Выбор сделан

 Партию, показавшую на выборах результат, в разы превосходящий достижение любой европейской политической силы за последние лет тридцать и способную единолично сформировать правительство хоронят только потому, что она утратила конституционное большинство в Думе. Это при том, что в России в ближайшие годы никто не собирается менять Конституцию, а буде захочет, так поменяет – голоса найдутся.

Впрочем, если бы «Единая Россия» сохранила конституционное большинство, её обвинили бы в создании фактически однопартийного диктаторского режима. Ни японские либерал-демократы, ни итальянские и германские христианские демократы, ни шведские социал-демократы десятилетиями сохранявшие контроль над парламентом и правительством «однопартийную диктатуру» не создавали, но для России у Запада свои стандарты, не такие как для других.

Россию и российскую власть её оппоненты готовы обвинить сразу во всех возможных грехах, не обращая внимания на то, что некоторые обвинения напрочь исключают друг друга. Например, обвинение в установлении диктатуры напрочь исключает утверждение, что власть зашаталась, поскольку ей отдало голоса меньше граждан, чем четыре года назад. Диктатуру ведь выборами не отменишь. Точно так же обвинение российской власти в том, что она создаёт в Думе «карманную оппозицию», вступает в логическое противоречие с тем же утверждением о «проигрыше выборов». Ведь если вся оппозиция карманна, то значит власть сама решала кого и в каком количестве пропустить в Думу, а в таком случае как она могла проиграть выборы, результаты которых, как говорят оппоненты власти, «были написаны заранее». Если же выборы «проиграны», потому что в парламенте усилилась оппозиция, то значит в России самый, что ни на есть расцвет демократии.

Но дело не в этих логических противоречиях. Враги России никогда не стремились ни к логичности, ни к правдивости своих построений. Умный им всё равно не поверит, а дураку и так сойдёт. Дело в том, что за деревьями формальных цифр украинские эксперты и политики не видят леса – реального результата российских выборов, который имеет непосредственное отношение к будущему Украины. Это, в свою очередь, означает, что украинская внешняя политика на российском направлении будет и дальше страдать неадекватностью.

Итак, каков же главный результат российских выборов? Во-первых, можем констатировать, что Путин сохраняет возможность делегировать рейтинг доверия избирателей к нему лично, не только отдельным политикам (Медведев), но и крупным политическим силам. Любому непредвзятому наблюдателю понятно, что бюрократический монстр «Единой России», практически не располагающий харизматическими лидерами и серьёзными ораторами, самостоятельно способен был бы набрать не более 1-3% голосов. Голосование за «Единую Россию», это голосование за партию Путина. Владимир Владимирович и стаю диких обезьян в парламент бы избрал – если бы решил их публично поддержать.

Во-вторых, все политические силы, прошедшие в парламент, если и находятся в оппозиции к власти, то в оппозиции конструктивной. Они не ставят под сомнение стратегический курс, выступая лишь за корректировку второстепенных тактических шагов. Даже «Яблоко», выступавшее от имени либеральной прозападной объединенной оппозиции и не преодолевшее проходной барьер, выступило лучше других оппозиционеров поскольку предпочитало критиковать Путина с конструктивных позиций, подчёркивая, что действующая российская власть может похвастаться существенными достижениями.

Всё это свидетельствует о том, что позиции Путина значительно прочнее, чем представляются на первый взгляд, поскольку даже оппозиция привлекает голоса в основном тех, кто недоволен конкретным воплощением «Единой Россией» программы Путина, а не самой программой. Радикально оппозиционные силы могут рассчитывать не более, чем на 5-10% голосов. Не удивительно, что они не проходят в парламент.

Следовательно, на президентских выборах 4 марта 2012 года Путин уверенно победит с результатом, процентов на пять-десять превосходящем результат «Единой России». Система российской власти после четырёхлетнего медведевского перерыва, в ходе которого враги России (внешние и внутренние) не скрываясь, рассчитывали на распад тандема и пытались стравить между собой президента и премьера, восстановит свою монолитность. Не останется даже теоретических надежд на её подрыв изнутри. Более того, эта система легитимизируется как минимум на 12 лет (два президентских срока Путина, разрешённых действующей Конституцией).

Для Украины и для большинства действующих украинских и российских политиков 12 лет – вечность. К тому времени, как они истекут, большинство сегодняшних руководителей, законодателей, экспертов из активной политики уйдёт. Политический ландшафт будет определяться другими людьми. То есть власть Путина распространяется за горизонт планирования действующих украинских политиков. Другой России, кроме России Путина у них уже не будет. В рамках их политической (не физической) жизни, не будет никогда.

Поставив цель формирования Евроазиатского союза, Путин сделал заявку на восстановление под эгидой России имперского пространства. Не важно, как оно будет называться, не важно сохранятся ли формальные гербы, гимны, границы и суверенитеты (и если да, то как надолго). Важно, что реально. Все сколько-нибудь существенные решения будут приниматься в Москве (при сохранении за другими столицами права совещательного голоса).

Можно уже сегодня уверенно предсказать, что внешняя политика России в ближайшие лет пятнадцать будет направлена на полномасштабное восстановление сверхдержавного статуса, в том числе и путем возвращения, при помощи союза с Германией и, возможно, Францией, сферы влияния в Восточной и Центральной Европе. В рамках построения единой Евразии (от Атлантики до Тихого океана), заявку на которую Путин делал ещё пару лет назад, востчноевропейские лимитрофы станут фактически российско-франко-германским кондоминиумом. Политический контроль над данной зоной необходим для придания достаточной прочности интеграционной конструкции ЕС-ЕврАзЭС, которая является следующей перспективной целью Путина, после создания и упрочения Евроазиатского союза.

Только в рамках данной конструкции Россия и Европа оказываются достаточно мощными в политическом, экономическом, дипломатическом и военном плане, чтобы оставаться на лидирующих позициях в мире двадцать первого века, на гегемонию в котором претендуют уже не только США, но и Китай.

Поскольку активная внешняя политика возможна лишь при условии сохранения внутриполитической стабильности, усилия российской власти во внутренней политике будут направлены на усиление социальной роли государства, на принуждение большого бизнеса к социальному сотрудничеству, на расширение и укрепление среднего класса. Причём данная политика будет приоритетом не только на коренных территориях Российской Федерации, но и в формально суверенных государствах, входящих в состав Евроазиатского союза. Клептократические режимы, не желающие соответствовать требованиям времени и делиться награбленным с собственным народом, будут более-менее быстро и эффективно меняться.

В первую очередь это относится к украинскому режиму. Сегодня Украина, даже если она полностью переориентирует свою внешнюю политику на Россию, является для Москвы проблемным союзником. Политическая элита (включая и власть, и оппозицию) качественно не готова к проведению ответственной социальной политики, народ рассматривается ею как досадное приложение к обворовываемой территории. Другая экономика, кроме воровской (в рамках которой последовательно разворовывается советское наследие, кредиты МВФ, доходы от газового транзита, бюджет всех лет и вообще всё, что видит глаз и до чего дотягиваются руки) им неизвестна. Они не умеют жить, работать и зарабатывать по-другому. Но, поскольку вечно воровать, ничего не создавая, невозможно, «закрома Родины» тоже не резиновые, возможности развития Украины в рамках заданной в 1991 году воровской парадигмы исчерпаны. Красть стало нечего и это приводит к конфликту как внутри элиты (где на всех уже не хватает), так и по линии элита-народ, у которого отбирают уже не бывшие «ничьи» заводы, а пенсии, пособия, ларёк на рынке и, одновременно, пытаются душить увеличенными налогами, перераспределяемыми через бюджет в пользу воровской элиты.

Понятно, что в такой ситуации социальный взрыв – вопрос времени, а не принципа. Но социально нестабильный, готовый к революционным потрясениям союзник будет требовать от России приложения избыточных, неоправданно больших усилий, по его поддержанию в состоянии хотя бы относительного спокойствия. Такой союзник будет бросать тень и на Россию, и на весь Евроазиатский проект.

Следовательно, Москва будет вынуждена стимулировать украинскую элиту к быстрой переориентации внутренней политики в сторону её социализации, к началу обратного частичного перераспределения средств (от олигархов к населению). Естественно, это не может понравиться сегодняшней воровской элите. Ей предстоит учиться работать и зарабатывать по-новому. Кто не сумеет быстро переучиться – должен будет уйти. Кто не уйдет по-хорошему, того уйдут по-плохому.

Главный итог российских выборов заключается в том, что Россия закончила период сосредоточения и переходит к активным наступательным действиям. При этом украинское направление является для России приоритетным. Те украинские политики, которые не смогут работать в заданной Путиным парадигме, должны будут уйти. Времени на обучение у них практически не осталось. Это у Путина 12 лет – две каденции. У них – от силы полгода. В марте Путин формально вернётся в президентское кресло, а не позже конца апреля – начала мая можно ожидать взрывную активизацию России на украинском направлении.