Американская военная стратегия на Большом Ближнем Востоке
В.И. Батюк
Аннотация. Американская политика на Ближнем и Среднем Востоке столкнулась в последние годы с серьезными проблемами. Попытки насадить в регионе демократию по американскому образцу, предпринятые при администрации Дж. Буша-мл., закончились полным провалом. В этих условиях новый президент США Б. Обама был вынужден пересмотреть как общие политические установки, так и американскую военную стратегию для данного региона. Была сделана ставка не на прозападных либералов, а на традиционных носителей власти и влияния в лице племенных старейшин и «полевых командиров». Возникает, однако, вопрос об устойчивости ближневосточных проамериканских автократов в условиях т.н. «арабской весны» и, главное, о степени их лояльности по отношению к официальному Вашингтону.
После окончания «холодной войны» американские правящие круги стремились закрепить свою гегемонию на Ближнем Востоке, расширив американское присутствие и на Центральную Азию. По мнению директора Совета по Ближнему Востоку Американского Института исследований внешней политики А. Гарфинкла, «то, что Соединенные Штаты делают в этой части мира, особенно в Персидском заливе, лучше всего можно определить как имперская политика: Вашингтон намерен добиться стабилизации в регионе, даже если для этого придется употребить силу (как уже бывало в прошлом)... Ближний Восток – это единственный регион мира, в котором после окончания «холодной войны» военная мощь США растет, что видно на примере образования Центрального Командования и создания 5-го флота для патрулирования Персидского залива. Многие государства региона являются фактически американскими протекторатами... Руководители отделений ЦРУ в некоторых из наиболее дружественных стран региона временами действуют как настоящие проконсулы и представляют собой намного более значительные фигуры, чем американские послы в этих странах. Неприукрашенная правда состоит в том, что за семь тысяч миль от собственных берегов несколько человек в Вашингтоне присвоили себе право контролировать этот беспокойный и важный регион, определять в нем ход дел и осуществлять полицейские функции».
Американская интервенция в Ираке в 2003 г. стала логическим продолжением этой политики. Но, наряду с геополитическими соображениями, тут были и идеологические амбиции. Как отмечает в этой связи российский исследователь П.Е. Смирнов, «избрав Ирак в качестве отправной точки, «неоконсерваторы» стали внедрять в политическое мышление США доктрину «смены режимов» и «демократической революции» на Ближнем и Среднем Востоке».
Однако попытки найти простые решения проблем, с которыми сталкивается регион Большого Ближнего Востока, в который уже раз закончились полным провалом. Сам этот регион отличается не только серьезными военно-политическими противоречиями между странами-членами, но и громадными контрастами с точки зрения уровня их политического, экономического и социально-культурного развития – контрастами, которых нет, например, в Европе. Регион включает некоторые самые состоятельные и самые бедные государства мира. Годовой доход на душу населения в странах региона находится в диапазоне от $ 800 до более чем $ 100000. Несмотря на отдельные островки изобилия, большинство из 530 миллионов человек, проживающих в регионе, страдают от нищеты, неравенства, коррупции, безработицы и произвола.
Волна антиправительственных манифестаций, прокатившаяся по странам региона в начале 2011 г. и затронувшая преимущественно арабские страны Магриба, поставила на грань коллапса правящие режимы в таких странах Большого Ближнего и Среднего Востока, как Бахрейн, Йемен и Сирия. Фактически политическое выживание ни одного из ныне существующих в регионе режимов не может считаться гарантированным. Это обстоятельство еще больше сузило зону для политического маневрирования Соединенных Штатов в регионе: ведь большинство из ныне существующих в регионе режимов (за исключением разве что Ирана и Сирии) – это американские союзники, партнеры и клиенты. Существует очень высокая степень неопределенности относительно того, кто может им прийти на смену и будет ли этот «кто-то» столь же хорошо управляемым, как и уже отстраненные от власти Мубарак и Бен Али. В таких обстоятельствах развитие событий может пойти по наихудшему варианту, что вынудит официальный Вашингтон прибегнуть к вооруженному вмешательству во внутренний конфликт в какой-то из проблемных стран региона (по примеру Ливии) – в условиях, когда наличные силы Пентагона напряжены до предела и каждый солдат и морской пехотинец на счету.
Важнейшим инструментом официального Вашингтона при проведении своей военной политики в регионе Большого Ближнего Востока было и остается Центральное командование (Центком) вооруженных сил США (US Central Command, Centcom). Центком отвечает за планирование операций и, в случае военных действий, управление американскими войсками в районе, охватывающем зону Ближнего Востока, Аравийского полуострова, Персидского залива, Юго-Западную Азию и Центральную Азию. Растянувшись на более чем 4,6 миллиона кв. миль, охватив более 20 стран, зона ответственности Центкома включает жизненно важные транспортные и торговые пути, в том числе Красное море, северную часть Индийского океана, Аравийский залив, а также стратегические морские пропускные артерии – Суэцкий канал, Баб-эль-Мандэбский пролив и Ормузский пролив. В зоне ответственности Центрального командования – наиболее энергетически обеспеченный регион мира (64% мировых запасов нефти, 34% добываемой сырой нефти и 46% запасов природного газа). Достаточно сказать, что только через Ормузский пролив проходит до 40% мирового экспорта нефти. Штаб-квартира Центкома располагается на авиабазе Макдилл (г. Тампа, штат Флорида).
Еще совсем недавно в Вашингтоне исходили из того, что в регионе отсутствуют мощные военные державы, способные бросить вызов американскому военному превосходству. Американское военно-политическое руководство в качестве причин дестабилизации обстановки на «Большом Ближнем Востоке» рассматривало, преимущественно, негосударственных акторов: террористические группировки и международную организованную преступность.
Так, например, выступая в сенатском комитете по делам вооруженных сил в апреле 2009 г., тогдашний командующий Центральным командованием генерал Д. Петреус сказал: «Наиболее серьезная угроза для Соединенных Штатов, их союзников и их интересов в зоне ответственности Центкома исходит от транснациональных экстремистов, враждебных государств и оружия массового поражения. По всей зоне ответственности Аль-Каида и ее экстремисты подстрекают повстанцев с целью снижения влияния США и дестабилизации существующего политического, социального и экономического порядка… Усилия, направленные на разработку или приобретение ОМУ и систем его доставки, усиливают потенциальную опасность союза некоторых государств и их экстремистских пособников».
Новым и неожиданным вызовом для Центрального командования стало пиратство. После фактического краха государства Сомали произошел расцвет пиратства в Аденском заливе и у сомалийских берегов. На август 2008 г. пришелся пик активности пиратов. Центкому в январе 2009 г. даже пришлось пойти на организацию Общевойсковой тактической группы (JTF – 151) специально для проведения и координирования антипиратских операций.
Два года спустя, выступая с докладом в том же сенатском комитете, преемник Петреуса генерал Дж. Мэттис указал на наличие четырех держав – Китая, России, Турции и Индии – которые «представляют собой огромные гравитационные силы, оказывающие влияние на различные государства региона. Китай проводит свои преимущественно энергетические интересы в регионе, расширяя свое влияние за счет своего традиционного партнерства с Пакистаном, за счет инвестиции 3,5 млрд. долл. в меднорудное месторождение Айнак в Афганистане, за счет строительства нефте- и газопроводов из Казахстана и Туркменистана. Китайская активность в регионе может вести к соперничеству с региональными интересами России, которая поддерживает целую систему связей в сфере безопасности, экономики и социальных отношений со странами Центральной Азии и за ее пределами. Влияние Индии сказывается на стратегических расчетах Пакистана и, до некоторой степени, практически любой страны в сфере ответственности Центкома. Турция во все большей степени рассматривает свои интересы в данном регионе в связи со своей возрастающей ролью в международном сообществе…». Особое внимание при этом генерал Мэттис уделил Ирану: «Ввиду дестабилизирующего поведения Ирана и его неизменного стремления к обладанию ядерным оружием, нынешняя политика иранского режима представляет собой крупнейшую долгосрочную угрозу данному региону».
В этих условиях никто больше не рассчитывает в Вашингтоне на скорую и беспроблемную трансформацию стран региона в образцовые либеральные демократии. Серьезные неудачи, с которым столкнулась американская политика на Большом Ближнем Востоке, заставила администрацию Б. Обамы пересмотреть неоконсервативные подходы к данному региону. Еще в ходе предвыборной кампании 2008 г. Обама пообещал, что в первый же день после своей инаугурации он отдаст войскам приказ закончить войну в Ираке, и направит в Афганистан дополнительные силы. Именно там, по его мнению, США сталкиваются с реальными угрозами их безопасности.
Эти предвыборные обещания не были отложены в долгий ящик. Уже в марте 2009 г. появился на свет «Доклад межведомственной группы по американской политике в отношении Афганистана и Пакистана», в котором утверждалось, что действия экстремистов в Афганистане и Пакистане представляет угрозу жизненно важным национальным интересам Соединенных Штатов. «В Пакистане «Аль-Каида» и другие террористические группы джихадистов планируют новые террористические атаки, – указывается в докладе. – Рост их сферы активности – прямой результат террористической и повстанческой деятельности «Талибана» и подобных организаций… Доказана способность пакистанских экстремистов подорвать стабильность в Афганистане, в то время как повстанческая деятельность в Афганистане поддерживает нестабильность в Пакистане. Угроза, которую представляет собой «Аль-Каида» Соединенным Штатам и нашим союзникам в Пакистане – включая возможность овладения экстремистами расщепляющихся материалов, – слишком реальна».
Характерно, что в этом документе только один раз было употреблено слово «демократия», и то лишь применительно к Пакистану; что касается Афганистана, то целью американской политики в этой стране провозглашено формирование «более дееспособного, ответственного и эффективного правительства». Таким образом, и в этой стране официальный Вашингтон отказался от задачи построить демократию «made in USA», отдав предпочтение «эффективности» и «дееспособности» местной власти.
К концу 2011 г., в соответствии с американо-иракским соглашением об обеспечении безопасности, из Ирака будут выведены все американские войска. В соответствии с новой стратегией национальной безопасности, утвержденной Б. Обамой в мае 2010 г., американские интересы в регионе будут обеспечены не за счет военного присутствия, а посредством дипломатических усилий и помощи социально-экономическому развитию стран региона. Следует отметить в этой связи, что в числе приоритетов американской политики на Ближнем Востоке («непоколебимая приверженность» обеспечению безопасности Израиля; «достижение законных устремлений палестинского народа к достижению своей государственности»; «единство и безопасность Ирака»; «трансформация иранской политики»; «нераспространение и борьба с терроризмом») новая стратегия национальной безопасности совершенно не упоминает «демократизацию» данного региона.
Параллельно с изменением стратегии национальной безопасности меняется и американская военная политика в регионе Большого Ближнего Востока. Как было отмечено в «Четырехлетнем военном обозрении», необходимость проводить военные операции с участием американских войск в Ираке и Афганистане не должна заслонять от министерства обороны США главную задачу: формирование такой «стратегической архитектуры» на Большом Ближнем Востоке, которая наилучшим образом служила бы интересам Соединенных Штатов и их союзников. «Сотрудничая с союзниками и партнерами, Соединенные Штаты пересмотрят свое военное присутствие в регионе таким образом, чтобы гарантировать своим партнерам поддержание надежных, долгосрочных отношений в сфере безопасности и сдержать агрессию со стороны региональных акторов, учитывая в то же время чувствительность данного региона к широкомасштабному и долгосрочному американскому военному присутствию, – отмечается в документе. – Мы будем также поддерживать архитектуру безопасности в данном регионе, сконцентрировавшись при этом на повышении потенциала стран региона в оборонной сфере».
На данный момент более 215 тысяч солдат, моряков, летчиков, морских пехотинцев, национальных гвардейцев и служащих береговой охраны несут службу в регионе, подведомственном Центкому.
Таким образом, общее количество американских военнослужащих, находящихся в оперативном подчинении Центрального командования, составляет свыше половины от общего количества американских военнослужащих, проходящих в настоящее время службу за пределами Соединенных Штатов (около 400 тыс. чел.).
Такая концентрация американской мощи до сих пор, однако, не привела к ожидаемым результатам в зоне ответственности Центкома.
Если в Ираке Многонациональные силы, основу которых составляют подразделения Центкома, сумели добиться перелома в ходе военных действий, то в Афганистане и Пакистане, по признанию командования Центкома, военно-политическая обстановка продолжает ухудшаться.
Хотя в Вашингтоне охотно говорят о дополнительном американском контингенте численностью в 20 тыс. чел., посланном в Ирак в начале 2007 г., который позволил-де переломить ход борьбы, а также о новой тактике уличных боев, применяемой американскими военными, причина «иракского чуда», как представляется, кроется в другом. Американские военные власти в Ираке фактически наняли иракские советы племен, используя их вооруженные ополчения («сахва») для борьбы против международных террористов, и прежде всего ячеек «Аль-Каиды», действующих в Ираке. Каждый боец племенных ополчений ежемесячно получает 300 долларов США, что по иракским меркам является хорошей зарплатой.
В Ираке насчитывается девять вооруженных формирований, принадлежащих различным политическим партиям и движениям, а также племенным группировкам. Их совокупная численность существенно превосходит количество солдат и офицеров в армии и полиции Ирака. Следует подчеркнуть в этой связи, что $ 300 в месяц – это далеко не единственная причина того, что иракцы все активнее поддерживают официальный Багдад и его союзников.
Народ просто устал от непрекращающегося вот уже несколько лет кровавого хаоса. Четыре миллиона беженцев, половина из которых была вынуждена покинуть страну, сотни тысяч погибших – такова неимоверная цена, которую иракцы вынуждены были заплатить за разгул международного терроризма и межконфессионального насилия. Лишь 39% жителей Ирака в настоящее время считают, что их жизнь в целом идет хорошо (59% в 2005 году) – и дело не только в проблемах безопасности. Большое число местных жителей жалуется на перебои со снабжением водой и электроэнергией. И немудрено – в стране производится меньше электроэнергии, чем при Саддаме Хусейне; практически не изменился с довоенных времен объем воды, поставляемой населению страны.
В своей беспросветной жизни иракцы справедливо обвиняют не только иностранных оккупантов, но и международных террористов, превративших Ирак после американского вторжения в 2003 г. в свою вотчину. В настоящее время даже те политические силы в стране, которые первоначально сотрудничали с алькаидовцами (включая и бывших баасистов), объединились в решительной борьбе с международным террористическим интернационалом.
В результате американцам удалось достичь того, чего они не могли добиться с марта 2003 г. – иракцы наконец-то объединились и дали отпор сторонникам Усамы бен Ладена. Однако за этот успех пришлось заплатить дорогой ценой – ценой отказа от провозглашенной официальным Вашингтоном цели демократизации Ирака по западному образцу. Не демократически избранные власти Ирака, а такие архаические структуры, как советы племен – вот на кого теперь опираются американские военные в стране. И именно советы племен и их «полевые командиры», вроде Муктады ас Садра, будут реальной властью в Ираке после вывода оттуда американских войск.
В какой мере эту власть можно будет считать «демократичной»? Иракские избиратели предпочитают голосовать не за либеральных политиков, а за религиозных фундаменталистов, отстаивающих интересы только своей этнической или религиозной группы. В стране резко понизился уровень толерантности: столь обычные в довоенном Ираке межконфессиональные (между суннитами и шиитами) браки более не заключаются. Ухудшилось и положение женщин в стране, где господствуют все более фундаменталистские настроения: иракские женщины лишились многих прав и свобод, которыми они обладали при Саддаме.
При этом официальный Вашингтон и командование Центкома не питают иллюзий относительно прочности и долговременности той относительной стабилизации, которая была достигнута в Ираке в последнее время. «Несмотря на то, что тенденции событий в Ираке в основном позитивны, достигнутый прогресс неравномерен, а ситуация остается хрупкой и может быть повернута вспять, – признал Д. Петреус в своем докладе перед сенатским комитетом по делам вооруженных сил в апреле 2009 г. – Возврат к насилию все еще является возможным вариантом для тех, кто не сложил оружие. Враждебные организации, в частности «Аль Кайда» в Ираке и поддерживаемые Ираном шиитские экстремистские группировки, остаются привержены узким этно-религиозным идеям и идеям прекращения влияния США в Ираке».
Этот прогноз оправдался в полной мере в 2010 г., когда после мартовских парламентских выборов положение правительства Нури аль-Малики осталось крайне неустойчивым. Как полагает крупнейший российский востоковед Г.М. Мирский, «Малики – это человек, к которому сунниты испытывают активную неприязнь, так как убеждены, что с его благословения силы безопасности, в основном состоявшие из шиитов, проводили кровавую «чистку» суннитского населения. Поэтому при нем перспектива новой конфронтации между двумя конфессиональными общинами становится более вероятной».
Как полагает российский исследователь С. Шурлов, «фактически государство расколото по религиозному и этническому признаку… Одна группа противопоставляет себя остальным, что совершенно не способствует достижению единства и взаимопонимания. В условиях, когда сохранение доступа к иракской нефти жизненно важно для США, уход американских войск стоит под еще большим вопросом, чем перспективы демократизации исламского общества».
Тем не менее, в соответствии с принятым на высшем уровне политическим решением, Центком постепенно сокращает численность своих войск в Ираке, доведя их общую численность до 50.000 в августе 2010 г. (против 131 тыс. год назад). Впрочем, обстановка в стране остается крайне сложной, и совершенно понятно в этой связи заявление командующего американскими войсками в Ираке генерала Р. Одьерно в августе 2010 г., что американские войска могут вернуться в Ирак, если местные власти не справятся с задачей обеспечения порядка и безопасности в стране.
Многие наблюдатели полагают, что эта угроза более чем реальна. Премьер Малики не пользуется авторитетом в иракских силах безопасности; кроме того, в связи с выводом американских войск из Ирака встал вопрос о том, кто будет платить бойцам «сахва», которые, как было сказано выше, и выполнили основную часть грязной работы по зачистке Ирака от алькаидовцев.
Но официальному Вашингтону необходимо любой ценой выбираться из иракской трясины для того, чтобы перебросить высвободившиеся войска в другую «горячую точку».
В своем выступлении перед сенатским комитетом по делам вооруженных сил в марте 2010 г. генерал Петреус подчеркнул, что именно Афганистан и Пакистан («АфПак») представляют собой серьезнейший вызов американской национальной безопасности в регионе Большого Ближнего Востока: «Повстанческие движения в Афганистане и Пакистане представляют собой наиболее насущную проблему в зоне ответственности Центкома. Аль-Каида, Талибан и объединение вооруженных группировок, действующих в пограничной зоне между Афганистаном и Пакистаном, осуществляют все более ожесточенную кампанию против народов и правительств Афганистана и Пакистана. Обе страны сталкиваются с серьезной угрозой со стороны этих групп… контроль любой из этих групп над основными населенными центрами или существенными экономическими или финансовыми ресурсами будет представлять огромный вызов безопасности в регионе и во всем мире».
Что касается Афганистана, то США и их союзники сталкиваются там с целым комплексом проблем, и активность исламских экстремистов – лишь одна из них. Именно в условиях присутствия в стране Международных сил содействия безопасности (МССБ), находящихся под командованием НАТО, Афганистан превратился в крупнейшее в мире наркогосударство, где производится 95% (!) опия в мире. За последние 10 лет от произведенных в Афганистане наркотиков во всем мире умерло свыше одного миллиона человек. Лишь одна провинция Гильменд производит наркотиков больше, чем вся Колумбия. Согласно данным Управления ООН по наркотикам и преступности (UNODC), наивысший уровень производства опия в Афганистане был достигнут в 2007 г. – 8200 тонн опия-сырца. Это на 17% больше урожая 2006 г., когда было собрано 6100 тонн. В 2008 г. объем производства сократился до 7700 тонн, а в 2009 г. – до 6900 тонн. Зафиксировано также сокращение площади, занятой маком – с 193 тыс. га в 2007 г. до 123 тыс. га в 2009 г., а также количества крестьян, участвующих в производстве опиатов (с 2,4 млн. до 1,6 млн.).
Несмотря на эти положительные сдвиги, афганская наркоугроза никуда не исчезла. Ни Кабул, ни его западные партнеры, участвующие в МССБ в Афганистане, не в состоянии наладить сколько-нибудь эффективную антинаркотическую борьбу в этой стране. В марте 2010 г. НАТО отвергло призывы России полностью уничтожить посевы опиумного мака в Афганистане, предложив в ответ оказывать больше помощи в борьбе с талибами. Тогда представитель НАТО Джеймс Аппатурай сказал, что без предоставления альтернативы отбирать у афганских фермеров единственный источник дохода невозможно.
Между тем российская сторона никак не может согласиться со столь безразличным отношением к афганской наркоугрозе со стороны западных партнеров – ведь во многом именно благодаря поставкам афганского опиума в России в последние годы наблюдается высокий рост числа наркозависимых. В своем заявлении в ходе встречи с президентом Афганистана Х. Карзаем 18 августа 2010 г. президент РФ Д.А. Медведев, касаясь потока наркотиков с территории Афганистана, сказал: «Это общая проблема. Это не только афганская проблема: было бы ошибочно считать это афганской проблемой – это проблема общая, проблема всех стран региона, в том числе Российской Федерации».
И проблема эта становится все более острой. На встрече с журналистами 22 марта 2011 г. глава ФСКН РФ В. Иванов заявил, что в 2010 г. Афганистан вышел на первое место в мире и по производству гашиша. Как сказал Иванов, в настоящее время Афганистан производит наркотических средств «в два раза больше, чем производил 10 лет назад», хотя на развитие альтернативного земледелия за этот период времени было потрачено 8-10 миллиардов долларов, а только на решение проблем наркотрафика – 2 миллиарда долларов.
В современном Афганистане опий кормит не только крестьян и наркоторговцев. Полученные от его продажи средства используются движением Талибан для поддержания боеспособности своих вооруженных сил. Наркотики дают возможность вооружаться не только талибам. Выдвинутая несколько лет назад официальным Кабулом программа всеобщего разоружения не работает. Полевые командиры и племенные вожди вооружают собственные отряды в целях самообороны и защиты имущества местного населения, в том числе и опийных плантаций.
С 2001 г. в Афганистане продолжается антитеррористическая операция «Несокрушаемая свобода», которую проводят МССБ и действующие независимо от них американские войска Центрального командования. До сих пор, однако, результаты этой операции явно не устраивают ни Центком, ни официальный Вашингтон. Из 34 провинций страны правительственные войска и МССБ не контролируют по меньшей мере 10 в важнейшей части страны – на юге и востоке. В провинции Кунар на северо-востоке остается открытой граница с Пакистаном, американские аванпосты в этих краях обстреливались настолько часто, что их пришлось передислоцировать. «Талибан», контролирующий сельскую местность, постепенно активизируется в городах восточных провинций Хост и Пактия, а также в самом Кабуле.
По данным американских военных, в 2009 г. уровень насилия в Афганистане был существенно выше, чем в 2008 г. – а в 2010 году ситуация стала еще хуже. Повстанческое движение в Афганистане разрослось и укрепилось – особенно на востоке и на юге страны – и в 2009 году уровень насилия значительно выше, чем в прошлом году. Талибан весьма жизнеспособен, и его активность подкрепляется прибылью от торговли наркотиками, свободой передвижения через афгано-пакистанскую границу и неэффективностью государственного управления в стране, а также помощью со стороны исламистов за пределами Афганистана и Пакистана.
Эскалация конфликта в Афганистане вызвала значительный рост потерь среди военнослужащих МССБ. В настоящее время их потери – самые высокие с 2001 г. Только в 2009 г. в этой стране погибли 520 иностранных военнослужащих, в том числе 317 американцев. А всего с момента падения режима талибов были убиты более 1500 солдат и офицеров коалиционных сил, в том числе потери США составили 853 человека убитыми и 4,6 тыс. ранеными.
Как отмечает российский исследователь Ю.В. Морозов, «по всем признакам, в стране набирает силу партизанская война, которую «Талибан» ведет как против сил НАТО, так и против официальных властей страны. Подразделения талибов мобильны и не зависят от военной инфраструктуры. Они проводят диверсионные и террористические атаки, масштабы которых раз от раза возрастают. Их поддерживают боевики «Аль Каиды» и добровольцы из мусульманских стран. Талибы пользуются сочувствием и поддержкой населения ряда афганских провинций, их подпитывают доходы, получаемые от сбыта наркотиков, за их плечами стоит многолетний опыт ведения боевых действий на знакомой местности, неприхотливость в быту и религиозный фанатизм, что позволило им возвратить свое влияние на юге страны, где нет размещенных на постоянной основе сил НАТО».
Правда, в последнее время американские должностные лица выступают с заявлениями, в которых утверждается, что в афганской кампании достигнут перелом и талибы-де терпят поражение. Как сказал генерал Маттис, «несмотря на предпринимаемые врагом усилия сорвать прогресс в Афганистане, мы добились тех целей в военной области, которые мы собирались достичь в 2010 г. и обеспечили существенное продвижение с точки зрения укрепления властных структур и развития». Далее генерал процитировал своего непосредственного начальника, министра обороны США Р. Гейтса, который, посетив Афганистан в декабре 2010 г., заявил: «Откровенно говоря, прогресс – даже за последние несколько месяцев – превосходит мои ожидания». В подтверждение этих слов Маттис сообщил о «зачистке» провинций Кандагар и Гельменд, где ситуацию удалось-де нормализовать именно благодаря действиям афганских вооруженных сил.
В свою очередь, выступая в сенате США в марте 2011 г., Д. Петреус заявил: «По оценке МССБ, успехи, достигнутые Талибаном после 2005 г., были остановлены на большей части территории страны и повернуты вспять во многих важных областях… Достигнутые в 2010 г. и в начале 2011 г. с большим трудом успехи позволили Совместной афгано-натовской комиссии по передаче полномочий рекомендовать передачу командования афганцам в нескольких провинциях».
Далеко не все американские военные, однако, разделяют этот казенный оптимизм. Так, по мнению директора Разведывательного управления министерства обороны генерал-лейтенанта Р. Бэрджесса, «на юге /Афганистана – Б.В./ структуры Талибана находятся под более сильным давлением, чем когда-либо раньше, однако они демонстрируют способность к восстановлению. Несмотря на тактические поражения, они продолжают сохранять влияние на значительную часть местного населения, особенно за пределами городских районов. На востоке Талибан… потерпел многочисленные тактические поражения… но это не сказалась на его оперативных возможностях… Талибан пытается увеличить свое влияние на севере и западе посредством возросшего насилия». И вывод: «Талибан публично заявил, что, как он полагает, присутствие МССБ в Афганистане начнет сворачиваться в июле сего года. Талибан также заявил, что у него нет намерения вести переговоры с афганским правительством или МССБ, поскольку они продолжают верить в свою неизбежную победу. Талибан вряд ли пойдет на компромисс по таким ключевым вопросам, как вывод иностранных войск или контроль Талибана над правительством, коль скоро они верят, что их позиции сильны».
Независимые эксперты склонны в этом споре между высокопоставленными американскими военными поддержать, скорее, пессимистов, чем оптимистов. По данным афганских неправительственных организаций, 2010 г. стал наиболее кровопролитным после 2001 г., а в январе 2011 г. было на 80% больше вооруженных инцидентов с участием талибов, чем год назад. При этом даже американские чиновники и дипломаты вынуждены признавать, что афганские вооруженные силы продолжают страдать от коррупции, плохого управления и низкого боевого духа.
Несмотря на победу Хамида Карзая на всеафганских выборах в 2009 г., новое правительство страны не пользуется достаточно широкой народной поддержкой, и, по мнению российских экспертов, в обозримом будущем никакое правительство Афганистана такой поддержкой пользоваться не будет. В настоящее время стало очевидно, что международному сообществу не удалось ликвидировать предпосылки возникновения экстремистских движений в Афганистане. Более того, не удалось решить другую проблему, представляющую серьезную угрозу стабильности этой страны: не было достигнуто единство внутриполитических сил, обладающих большими военными возможностями, не был ликвидирован институт полевых командиров. Без этого невозможно быстрое и эффективное решение ряда задач, связанных как с формированием властных, так и силовых структур Афганистана.
Для того чтобы повернуть вспять эти негативные тенденции, официальный Вашингтон разработал новую стратегию, основные положения которой озвучил в декабре 2009 г. президент Б. Обама. Эта стратегия предусматривает:
– нанести военное поражение движению «Талибан», для чего на территорию Афганистана на протяжении первой половины 2010 г. было переброшено дополнительно 30.000 американских войск и еще 9 тысяч солдат и офицеров стран-членов НАТО (в дополнение к 21 тысяче военнослужащих, направленных в страну в соответствии с решениями Белого дома от 17 февраля и 27 марта 2009 г.;
– не допустить установления контроля «Талибана» над ключевыми районами страны и коммуникациями;
– воспрепятствовать использованию движением «Талибан» территории Пакистана в качестве тыловой базы;
– укрепить силы безопасности Афганистана, с тем чтобы последние смогли взять на себя ответственность за свою страну к июлю 2011 г., когда Вашингтон планирует начать вывод американских войск из Афганистана;
– повысить дееспособность афганского правительства.
В соответствии с этой новой стратегией, командование Центкома на протяжении последних нескольких месяцев осуществило реорганизацию МССБ: в настоящее время командующий МССБ и американскими войсками в Афганистане – одно и то же лицо (до июня 2010 г. – С. Маккристал, после июля – Д. Петреус). Кроме того, были созданы новые подразделения в штабе миротворческих сил: объединенное оперативное командование (Intermediate Joint Command), группа по обеспечению правоохранительной деятельности, отдел по реинтеграции, который будет заниматься национальным примирением в Афганистане, и объединенная группа по ведению информационных операций.
Эти перестановки должны обеспечить осуществление разработанного Пентагоном и госдепартаментом Плана всесторонней гражданско-военной кампании (comprehensive civil-military campaign), целью которого является укрепление афганского государства и сил безопасности с помощью ресурсов МССБ. В рамках этого плана предполагается завоевать «умы и сердца» афганцев, убедить их прекратить поддержку и помощь талибам. По словам Д. Петреуса, этот план предусматривает постоянное пребывание американских военных и гражданских экспертов среди афганского населения для того, чтобы лучше понимать его нужды и крепить взаимные связи. Большое значение в этой связи придается также снижению потерь среди мирного афганского населения в результате действий американских и натовских военных. В рамках этого нового подхода американское командование в Афганистане передислоцировало, в ходе весенне-летнего наступления 2010 г. на талибов, бригаду элитной 101 аэромобильной дивизии, а также некоторые другие подразделения, на территорию провинции Кандагар.
Д. Петреус, судя по всему, пытается применить в Афганистане уже опробованную в Ираке стратегию, суть которой – подрыв влияния исламских экстремистов за счет увеличения численности американского контингента в стране и национальных сил безопасности. При этом, как и в Ираке, будут активно использоваться возможности племенных ополчений и местных «полевых командиров».
«С целью разрешения ситуации в Афганистане мы будем применять всесторонний противоповстанческий подход, который работает на поражение существующих повстанческих группировок, развитие институтов, необходимых для искоренения проблем, порождающих конфликт, поддерживает неустанное давление на террористические организации, связанные с повстанчеством, уничтожает организации, незаконно торгующие наркотиками, и предотвращает возникновение убежищ транснациональных экстремистских группировок, – подчеркнул в своем выступлении в сенате Д. Петреус. – Недавнее выделение дополнительного контингента, одобренное Президентом, позволит нам применять эту стратегию еще более эффективно, поскольку мы сможем расширить свое присутствие вглубь провинций и деревень, обеспечивая их безопасность. С дополнительными силами мы сможем прочнее удерживать контроль над районами, очищенными от повстанцев, и строить новый уровень афганского государственного управления… Как часть этого подхода, мы также продолжим укреплять развитие возможностей афганских служб безопасности, включая афганскую национальную армию, полицию Афганистана, афганскую национальную гражданскую службу охраны правопорядка, пограничные службы Афганистана, специализированные подразделения по борьбе с наркотиками, и другие службы безопасности… Должным образом укомплектованные, обученные и оснащенные национальные службы безопасности Афганистана являются, в конечном итоге, необходимым условием для вывода международных вооруженных сил из Афганистана».
В рамках этой новой стратегии Пентагон пошел даже на прямой подкуп афганских «полевых командиров», включая и т.н. «умеренных талибов». Уже в августе 2009 г., накануне выборов в Афганистане, Центком инициировал наем племенных ополчений в 18 провинциях страны. Эти ополчения, используя собственное оружие, будут защищать свои села, получая при этом жалование от афганских властей. Дело дошло до прямого подкупа некоторых полевых командиров талибов с тем, чтобы они снизили активность хотя бы на время проведения президентских выборов в Афганистане в августе 2009 г.
Эта практика продолжилась и в следующем году. Как показало проведенное палатой представителей конгресса США специальное расследование, американским военным приходится платить афганским полевым командирам от 1500 до 15000 долларов за каждый грузовик с грузами для американского военного контингента в этой стране. При этом не исключается, что по крайней мере часть этих денег попадает в распоряжение талибов.
Не полагаясь лишь на подкуп «полевых командиров», американцы прилагают большие усилия для развития силовых структур Исламской Республики Афганистан. Уже к середине 2010 г. численность афганских сил безопасности была доведена до 230 тыс. чел. Кроме того, американцы заявили о намерении увеличить объемы военно-технической помощи Кабулу, включая поставки стрелкового оружия, средств связи и бронетехники. Принято решение направить в Афганистан дополнительные группы инструкторов для обучения личного состава и сотрудников правоохранительных органов. Несмотря на большие усилия американских военных и их натовских союзников по укреплению вооруженных сил этой страны, пройдет еще немало времени, прежде чем они смогут взять на себя ответственность за безопасность Афганистана. Так, в Пентагоне считают, что все полномочия по обеспечению безопасности в стране можно будет передать правительству Афганистана лишь в 2013 г. Афганские военные, однако, полагают, что это произойдет лишь в 2014 г., а президент Афганистана Х. Карзай заявил в декабре 2009 г., что для восстановления вооруженных сил и органов правопорядка в этой стране потребуется финансирование со стороны Запада в течение 15 – 20 лет.
По свидетельству Маттиса, только за последний год общее количество противостоящих в Афганистане талибам сил, включая и МССБ, и американскую группировку в стране, и афганские вооруженные силы, возросло с 270 тыс. чел. до 370 тыс. чел. На протяжении 2011 г. предполагается пополнить вооруженные силы Афганистана еще 109 тыс. чел. В дополнение к этому министерство внутренних дел Афганистана при поддержке сил коалиции осуществляет программу по созданию афганской местной полиции из местных жителей, которые берут на себя обеспечение безопасности своих населенных пунктов. В настоящее время число таких местных полицейских достигло 4000 чел.
Руководство НАТО расценило как большой успех МССБ заявление президента Карзая в конце марта 2011 г. о том, что на протяжении нескольких ближайших месяцев ответственность за обеспечение безопасности в нескольких провинциях Афганистана перейдет к афганскому правительству. «Как только процесс передачи полномочий в регионе будет завершен, наши силы будут действовать меньше, а афганские – больше. Афганцы возьмут на себя руководство, тогда как наша роль будет постепенно меняться, – заявил в этой связи Генеральный секретарь НАТО А. фог Расмуссен. – Самая трудная часть пути в Афганистане уже позади. В рамках задачи Международных сил содействия безопасности наш подход остался прежним: «вместе от начала и до конца». Мы решительно настроены на то, чтобы не допустить образования вакуума безопасности, который служит основой экстремизма».
Уничтожение лидера «Аль-Каиды» Усамы бен Ладена американским спецназом 1 мая 2011 г. позволило официальному Вашингтону поставить символическую точку в затянувшейся на 10 лет афганской кампании – ведь в конце 2001 г. американские войска были введены на территорию Афганистана именно под предлогом поиска «террориста № 1». Не случайно в своей большой речи о политике США на Ближнем Востоке 19 мая 2011 г. Б. Обама поставил два эти события – предстоящий вывод американских войск из Афганистана и гибель лидера «Аль-Каиды» – рядом. Оправдается ли, однако, этот расчет на безболезненный уход натовских войск из Афганистана в 2014 г. после обезглавливания международного террористического интернационала.
Итак, официальный Вашингтон и Центральное командование в последние годы все больше делают ставку в своей региональной политике не на прозападных либералов, а традиционных носителей власти и влияния в лице племенных старейшин и «полевых командиров». Согласятся ли эти люди, однако, выслушивать американские нотации по поводу «демократических ценностей» и «прав человека»?
Дело, разумеется, не только в демократических ценностях. Соединенные Штаты, за редкими исключениями, размещают на постоянной основе свои вооруженные силы преимущественно на территории высокоразвитых капиталистических стран со стабильными демократическими режимами. Неудивительно поэтому, что, несмотря на массированное военное присутствие американских войск в зоне ответственности Центкома, там имеется сравнительно немного постоянно действующих американских военных баз, на которых расквартированы американские военные (2333 чел. – в Бахрейне, 29 чел. – в Египте, 158 чел. – в Катаре, 37 чел. – на территории Объединенных Арабских Эмиратов). Фактический отказ от планов «демократизации» Ближнего и Среднего Востока означает, что постоянное американское военное присутствие в регионе останется весьма скромным, а огромные американские воинские контингенты в Афганистане и Ираке рано или поздно будут оттуда выведены. А это, в свою очередь, неизбежно скажется и на политическом влиянии Соединенных Штатов в этом жизненно важном для них регионе.
Журнал "Россия и Америка в ХХI веке"
Рейтинг публикации:
|
