Многопроклятый мир

«Aut non tentaris, aut perfice»  (*)

В последние годы мы часто слышим от политиков термин "многополярный мир", понимаемый как желаемое и грядущее мироустройство. Широко и комплиментарно, как способ решения стоящих перед мировым сообществом задач и вызовов, прозвучала эта тема на последнем Мировом экономическом форуме в Давосе. Между тем, особого понимания сути такого мироустройства отнюдь не наблюдается, ни у нас, ни за рубежом,  а понимание неизбежных последствий, к которым приведёт геополитическая  многополярность, отсутствует вовсе.

Между тем значительную часть своей послеримской Истории мир прожил именно в таком многополярном  состоянии, поэтому не надо излишне теоретизировать, чтоб понять суть и  последствия такой модели мироустройства. Она вовсе не нова для человеческой Цивилизации. Мы имели счастье наблюдать такой мир на протяжении более чем тысячи лет. Более того, почти всю историю нашей страны можно понять только в контексте  поиска нашего настоящего места в этом сложном бурлящем  многополярном мире. В связи с этим у Автора возникло желание вкратце напомнить хотя бы самые общие родовые черты многополярного мироустройства и основные последствия такого способа организации международной жизни для человечества  и нашей страны.

В самой общей форме  многополярный мир -  международная конфигурация, где мир разделён на сферы влияния между великими державами, и ни один  из существующих центров силы не в состоянии самостоятельно навязать свою волю в чужой сфере влияния без  создания широкой коалиции сил. Последнее означает,  как правило,  длительную коалиционную войну за передел сфер влияния. Иного чем военный способа изменить объём сферы своего  влияния при таком миропорядке не существует. Страны в такой системе делятся на великие державы  (империи, центры силы - выбирайте из синонимов по вкусу) которые являются  донорами (спонсорами) суверенитета и безопасности для малых и средних стран - реципиентов этой  безопасности. Нейтралитет в подобной системе невозможен по «свободному  выбору» самой страны  и возможен только при консенсусном отсутствии  интереса со стороны великих держав к данной территории - или по их  договорённости, в духе раздела сфер влияния, включая согласованные буферные зоны.

Бытующее мнение, что многополярность есть некая противоположность империализму, диктату, что она уничтожает империализм - в корне неверно. Многополярность, растворяя старый империализм образца  ХХ века кристаллизует множество центров нового империализма по всему миру,  начиная от ведущих мировых игроков и заканчивая мини-империями в закоулках мирового политического поля, делая тем самым империализм основной, а может быть и единственной  формой организации международного сообщества, превращая  империализм в тотальный способ политического взаимодействия стран и народов.

ПЭВ-конкуренция и концепция твёрдой силы

Не так давно я  писал, что  «Многополярность в исполнении капитализма ... ещё лучше приспособлена для экономического ограбления стран третьего мира, чем однополярность ... Кроме того, «многополярный мир» быстро и  уверенно приведёт человечество к катастрофической мировой войне»   (**)

Такие радикальные утверждения, разумеется, требуют некоторых обоснований. Причины таких последствий многополярного мира для  миропорядка  носят весьма фундаментальных характер и совершенно неустранимы. Многополярный мир предполагает постоянную острую политическую экономическую и военную конкуренцию (ПЭВ-конкуренцию) главных мировых центров силы,  каждая из которых имеет свою определённую зону влияния. Эта конкуренция особого рода, и заметно отличается от того, к чему мы привыкли за последние десятилетия, где союзничество основывалось в общем и целом  на «принципах», что бы это ни было: коммунизм, либерализм, фашизм или ислам. В многополярном мире всё не так. Многополярный мир - эта такая комбинация союзов и коалиций, где принципов нет, а есть только интересы.  Поэтому в многополярном мире совершенно возможны комбинации, которые пока трудно себе представить, исходя из багажа мира послевоенного,  двуполярного: к примеру, совместная  военная акция России и Германии по разделу Украины или Польши, или прямая военная коалиция России с Турцией. Это необязательные сюжеты разумеется, возможны и прямо противоположные союзы, надо просто понять, что в многополярной конфигурации все такие ранее невозможные комбинации становятся обсуждаемой повесткой  дня, где любой Пхеньян Тегеран или Тбилиси в равной степени могут быть как врагом так и союзником - без всякой смены режима, просто в силу текущего расклада внешнеполитического пасьянса. Здесь следует подчеркнуть два важных обстоятельства.

Во-первых, определяющее влияние на безопасность держав в таком мире оказывает правильная коалиция союзников - великих держав, причём её нельзя создать «навсегда»,  а следует постоянно переформатировать под текущие задачи. Верный союзник в таком многополярном мире - это глупый союзник, и будет в конце концов наказан за эту верность. Уроки Антанты преподанные союзниками для России в ходе Первой Мировой не стоит забывать никогда.  Многополярный мир открывает для держав первой руки настоящую ярмарку союзнических вакансий, где возможны почти любые комбинации, и это кардинально отличие его от мира одно- и двуполярного, где такая политическая комбинаторика существенно ограничена.

Во-вторых,   имперский центр наиболее  эффективно организующий систему своих  сателлитов, получает решающие конкурентные преимущества перед теми, кто строит их менее эффективно.  Экономическое соревнование в таком многополярном мире имеет шансы быстро  выродится в соревнование за размеры зоны влияния и права насаждать там  экономическую модель, выгодную метрополии.  Разумеется, это предполагает  и сверх-милитаризацию центров мирового империализма, что означает преимущества «мобилизационных экономик» над свободными экономиками  и жестких режимов над мягкими. Инвестиции  в Вооруженные Силы и военные технологии перестают быть чистыми затратами и становятся одним из наиболее выгодных способов вложения капиталов для имперского центра. Армия и Флот становятся в такой системе главными «средствами производства».  В  многополярном мире состояние обороны и безопасности становиться главной задачей метрополии, из которой вытекают все остальные стабильности - и экономическая, и политическая и социальная.  В целом переход к многополярности в международной практике  - это неизбежная замена концепции мягкой силы («soft power») на концепцию твёрдой силы («hard power»),  возврат к прямому военному вмешательству вместо «цветных революций», соревнование за объёмы сферы влияния  вместо свободного соревнования открытых национальных экономик. Если расклад по проданным самолётам между, скажем,  Боингом, Аэрбасом и ОАК определяется почти исключительно размером зоны полного военно-политического влияния - то и конкурентная борьба будет сосредоточена в сфере войны и  политики, за размер этой зоны, а не в экономической области. Разумеется, основное направление технического прогресса при этом неизбежно смещается в область военных разработок, которые становятся донорами новых технологий для всей экономики.

Также преимущество в рамках такой модели получит тот, кто сумеет луше сконструировать из конкурентов «образ врага» опасного для всего остального человечества, и особенно опасного для своих граждан и союзников, демонизировать государства противостоящей «оси зла», что даст ему возможность эффективней задействовать  ресурсы своих  сателлитов для укрепления своего имперского положения внутри зоны влияния и своего веса в мире. В этом смысле идеологическое противостояние держав, противостояние идей  в многополярном мире выходит на второе место после их военного соревнования, оттесняя собственно экономику на третий план. Экономика становиться простой функцией от размеров зоны военно-политического влияния, а не наоборот, как это нередко бывает теперь, в недополяризованном мире. В определенном смысле можно сказать, что имперская идеология в многополярном мире XXI века призвана играть ту же цивилизационно-разделительную роль, каковую играла  религиозная идеология средних веков, роль культурного маркера, отделяющего своих от чужих, Добро от Зла и допустимое от недопустимого.

Правильную идею Хантингтона (***),  вычленившего восемь основных цивилизаций, столкновение которых будет определять облик XXI  века следует дополнить существенным уточнением : сами цивилизационные различия в многополярном мире будут проявляться на уровне глобальной политике  только как опосредованные большим имперским политическим стилем, как общность той или иной успешной, объединительной имперской идеологии. Никакие цивилизационные различия в многополярном мире  не оплодотворённый идеологией той или иной великой державы не имеют шансов определять судьбы мира.  В  противном случае последствия любого  «столкновение цивилизаций» не выйдут за  рамки  поджогов автомашин в Париже и подсчётов убытков  страховых компаний. Также, среди вычлененных Хантингтоном восьми цивилизаций как минимум пять-шесть могут быть представлены в многополярном мире более чем одним конкурирующим центром силы. Это важное обстоятельство, и его следует иметь в виду при любом долгосрочном прогнозировании.  Заметим также в скобках, что его скепсис относительно перспектив чёрной афро-цивилизации уместен только в случае, если не учитывать возможность появления новых  центров притяжения такой цивилизации на американском  континенте и латино-африканского синтеза культур.

Как однополярный, так и двуполярный мир избавлены от соблазнов традиционного  колониализма, но по разным причинам. В модели однополярного мира имперское положение единого центра силы не подвергается сомнению, и уровень эксплуатации остального мира может быть снижен до умеренных величин - без опасений насчёт последствий такого либерализма. В этом мире не так трудно «отдать Кесарю кесарево». Для двуполярной же системы вообще характерны  спонсорские отношения в экономике между имперским центром и периферией.  В двуполярном мире, по типу второй половины ХХ века существенное ограбление союзников  становится совершенно невозможным, так как риск того, что данный союзник сменит ориентацию становиться неприемлемо высок. Для двуполярной модели скорее характерен приток капиталов из метрополии в колонию,  «финансово-экономическая  помощь» союзникам, нежели их эксплуатация и ограбление. В двуполярной модели мира также почти невозможным становиться поддержание классической колониальной системы  - так как противная сторона тут же возглавит широкое мировое анти-колониальное движение - и мы воочию видели, как это работает в послевоенный период, как рушится мировая колониальная система,  как естественных ход исторических событий, порождённой двуполярной системой отрывает от одной из господствующих систем (изначально колониального западного проекта) страну за  страной в пользу проекта социалистического.

Классический многополярный мир, где никто не имеет решающего преимущества в одиночку, и может проводить свою линию только в коалиции с другими центрами силы - это совершенно другая система. В этой системе малая страна, народ могут лишь  выбрать какой центр силы будет использовать их  для наращивания своего военного и экономического потенциала - и это в лучшем могут, а в большинстве случаев будут лишены и этого выбора. Успешно возглавить борьбу малых народов «за свободу»  в этой системе не сможет никто, так как ресурсы  отдельного центра силы будут несопоставимы с совокупными ресурсами всех остальных  имперских центров, которые, несомненно, объединятся против такой общей  опасности. Пример такого объединения разнородных сил  против общего врага мы могли наблюдать совсем недавно, в начале нулевых, в разгар становления т.н.  международной коалиции против терроризма - который, несомненно, есть часть национально-освободительного движения - пока  различные геополитические интересы  не развели её участников по разные  стороны политического ринга.  Впрочем, процесс развала это коалиции ещё далеко не завершён.

 Имперская шкала: многополярный мир как тетразонная система.

Весьма существенным для практической политики является такой на первый взгляд  академический вопрос о логической структуре  многополярного мироустройства.

Естественным является деление многополярного мира на четыре геополитические зоны.  Логическое, функциональное строение такого многополярного мира можно определить как тетразонное - если принять за основу дефиниции ряд греческих числительных. Это зоны имперского центра (моно-зона), зона  сателлитов (ди-зона), зона буферных держав  (три-зона,  в которой идёт равная борьба за влияние между различными центрами силы) и периферийная тетра-зона, зона, не представляющая интереса для ключевых игроков. Правильный геополитический выбор национальной стратегии  начинается с правильного позиционирования текущего и желаемого места державы в этой тетразонной мировой системе. Неправильное определение своего текущего и желаемого, грядущего местоположения ведёт государство к неизбежному внешнеполитическому краху,  причем тяжкие последствия вызывает как недооценка, так и переоценка своего места в этой тетразонной иерархии. Последнее мы могли наблюдать на примере России 90-х, когда её заниженная уровневая самооценка  (фактически с уровня «империя» или «центр  силы» до уровня периферийной державы, с моно- до тетра-уровня) привела к тяжким  внешнеполитическим последствиям. Знаменитая концепция  Ельцинско-Козыревского МИДа о том что «у России нет врагов» - прямое, хотя и не проговоренное следствие  позиционирования страны именно как периферийного  государства, не локализующей на своей  территории чьих либо жизненно важных интересов, что соответственно не требует и создания своей определённой зоны влияния, дизонной области. То, что фактически такие жизненно важные  интересы иных держав существовали и успешно  реализовывались, вызывало в этот период не  идею возврата на позицию имперского центра  а активизировало сторонников  позиционирования страны как полного сателлита США и Запада  "учёт интересов  которых  позволит интегрировать Россию в мировое сообщество".  Фактически  весь  внешнеполитический процесс 90-х - это борьба концепций  страны-сателлита  США  и концепции периферийной державы  «не имеющей врагов». Понятно, что попытки России сохранить союзников и свою сферу влияния в рамках такой политики выглядели жалко и были изначально обречены.

Данная ошибка позиционирования привела в конце 90-х к тяжелым и неизбежным последствиям: фактической внешнеполитической изоляции страны и потере почти всех и реальных и потенциальных военно-политических союзников России, которые имеют смысл только как союзники имперского центра силы, который в состоянии обеспечить их безопасность и защитить их права, и совершенно бессмысленны в иной ситуации, так как интересы и безопасность  малых стран обеспечивается при этом  совершенно иным образом - как правило, поиском иного внешнего донора суверенитета и безопасности. И новый донор суверенитета, несомненно, быстро находится.

Новый колониальный миропорядок - прямое следствие многополярности

В ХХ веке наша цивилизация пережила уникальный и весьма кратковременный период в  своём развитии, в рамках которого и стала возможна кратковременная и нестойкая  деколонизация мира. Напомним, что до середины ХХ века на протяжении как минимум пяти веков мир существовал в рамках классической колониальной матрицы, и лишь последние полвека прожил в пост-колониальном состоянии. Этому периоду определёно настал конец. Миру в любом случае  предстоит  новая колонизация, это геополитическая неизбежность, и вопрос только  в том, будет ли это однополярная (США - все остальные) или многополярная модель. Последние  экономические события показывают, что многополярная модель развития мира получила  серьёзные шансы утвердится, но это вовсе не значит, что игра уже сделана. Мы в  самой гуще формирования нового многополярного -  а значит и вполне колониального  - миропорядка. Вполне ожидаема и быстрая юстилизация международного права - растворение основополагающих юридических норм  происходящая  традиционным путём, как консенсус великих держав,  вроде коррекции принципа суверенного равенства государств, который всегда был только декларацией, но в условиях многополярного мира будет противоречить его базовым принципам. Произойдёт быстрое приведение действующего международного права в соответствие с преобладающей международно-принятой практикой, в которой законные оккупация и колонизация в пределах признанных линий раздела интересов будут занимать место нынешних принципов самоопределения и «невмешательства во внутренние дела».

Неизбежное следствие многополярности - возвращение в международную практику двухуровневой системы  международно-государственного устройства, при котором полный суверенитет сохраняется лишь за великими державами, малые народы имеют суверенитет лишь с позволение великих держав и на определённых условиях. С другой стороны, покушение на суверенитет малых народов, покуда они верны союзническому долгу, в такой системе маловероятны.

Один из главных признаков, по которому в таком двухуровневом мироустройстве можно вычленить державы первой руки  является  способ наделения страны суверенными правами. Державы первой руки, обладают таковым правом по праву сильного, государства второго ранга  суверенными правами наделяются. Признание иными имперскими центрами права державы наделять малые страны суверенными правами является в таком многополярном мире признанием со стороны мировых игроков этой державы как равного, право имеющего. В этом смысле - в контексте формирования многополярного мира - совершенно особое и символическое  значение получают недавние события по признанию суверенитета  Ю.Осетии и Абхазии со стороны России. По существу, Россия этим жестом вернула себе суверенные права высшего уровня  - и, поскольку никто не решился этому противопоставить прямую  военную силу, это право в рамках понятий нового многополярного мира теперь за Россией фактически признано,  что бы там не происходило на уровне риторики. Суть вопроса в том, что имело место не признание пары малых государств, мало что  значащих в мировой политике, а возвращение настоящего, полного  суверенитета самой России, что для мировой политической конфигурации  имеет уже ключевое значение. Фактически, по итогам войны в Грузии, мы были  не свидетелями провозглашения «суверенитета Абхазии» а свидетелями провозглашения Россией своих полных суверенных прав высшего уровня - как права быть источником суверенитета и безопасности для малых народов.

В это смысле высказывания наших лидеров о приверженности идее многополярного мира стоит решительно одобрить, но спросить, понимают ли они неизбежные последствия такого выбора, и просчитали ли они количество авианосцев, необходимых стране для защиты  такого выбора. Впрочем, грузинская военная кампания и заявления о наличии у России «зоны привилегированных интересов» говорит о том, что куриная слепота 90-х постепенно спадает с глаз политиков. Заявления эти правильны только если  понимать их определённым образом: Многополярный мир грядёт, он неизбежен, Россия принимает военно-политические вызовы XXI века и готова играть по новым правилам, формируя вокруг себя зону исключительного влияния и защищая её любыми доступными способами, вплоть до военных. Если понимать их по иному - то эти слова не стоят и копейки.

Единственный реальный  геополитический выбор  который стоит сегодня перед нами - это выбор в этой новой международной правовой системе между статусом расчлёнённой колонии и  статусом Империи. И это  выбор необходимо сделать, имея в виду что любое такое решение имеет свою цену, и её придётся заплатить - так или иначе.

Многополярный мир как причина мировой войны

Агрессивность и непредсказуемость многополярный модели прописано в самой её матрице, в модели развития, и неустранима никакими международными механизмами, соглашениями или переговорами - и в силу фундаментальных неравномерностей развития капитализма  и в силу конюктурных  причин.

Надо понимать, что наш текущий геополитический выбор - это не выбор между хорошим и плохим вариантом, а выбор между плохими, один из которых (колониальный) гораздо хуже. Россия - это несколько процентов человечества и несколько процентов его экономического потенциала, поэтому сейчас мы скорее субъект мировой истории, чем демиург. Однако, мы имеем огромную историческую сферу влияния, позволяющую в короткие сроки (год-два) как минимум удвоить наш потенциал, что самым  радикальным образом изменит всю расстановку сил в мире.  Надо понимать, что если в мире окончательно победит господствующая  тенденция к формированию многополярного мира - а она побеждает - то наш односторонний отказ от  бремени центра силы, от имперского бремени ничего не изменит  в этом процессе. Военную опасность это не устранит, но добавит новые опасности. В многополярном мире можно быть либо колонизатором, либо колонизируемым. Этот процесс идёт объективно, он не зависит от деклараций и намерений, от доброй воли и действий ООН.  Мы вступаем в  мир, в котором большая мировая война  за передел сфер влияния и ресурсы  - и ряд региональных войн, предшествующих Большой Войне  - становится почти неизбежной перспективой.  Именно в этом ключе надо рассматривать сегодня  все наши экономические и  политические решения - такие, как военная реформа, например -помогут они  в грядущей большой войне или  ослабят наши позиции.

Оценка текущего международного положения как предвоенного переворачивает многие оценки «опасного» и «безопасного», «правильного» и «неправильного», причём не только для нас, но и для наших партнёров. Мирный прогноз предполагает гражданский протест против «закручивания гаек» - военный прогноз меняет эту оценку на противоположную. В мирной обстановке энергозависимость Европы от России многие европейские аналитики оценивали как «чрезмерную» или даже «опасную». Переоценка этой же ситуации на «предвоенную» меняет вектор оценок до наоборот: высокая степень энергетической зависимости от России снижает риск вовлечения  европейских стран в авантюры и провокации против России и тем самым повышает и их собственную безопасность. То же касается и так называемых  «гарантий НАТО» восточной Европе  - неотъемлемых  от «обязательств перед НАТО» разумеется  - они, может быть, греют кому то душу в мирное время, но в военное время могут за считанные часы превратить любую страну в горячий ТВД, включая ядерный, вовлечь страну в войну без согласия не только их народов, но и их правительств, в силу простой логики войны.

В том же ключе, с позиций мирного будущего увеличение контролируемой державой территории  военным путём - трактуется как шаги  от мира к войне. С позиций военного прогноза - это, напротив,  путь к миру, способ, попытка  путем создания буферной зоны безопасности, разведения военных сил обезопасить народы  от опасностей войны, включая и те народы, которые становятся объектом такого раздела или завоевания. Завоеван - значит спасён. Такова судьба малого народа в многополярной системе, и это не изменить политическим шаманством и танцами под бубны прав человека и самоопределения народов. Так развивается мир, и никому не стоит класть жизнь своего народа под этот каток. Иначе - кому-то потом придётся долго и задумчиво жевать свой розовый галстук.

Мировая война: победит тот, кто уклонится от схватки

Рискну предположить, что максимальные преимущества в этой грядущей войне получит та сторона,  которая позднее всех вступит в Войну. Она же, с высокой вероятностью, и станет её победителем - даже если ни разу не расчехлит пушки. Поэтому создание мировой конфигурации, позволяющей оттянуть непосредственное вступление России в войну  за счёт кратного роста коалиционного могущества и создания буферных пограничных  зон - боевые действия в которых, по опыту прошлых войн, могут и не перекидываться на территорию метрополий - является ключевой внешнеполитической задачей. Понятно, что «вступление в войну» - это  многосторонний процесс, нельзя не вступить в войну если на тебя напали,  также существует  такой уровень и характер внешних  угроз, после которого  вступление в войну становиться совершенно неизбежным. Но геополитическая конфигурация, позволяющая нам оттянуть или приблизить неизбежный момент вступления нашей страны в большую войну (а наше центральное положение в Евразии совершенно не оставляет нам шансов остаться в стороне), вся это конфигурация складывается именно сегодня, сейчас. Геополитические задачи по  формированию своей зоны  ПЭВ - политического, экономического и военного влияния на пространстве всего бывшего СССР и ряда пограничных стран  встают в  обязательную текущую повестку дня.

Непосредственно в  предвоенный (угрожаемый) период любые подобные изменения  сферы  влияния держав будут рассматриваться как непосредственная и прямая угроза  остальным игрокам и  заканчиваться опасным военно-политическим конфликтом - по  типу кубинского кризиса в квадрате - или военным ударом. По существу,  для России выбор  заключается только в том, формировать ли русский военно-политический блок  сейчас, имея относительную бОльшую свободы манёвра, или позже, в  цейтноте, под действием обстоятельств непреодолимой силы, или прямо в  военных условиях, под бомбами «не считаясь с жертвами». Но возможности для  такого  относительно  благоприятного, в духе последней грузинской компании переформатирования   нашего пограничья уменьшаются с каждым днём.

В силу этого, как видится   евразийская перспектива из сегодняшнего дня, совершенно недопустимо  откладывать кардинальное решение вопроса по Украине и Крыму,  Молдавско-приднестровский вопрос, вопрос окончательного расчленения и блокирования Грузии,  вопрос полного военно-политического вытеснения конкурирующих держав из Средней Азии. Также в текущей  повестке дня стоит совершенно отдельный и крайне важный вопрос тотального контроля над Каспием и прикаспийскими странами  и вопрос военно-политического союза с Ираном  как ключевым в энергетическом пасьянсе. Правильным решением южного вопроса будет полный контроль России в бассейне Каспийского моря, обязывающий военный союз с Ираном и военно-морская база в Персидском заливе, предпочтительно у горла Ормудского пролива, закрывающего половину поставок мировой нефти.

Формирование такого блока именно сейчас и только сейчас, в период мировой неразберихи - это и есть правильное «уклонение от схватки», так как в угрожаемый период такие действия хотя и будут совершенно неизбежны, но могут спровоцировать  преждевременное вступление России в войну - а это если и не поражение, то колоссальные, многомиллионные  дополнительные потери.

Последним штрихом такого переформатирования пост-советского пространства должно стать объединённое командование вооруженных сил и единое оборонное пространство на широком евразийском пространстве, прочерченной по линии разделов наших интересов с Китаем Индией и Германией. Интересы остальных игроков не должны приниматься во внимание.  Страны которые будут сопротивляться подобному решению главной пост-советской задачи должны быть безжалостно расчленены  - с использование своих же внутренних противоречий и сил, по образцу грузинского расчленения  - а их остатки принуждены к союзническим отношениям.  Единство экономического пространства на постсоветской территории  может возникнуть только  следствием единства пространства  оборонного и военного - и никак иначе -  и иметь целью укрепление  военно-политического  могущества вновь образованного блока.

В этом смысле гениальная формула Дж. Оруэлла «Мир - это война» принимает понятную современную  форму: «Малая война сохраняет большой мир».

Геополитическая возможность и ресурсы для решения такой задачи без перехода в стадию горячего военного конфликта с США и Западом  на сегодня существуют, но будут уменьшаться и уменьшаться по мере приближения к горячей стадии мирового конфликта.

Историей нам оставлено очень узкое пространство для принятия главных и судьбоносных решений. И эти решения должны быть нами приняты во что бы то ни стало.

(*)  «Aut non tentaris, aut perfice» -

Или не берись, или иди до конца (лат.)

(**)   www.rus-obr.ru/ru-club/1163

(***)  Хантингтон, Самюэль,  «Столкновение цивилизаций»

Рейтинг публикации:

4

Комментарии (1) | Распечатать

Добавить новость в: