События в Сирии начинают развиваться по сценарию, в чём-то напоминающему «бархатную революцию» в ЧССР 1989 года. Та «революция» была новым словом в технологиях западных спецслужб, занимавшихся дестабилизацией общественного строя в социалистических странах… После неудачных попыток переворотов в Венгрии (1956) и Чехословакии («Пражская весна» 1968 года) им пришлось серьезно пересматривать свои методики. Ранее их расчет строился на использовании ограниченных групп мелкой буржуазии и бунтарски настроенной молодежи. Пропагандистская обработка массового сознания велась недостаточно умело и тонко. Носители антикоммунистической идеологии не замечали, что реальный социализм имеет в глазах широких слоев населения свои преимущества. В результате попытки дестабилизации хотя и потрясли эти страны, но не распространились на народные массы и были подавлены решительными действиями союзников по Варшавскому договору.
Поэтому подготовка «бархатной революции» проводилась по совершенно новой методике. Перед ее организаторами ставилась сверхзадача – вооружить группы протеста аргументами, которые «поднимут на дыбы» все общество. А когда на улицы выходят большие массы народа, тогда правительство начинает сдавать позиции.
Американцы не выдумали ничего нового. Они вернулись к старой, как мир, идее создания образа великомученика. Сколько войн, восстаний и революций прошлого свершилось во имя великомучеников! В одной России страшные бунты Смутного времени и пугачевщины проходили под знаком мифов воскрешения из мертвых царевича Дмитрия и Петра Третьего.
Правда, ЦРУ имело в Праге негласного, но могучего пособника. В столице республики находилось отделение советского журнала «Проблемы мира и социализма», действовавшее в духе М.Горбачева и А.Яковлева. Оно было центром притяжения местных диссидентов, через него тянулись тайные связи от «перестройщиков» к ряду высокопоставленных чехословацких политиков и генералов безопасности. Это был уникальный (но не единственный) случай сотрудничества ЦРУ и горбачевского окружения на базе антикоммунизма.
Осенью 1989 года резидентура ЦРУ приступила к реализации подготовленной операции по раскручиванию в Праге движения протеста. Особый упор делался на проведение студенческой демонстрации 17 ноября, в результате которой должен был появиться великомученик в виде погибшего студента. Под маской студента выступал сотрудник госбезопасности ЧССР лейтенант Зифчак, который по заданию своего руководства имитировал смерть во время неожиданного нападения полиции, хотя демонстрация была разрешенной. Уже отсюда ясно, что каким-то образом в заговор были вовлечены и некоторые руководители чешской службы госбезопасности.
Весть об убийстве студента полицией сделала свое дело. Начались студенческие волнения. Правда, ситуация вышла из-под контроля заговорщиков. Какие-то силы, не заинтересованные в перевороте, нашли живого, спрятавшегося в пригороде Праги Зифчака и записали беседу с ним на видеопленку. В интервью Зифчак сознавался в своем участии в заговоре, сообщал, что он жив, здоров и так далее. Запись была показана по телевидению, и операция затрещала по швам. Видимо, она вконец провалилась бы, если бы на выручку заговорщикам из Москвы не прилетел Александр Николаевич Яковлев, бывший тогда членом политбюро ЦК КПСС. Он встретился с чешскими участниками комбинации и потребовал от них решительного наступления. Они должны были утверждать, что видеозапись фальшивая, а Зифчак на самом деле убит. Главное же заключалось в оказании влияния на телевидение. Здесь дело не обошлось без особых связей. Еще вчера лояльное правительству государственное телевидение сделало поворот на 180 градусов и начало яростную травлю коммунистического руководства страны. Почему это стало возможным, тоже вопрос не лишний и до сих пор требующий ответа. Операция снова приобрела динамику, массовые протесты выплеснулись на улицу, по Зифчаку служили заупокойные мессы, телевидение накалилось до предела, народ на самом деле «поднялся на дыбы».
В правоте избранного метода организаторы операции убедились тогда, когда представители правительства и партийных органов стали разъезжать по предприятиям, для того чтобы успокоить трудящихся, а в ответ услышали: «Если вы убиваете детей, мы с вами не пойдем».
После этого КПЧ начала сдавать позиции, и состоялся мирный переворот, ставший первым сокрушительным ударом по мировой социалистической системе.
«Бархатная революция» стала примером работы международного масонства, которое прибрало в свои сети не только последнее советское, но и часть чешского руководства. Это был большой спектакль с участием спецслужб и фальшивого «великомученика» в центральной роли.
Теперь обратимся к последним событиям в Сирии. Сегодня уже очевидно, что решительные действия сирийского правительства не дают манипуляторам пустить страну по пути внутренней междоусобицы и религиозной распри. Достаточно оперативно погашены столкновения между конфессиональными группами и пресекаются рейды летучих отрядов террористов, вторгающихся на мотоциклах с территории Турции. Обложены войсками мятежные города Хам и Хомс. Налаживается диалог о реформе, принят ряд насущных мер, способных разрядить обстановку. «Революция» явно захлебывается. Нужен новый стимул. И что же делают противника Башара Асада?
Недавно в сирийском Интернете появился молодой автор-исполнитель Абдель Рахман, известный также как Рахмани. Он утверждает, что написал песню «Давай Башар, уходи». Текст ее предельно прост: «Эй Башар, ты лжец! Будь проклят ты и будь прокляты твои речи. Свобода стоит у порога. Давай Башар, уходи!»
Нельзя сказать, чтобы песня с самого начала стала популярной. Нет в ней ничего выдающегося. Хотя ее смысл лаконично выражает главное желание всей разношерстной подпитываемой с Запада оппозиции – Башар Асад, как и Муаммар Каддафи в Ливии, должен уйти.
Кто-то умный вспомнил об этом остром оружии политики. История полна примеров мобилизующего воздействия массовых песен на политические течения. Это и коммунистический «Интернационал», это и фашистский «Хорст Вессель», это и гимн итальянского Сопротивления «Бандера Росса» и много других произведений, зажигавших сердца больших масс народа. Кстати, сегодня на улицах Минска звучит песня В. Цоя «Мы ждем перемен».
Однако у Рахмани есть один существенный недостаток для манипуляторов «народных революций». Он жив, и это делает его песню довольно рядовым явлением.
«Революции» срочно понадобился мученик. И он появился.
4 июля с.г. из реки Оронтес было выловлено тело молодого бетонщика, также певца-любителя, Ибрахима Кокоуша. Перед тем, как бросить парня в реку, преступники перерезали ему горло. Это и стало началом истории. Чьими-то стараниями распространилась молва, что у покойного вырваны голосовые связки и никто, кроме спецслужб, не мог так зверски надругаться над юношей. Почему? Потому что настоящим автором песни «Давай, Башар, уходи» был именно он. Интернет мгновенно разнес эту версию по Сирии, и волна возмущения стала захлестывать страну. Песня «Давай Башар, уходи» в течение дней приобрела феноменальную известность и стала гимном протестующей молодежи. Она взвивается над демонстрантами и звучит в кафе. Ее поют на улицах и во дворах. Вчера никому неизвестный Ибрахим Кокоуш превратился в героя-мученика. Даже шестилетние мальчишки хотят заступить на его место.
Распространяясь через Интернет и воспламеняя ярость, эта песня овладела городами Сирии, и протестующие толпы скандируют ее слова.
В каждой стране своя специфика.
В Тунисе в уста толпы была вложена мантра «народ хочет свалить этот режим».
Египтянам по традиции запели в уши уличные поэты с их юмором и сарказмом. Это была работа высокого класса.
«Давай Башар, уходи» - это сирийский вклад в национальную специфику «революции». Всего лишь одна песня наносит сокрушительный удар всей информационной политике правительства, потому что песня обращается не к разуму, а к эмоциям простых людей. Потому что когда ее поют тысячи, они забывают о разногласиях, зато чувствуют единение и подъем.
Правительство САР делает огромную ошибку, когда называет протестантов «микробами в теле политики». Эти «микробы» уже подняты новым гимном на ту ступень экзальтации, которую они считают гражданским подъемом. С людьми в таком состоянии нужно говорить, обращаясь к их душе, и делать это самым уважительным образом. Иначе массовая истерия будет охватывать все более широкие слои населения. Ведь к ним уже пришел сирийский «великомученик, жертва правительства, выразитель чаяния масс, пострадавший за правду».
Народ стремительно обретает своего героя, который, будучи мертвым, поведет его на решительный штурм власти.
Когда-нибудь потом сирийцы узнают, что хороший парень Ибрахим Кокоуш никогда не сочинял песен, был только подпевалой на деревенских свадьбах и не мечтал о том, чтобы подарить своему народу гимн свободы.
Но когда об этом узнают, скорее всего, будет уже поздно. И чтобы так не произошло, сирийскому руководству нужно действовать чрезвычайно умно и эффективно, дабы подсунутый народу «великомученик» не натворил беды, о какой он при жизни и не подозревал.
