прежнему дает о себе знать, что проявляется в публикациях СМИ.
Так, например «Нью-Йорк таймс» в номере от 7 мая писала о «надежде» американских спецслужб на то, что помощь российских коллег в расследовании бостонского теракта является признаком дальнейшего сотрудничества. Издание процитировало при этом сотрудников этих спецслужб, назвавших действия их российских коллег в данном вопросе «поразительными» и «исключительными» в смысле проявленной ими доброй воли.
В подтверждение сказанному, 7 мая на сайте посольства США в РФ появилось сообщение о «продуктивных переговорах по вопросам укрепления сотрудничества в области безопасности», которые провел в тот день в Москве директор ФБР Роберт Мюллер. Также 7 мая, находившийся с визитом в Москве госсекретарь Джон Керри на встрече с президентом В. Путиным официально поблагодарил Россию за сотрудничество в расследовании теракта.
Однако уже 9 мая одна из ведущих американских газет «Вашингтон пост» предостерегла, что сотрудничество ФСБ и ФБР осложняется: «сильное взаимное недоверие, существующее со времен «холодной войны» и периодически обостряющееся, означает, что у совместной работы России и США по обеспечению безопасности есть значительные ограничения».
Это далеко не первое заявление подобного рода. Так, 29 апреля в том же издании в статье под названием «Путинские экстремисты» ведущий колумнист газеты Джэксон Дил утверждал, что «Россия и США никогда не станут настоящими партнерами в борьбе против терроризма», как это предлагает Владимир Путин. Более того, по его мнению, президент России является «одним из основных источников этой проблемы». Причина? По убеждению Дила, это «отказ Путина отделить законные чеченские требования независимости от терроризма, что и создало джихадистское движение на Северном Кавказе, а оно, в свою очередь, помогло радикализировать Царнаевых» (от себя напомним читателям, что когда в 1999 году чеченские бандформирования вторглись в Дагестан, СМИ США утверждали, что и там якобы велась «справедливая борьба за свободу от России»).
Помимо этого, Дил заявил, что «отказываясь от поддержки долговременных требований демократических изменений в Сирии (то есть, от участия в насильственном свержении Западом и Израилем законного правительства этой страны – Л.Д.), Путин и там помогает воспроизводству новых поколений экстремистов».
С учетом вышесказанного представляет немалый интерес фрагмент интервью с одним из членов «Союза справедливых», данный корреспонденту «Нью-Йорк таймс» Эллену Бэрри, по следам Шустера прибывшему в дагестанский Кизляр. По словам этого человека, все в Дагестане крайне разочарованы тем вниманием, которое было уделено взрывам в Бостоне и их жертвам. «Мы не поддерживаем того, что произошло в Бостоне, - сказал он. – Там погибли три человека. Но в тот же день сто человек были убиты в результате бомбежек в Сирии. И мы говорим себе: что, кровь сирийцев так безразлична мировому сообществу, а кровь американцев так ему важна?» («Нью-Йорк таймс» от 9 мая 2013 года).
Даже из этого разговора ясно вытекает, что если что и радикализирует многих мусульман, так это не Путин, а военные авантюры и в целом политика США в мусульманском мире. Как уже указывалось, в своих показаниях младший Царнаев однозначно признал, что братьев радикализировали войны США в Ираке и Афганистане. Однако в Америке демонстрируют нулевую готовность обсуждать эту версию событий. Так, другой известный обозреватель - на этот раз «Нью-Йорк таймс» - Томас Фридман в статье от 28 апреля постарался предотвратить даже возможность дискуссии по данному решающе важному для общества вопросу.
Кстати, ранее говорилось о переговорах шефа ФБР Мюллера в Москве. Однако прибыл он к нам с визитом и начал налаживать отношения с российскими партерами довольно-таки поздно, после того, как ФБР «проспало» предупреждения ФСБ о перехваченных телефонных разговорах Тамерлана, из которых ясно вытекали его экстремистские взгляды (теперь Конгресс спрашивает за это с Мюллера по полной).
Как заявил «Бостон глоб» один из бывших высших руководителей системы координации контртеррористической деятельности в США, созданной после событий 11 сентября 2001 года «Тед» Макнамара, в деле предотвращения бостонского теракта правоохранительные органы США серьезно занизили уровень опасности, исходивший от Царнаева после того, как на основании полученных из Москвы предупреждений он оказался в списки подлежащих наблюдению в связи с возможной причастностью к террористической активности, но на позиции т.н. низкого уровня угрозы. В результате Царнаев не получил необходимой степени внимания со стороны ФБР. Макнамара назвал хронологию известных событий «тропою упущенных возможностей» для идентификации этой все более и более радикализовавшейся личности. Еще более значимым признанием явилось заявление министра внутренней безопасности Джанет Наполитано в ходе слушаний в Конгрессе 23 апреля о том, что компьютеризированная система безопасности США «проморгала» выезд Царнаева в Россию в 2012 году, несмотря на то, что тот после предупреждения из Москвы еще в 2011 году допрашивался ФБР. По возвращении в Америку его дело вообще было закрыто.
И все же главная причина происшедшего - не в компьютерных сбоях в аэропорту и даже в прежней рассогласованности действий многочисленных американских служб безопасности. Главное, по словам агентства Рейтер (статья от 26 апреля), это то, что власти США длительное время с подозрением относились к контртеррористической разведывательной информации, получаемой от России. По словам неназванного официального лица администрации Обамы, именно «дефицит доверия» к России омрачал усилия по определению того, представлял ли реальную угрозу для США Тамерлан Царнаев.
Американские чиновники сейчас признаются, что особо подозрительной им казалась получаемая от Москвы информация касательно ситуации на Северном Кавказе. По словам агентства, для правительства США просто было бы не характерно без предвзятости подходить к такой информации. «Обычно русские направляют фальшивые запросы на людей, которые на самом деле не являются террористами, и видимо поэтому, кто-то действительно мог проигнорировать ее и на этот раз, - признался агентству неназванный старший чиновник госдепартамента. – Вы не можете автоматически принимать все, что говорят русские, за истину в последней инстанции. Вы всегда должны искать дополнительные доказательства».
Выступая 25 апреля на конференции в Вашингтоне, директор национальной разведки США Джеймс Клаппер также затронул вопрос о своем непростом отношении к информации от Москвы в речи, в которой выразил обиду на растущую критику в стране за то, как американские ведомства, ответственные за безопасность, вели это дело. «Что бы ни сказали русские по проблемам контроля за вооружениями, мы преисполнены подозрений. Мы предрасположены верить, но проверять, а не принимать все, что бы не сказали русские. И что же, в данном случае мы должны были принять все, что они говорят, без вопросов?», - пожал плечами Клаппер.
Высказался по этому поводу и ведущий американский советолог, бывший первый зам. госсекретаря в администрации Клинтона, а ныне директор Брукинского института в Вашингтоне Строуб Тэлботт. По его словам, «за последние годы – как минимум до 9 сентября 2001 года и возможно, даже перед этим, русские часто приходили к нам и говорили: «вот что-то плохое, что угрожает вам также как и нам». Во многих случаях эта информация была верной, и они были правы. Но иногда у наших профессионалов возникало ощущение, что они преувеличивают… и используют это в политических целях». А другой сотрудник того же института Брюс Ридел к этому добавил: «Тот факт, что молодые чеченцы могут быть в ярости, сам по себе не является удивительным».
Добавим к этому от себя, что удивительным для многих американцев, включая вышеуказанных профессионалов спецслужб и политики, явился тот факт, что эта ярость, как выяснилось, стала распространяться на Соединенные Штаты Америки. И самое главное: не является ли главной причиной того, что американцы спустили на тормозах ключевую информацию из ФСБ то, что в США, в том числе в правительстве и в службах безопасности, сейчас, по словам еще одного известного советолога, господствует «отравленная антипутинская атмосфера»?
Наиболее откровенным признанием сказанного можно счесть статью Джекоба Хеилбрунна с сайта вашингтонского журнала «Нэшнл интрест» от 19 апреля под заголовком «Чеченский терроризм и подтверждение правоты Владимира Путина». Как писал автор, «ничто не иллюстрирует лучше лживость и показушный характер американской внешней политики, чем факт, что Америка антогонизировала единственную страну, которая могла бы помочь избежать взрывов в Бостоне. Можно только представить себе, что мог думать Путин, наблюдая за тем, что чеченские террористы творили в крупнейшем американском городе».
Как отмечалось в статье, именно за предшествовавшие теракту месяцы Конгресс занял «безрассудную» позицию в отношении России, приняв акт Магнитского, по словам «Нэшнл паблик радио» (общественного радио США) направленный именно против тех сотрудников правоохранительных органов России, которые, возможно, были более всего предрасположены к сотрудничеству с Америкой в борьбе против терроризма. Журнал назвал в этой связи принятие в США Акта Магнитского «пирровой победой», контрпродуктивным выражением акта осуждения нашей страны.
В статье справедливо указывается, что Россия и США взаимно заинтересованы в прекращении эпидемии мирового терроризма. «Что же касается Чечни, то Россия знает о ней больше, чем кто-либо. Использовала ли она жесткие меры для подавления там беспорядков? – задается вопросом автор. - Разумеется. Но ведь это был рассадник исламских боевиков, также воюющих в Ираке и Афганистане. А теперь они, судя по всему, движутся против самой Америки в обманчивой уверенности, что ведут битву против дьявольской империи Запада», - написано в статье. В этих строках из вашингтонского журнала можно согласиться практически со всем, кроме слова «обманчивой».
Вывод автора статьи также не вызывает сомнений: «Администрация Обамы должна изучить, что делалось не так, как надо. Частью этого процесса должна быть переоценка отношений с Россией не как с союзником в лице путинского режима. Но, несомненно, как со страной, с которой Америка должна сотрудничать на основе общих проблем национального интереса… одной из которых является терроризм». Хочется надеяться на то, добавим от себя, что приведенные выше высказывания госсекретаря Керри в Москве 7 мая являются шагом именно в этом направлении. Но есть ли в этом уверенность?
В американских СМИ можно сейчас найти и другие аналогичного рода рассуждения и выводы. К примеру, политический обозреватель агентства Ассошиэйтед пресс Дэвид Вигел в середине апреля писал: «Путинская история предупреждений против открытой чеченской иммиграции (в США) теперь вызвала неожиданный поворот в том, как на него смотрит Вашингтон – имея в виду трансформацию его образа от «зловещего автократа» до «прозорливого союзника». Так уж и союзника! Но все же…
Еще более примечательна (и даже неожиданна) статья того же Д. Вигела на американском сайте Slate.com от 22 апреля. В ней он пишет о том, что «если сейчас Владимир Путин обращает внимание на то, что происходит в Вашингтоне, то он обнаружит, как быстро американцы могут поменять свое мнение». Среди прочих он приводит высказывание журналиста Фреда Каплана о том, что «русские спецслужбы пропитали всю сеть чеченских радикалов» и его предположение, что «Бостон может открыть возможность двум державам начать все заново».
В статье приводятся цитаты из письма лидерам сената от сенатора Рэнда Пола из штата Кентукки. В нем с явным осуждением говорится о том, что «нынешняя (иммиграционная) система позволяет двум людям сначала иммигрировать в США из Чеченской Республики в России, т.е. из региона, известного как рассадник исламского экстремизма, а потом совершить здесь террористические акты». Вигел правильно поправляет сенатора в том, что Царнаевы прибыли в Америку из Кыргызстана, а до этого они жили в Дагестане. Но главное, просит его пояснить, почему вывод о том, что Путин и Россия были правы по поводу Чечни и по поводу терроризма, не делался в США ранее, причем на протяжении многих лет.
Начиналось все вроде бы правильно, напоминает автор статьи. В апреле 1966 года президент Клинтон на совместной с Ельциным пресс-конференции по сути оправдал подавление Россией мятежа в Чечне. «У нас однажды была в стране гражданская война, - сказал он – в которой мы потеряли, на душу населения, намного больше людей, чем в любой другой войне, в которой участвовали в ХХ веке, исходя из предпосылки (за которую президент Абрахам Линкольн отдал свою жизнь), о том, что ни один штат не имеет права выйти из нашего союза».
Однако через три года, когда началась вторая чеченская война, пишет Вигел, «Штаты взъерепенились». По его словам, «команда тех искусников в области внешней политики, которые к тому времени все еще не пришли в себя, под названием «неоконсерваторы», сформировала «Американский комитет за мир в Чечне». Разместившись в штаб-квартире известной «правозащитной» организации «Фридом хаус» (насколько помнится, в то время ее возглавлял бывший директор ЦРУ Джеймс Вулси – Л.Д.), члены комитета вели яростную антироссийскую кампанию против войны и за «свободу» Чечни.
Однозначно русофобской была и их реакция на предложение сотрудничества в борьбе с мировым терроризмом со стороны Владимира Путина после 11 сентября 2001 года. По свидетельству Вигела, агитация за свержение Саддама Хусейна и провозглашение солидарности с чеченскими «борцами за свободу» проходили у неоконсерваторов рука об руку. В результате «долговременной победой Американского комитета было предотвращение попытки Путина правдоподобно представить все, что он делал, частью глобальной войны с террором».
Однако автор статьи верно подметил серьезный сдвиг у неоконов в подходе к этой проблеме после ухода Дж. Буша. Американские консерваторы не доверяют администрации Обамы в борьбе с исламским терроризмом. Так например, последний бушевский генеральный прокурор Майкл Макаси критически оценил в прессе тот факт, что Тамерлан Царнаев стал уже пятой личностью, допрошенной при этой администрации ФБР и после этого участвовавшей в организации теракта.
Как пишет Вигел, консерваторы до сих пор решают для себя, как им реагировать на события в Бостоне с точки зрения отношения к путинской России. Так, бостонский консервативный радиоведущий Майкл Грэм в одной из передач подколол главного идеолога неоконов Билла Кристола вопросом о том, чему бы Россия могла научить Америку. «Так это же русские, - сказал Кристол.- Они привыкли иметь дело с трудными парнями». От себя добавим: более чем мягкий ответ от такого признанного реакционера и русоненавистника.
Впрочем, он тут же оговорился в том смысле, что возможно, русские просто стараются заставить американцев с подозрением относиться к каждому чеченцу, прибывающему в США, особенно в статусе политического беженца. И, тем не менее, счел необходимым признать (основываясь на каких-то секретных источниках), что говоря о Царнаеве, «русские не просто назвали нам его имя. Они прислали весьма детальное досье о его контактах».
Показательно, что реакция либералов на тот же «русский вопрос» применительно к Бостону была еще более осторожной. Так, уже цитировавшийся ранее Кори Уэлт из Центра за американский прогресс, признав, что события в Бостоне могут придать стимул партнерству США с Россией в области безопасности, тем не менее призвал «особенно не преувеличивать» их значение в целом для отношений двух стран.
Как указывалось в статье Уэлта, «история после 11 сентября 2001 года подтверждает, что стабильные и конструктивные американо-российские отношения не могут строиться исключительно на фундаменте контртерроризма. Одним из элементов российского ответа на бостонский теракт было утверждение, что США проводят выборочную политику в их отношении к мировому терроризму, и что этот теракт должен убедить Вашингтон принять жесткую линию в отношении всех форм исламского экстремизма, таких как, к примеру, экстремистские элементы в сирийском сопротивлении» (вот именно! – Л.Д.).
Но именно это американских либералов и не устраивает. И поэтому Уэлт заключает: «В то время, как мы должны приветствовать большую кооперацию между Россией и США в области контртерроризма, мы также должны умерить ожидания того, что Соединенные Штаты и Россия смогут разработать полностью конвергированную политику борьбы с терроризмом и экстремизмом, и тем более надежды, что подобное сотрудничество будет достаточным для преодоления серьезных вызовов, до сих пор существующих в американо-российских отношениях».
С того же рода предостережениями и оговорками решила выступить советолог Аня Шмемман на сайте влиятельного нью-йорского Совета по международным отношениям 19 апреля. По ее словам, особенно в преддверии сочинской олимпиады, «события в Бостоне могут спровоцировать репрессии в России, где облавы и притеснения кавказцев являются общим местом». Она напомнила при этом, что многие в Соединенных Штатах «симпатизировали антироссийским борцам за свободу в Чечне, и там всегда существовала озабоченность в отношении жесткой тактики русских и нарушений прав человека в данном регионе». Шмемман беспокоит в этой связи, что «чеченская идентификация террористов может побудить США к поддержке подхода Москвы в отношении исламского экстремизма».
Как она с тревогой указывает далее, «Москва долго утверждала, что чеченские повстанцы имели тесные связи с Аль-Каидой, что арабские боевики присоединялись к чеченским во время войн (в этой республике) и что некоторые чеченские бойцы участвовали в сражениях в Афганистане. Эти утверждения могут получить дополнительное внимание в США после бостонских событий».
И заканчивает следующим: «Надо еще посмотреть, предоставят ли бостонские взрывы возможность для сотрудничества между США и Россией, или же они приведут к чрезмерно агрессивному русскому ответу на Северном Кавказе, что вызвало бы беспокойство у Соединенных Штатов».
Не менее показательной явилась реакция американских «правозащитников» (которые, казалось бы, должны заботиться прежде всего о правах самих американцев, и прежде всего, об их праве на жизнь). Как бы ни так. Популярный среди либеральной интеллигенции страны еженедельник «Нью-Йорк ревью оф букс» 22 апреля опубликовал статью известного советолога и разоблачителя «преступлений КГБ» Эми Найт. Развивая линию Шмемман, она предостерегает, что «тесное сотрудничество между Москвой и Вашингтоном по бостонскому теракту поднимает новые вопросы в связи с проблемой прав человека в России».
И задается вопросом: «Закроет ли глаза правительство США на все более жестокое подавление в России демократической оппозиции в связи с доминирующей озабоченностью по поводу собственной национальной безопасности?». По ее мнению, сотрудничество спецслужб обеих стран в связи с терактом в Бостоне даже «поощрит» Кремль в этом подавлении. И, заявляя о своем заметном участии в бостонском расследовании, он, Кремль, может полагать, что у него будет меньше оснований тревожиться по поводу отклика на Западе в отношении, к примеру, дела Навального.
Таким образом, можно констатировать, что с учетом продемонстрированных выше многочисленных проявлений психологии «холодной войны» в сознании многочисленных представителей американской элиты различных сегментов политического спектра, скорее всего, окажутся правы наблюдатели, полагающие, что судьба нынешней неожиданной «разрядки» в отношениях двух стран после Бостона окажется не менее кратковременной, что и после событий 11 сентября 2001 года. Слишком большой груз прошлого и новых противоречий отягощают эти отношения.
Впрочем, это не означает, что «эффект Бостона» бесполезен. Во-первых, он действительно прочистил мозги многим в Америке, заставив задуматься над действительными причинами терроризма и в России, и в Америке, и по всему миру. Во-вторых, может помочь наконец-то наладить сотрудничество спецслужб наших стран в контртеррористическом противодействии. А в-третьих, показал, как слабо и неэффективно Россия использует свою «мягкую силу» в Соединенных Штатах.
Ведь кроме полезных показаний на упомянутых ранее слушаниях в Конгрессе представляющего интересы России в США директора Института демократии и сотрудничества в Нью-Йорке Андраника Миграняна и популярных в Америке передач российского спутникового телеканала «Раша тудей», там почти нет других эффективных каналов нашего влияния на общественное мнение.
Как заявил в интервью сайту RBTH президент Координационного совета российских соотечественников в США Игорь Бабошкин, живущие в Америке русские считают, что реакция рядовых американцев на сообщения о «русском следе» в бостонском теракте показывает, как мало граждане США знают о нашей стране. «Люди здесь не понимают, что там происходит. Отсутствие информации позволяет людям верить тому, что центры по подготовке террористов существуют где-то в России», - сказал Бабошкин. Он добавил, что русские в Америке пытаются объяснить местным гражданам, что в самой России полно проблем, связанных с Северным Кавказом, включая многочисленные теракты.
Но их сил недостаточно. У России в США в настоящее время имеется лишь один культурный центр в Вашингтоне, со зрительным залом вместимостью в 30 человек. И как же один такой зал может представлять российскую «мягкую силу» в стране с 300 миллионами граждан? - спросил он. По словам Бабошкина, Координационный совет лоббирует российское правительство по поводу необходимости создания хотя бы еще одного культурного центра в Нью-Йорке, однако вопрос до сих пор не решен. «То у них нет денег, то они заняты более важными делами».
А ведь в США сегодня проживают уже 4 миллиона наших соотечественников! Эти люди нуждаются и в защите со стороны России, и они же могут и должны быть использованы в национальных интересах нашего государства.
Источники:
Council on Foreign Relations, New York
Center for American Progress
The New York Times
The Washington Post
Boston Globe
The Los Angeles Times
The Daily Mail
Time.com
New York Review of Books
The Nation
The National Interest
Reuters
Associated Press
Jamestown Foundation Eurasia Daily Monitor
Russia Beyond the Headlines (RBTH)
Politico.com
Russia Today
Al Jazeera
Slate.com
РИА «Новости»
«Эхо Москвы»
Русская служба Би-би-си
