Однако если мы квалифицируем какого-нибудь политика как своего оппонента (или даже врага), мало просто его ругать. Ругать его или грозить вооружённой силой дело в принципе бесперспективное. Необходимо понять, что движет оппонентом, какие козыри у него на руках и в чём его слабые места. Тогда можно эффективно ему противодействовать.
Если говорить о карабахской ситуации, то следует признать, что в большинстве случаев (за исключением прямой агрессии против члена ОДКБ Армении, которая несла бы угрозу существованию армянского государства) вооружённое вмешательство России в данный конфликт нецелесообразно и бесперспективно.
Воюет пока что только Азербайджан, с которым у России также вполне близкие отношения. Турция оказывает военно-техническую поддержку, а количество турецких военнослужащих (советников и специалистов-техников) на азербайджанской территории ничтожно мало (около 500-600 человек). К тому же они в большинстве своём далеки от фронта, то есть не могут попасть под «случайный» обстрел.
Предполагаемое (даже практически доказанное) наличие в рядах азербайджанских войск сирийских наёмников также не является достаточным основанием для нападения на Азербайджан, воюет-то он пока на своей территории. Кроме того, эти вероятные 3-5 тысяч (или меньше) человек перемешаны с азербайджанскими военнослужащими и одеты в азербайджанскую форму, то есть провести отдельную спецоперацию по уничтожению конкретно террористов крайне затруднительно.
Можно попытаться ликвидировать каналы доставки террористов из Сирии в Азербайджан. Однако это потребует быть готовыми к уничтожению в международном воздушном пространстве самолётов военно-транспортной авиации Турции и/или Азербайджана, что является актом войны — нападением на вооружённые силы соответствующего государства. Таковое действие с точки зрения международного права возможно, только если будет санкционировано Советом безопасности ООН, либо если Москва официально вступит в войну на стороне Армении (которая пока нападению не подверглась и независимость Нагорного Карабаха не признаёт).
Таким образом, оснований для начала боевых действий против Азербайджана, ведущего боевые действия с целью восстановления контроля над своей территорией (признаваемой таковой всеми государствами мира, в том числе Арменией), у России нет. С точки зрения долговременных государственных интересов Россия заинтересована в прочном мире в Закавказье и в сохранении хороших отношений как с Азербайджаном, так и с Арменией. Так что оснований действовать в формате гибридной войны (отрицая своё участие) также нет.
Оказать давление на Турцию за пределами её собственной территории проблематично. В Ливии Россия не располагает достаточными силовыми возможностями, да и Турция, как в Азербайджане, имеет там весьма ограниченный контингент советников, далёких от личного участия в боях. В Сирии Россия на данном этапе заинтересована в сотрудничестве с Турцией. Из этой страны ещё не до конца выдавлены американцы и не до конца уничтожены поддерживаемые ими террористы. Российско-турецкий конфликт может создать основу для возвращения США в курдские регионы и восстановления там влияния Вашингтона. В этом не заинтересованы ни Москва, ни Анкара.
Вести боевые действия непосредственно против Турции на турецкой территории крайне затруднительно. Даже не потому, что Турция — член НАТО (у неё сейчас с Альянсом такие отношения, что вряд ли за неё кто-то вступится, хоть Россию и осудят). Просто логистические возможности не позволяют создать достаточно сильную группировку для проведения блицкрига с решительными целями против далеко не слабой турецкой армии. Затяжные же боевые действия, с большим количеством жертв, России противопоказаны (как, впрочем, и любому другому государству).
Таким образом, сильной стороной и главным козырем Эрдогана является осознание того факта, что при условии соблюдения определённых формальностей (отказ от прямой атаки территории Армении) военное превосходство России не может быть задействовано как решающий фактор, принуждающий стороны к прекращению боевых действий.
Теперь рассмотрим его слабые стороны.
Как было сказано, воюет в основном Азербайджан. При турецкой поддержке, но издержки несёт азербайджанская экономика, а основные потери приходятся на долю азербайджанской армии (наёмники в сводках потерь пока появляются крайне редко). Человеческий и экономический потенциал Азербайджана, безусловно, выше, чем у Армении. Но для того, чтобы нанести неприемлемые потери, не надо убивать даже 30% армии. Потери в несколько тысяч, тем более в пару десятков тысяч человек резко снизят боеспособность задействованных в операции частей и соединений. Их, конечно, можно заменить свежими, но чем больше соединений отводится с фронта в тыл, тем активнее распространяются слухи о потерях (всегда преувеличенные). Эти слухи деморализуют общество.
За пределами нескольких месяцев война становится обременительной для Азербайджана. Если же армия окажется деморализована, то, как показывает предыдущий опыт, всё завоёванное большой кровью можно очень быстро потерять.
Для Азербайджана решительной победой является выход на границу с Арменией с полным освобождением семи районов и занятием или блокадой Нагорного Карабаха. Любые другие успехи могут иметь краткосрочный пропагандистский характер, но не решают главную задачу, заявленную Ильхамом Алиевым, — полное восстановление контроля Баку над территорией в границах Азербайджанской ССР.
Чем дольше продолжается конфликт, тем менее благоприятной для Турции и Азербайджана становится международная ситуация. В Европе (в частности во Франции) и в США проживает большая, активная и влиятельная армянская диаспора. В сенат США и в парламент Франции уже внесены резолюции о признании Нагорного Карабаха. Даже если резолюции не пройдут (а так, скорее всего, и будет), сам факт обсуждения данного вопроса на высоком уровне создаёт новую международную ситуацию. В частности, данное обсуждение может быть использовано Ереваном, для того чтобы официально признать независимость Нагорного Карабаха и запустить процесс его интеграции с Арменией, чем будет изменён контекст конфликта: Карабах из формально внутренней проблемы Азербайджана официально станет оспариваемой территорией, права на которую предъявляют два государства. Этим меняется и формат возможного компромисса.
Обращаю внимание, что для того, чтобы международная ситуация изменилась в негативном для Азербайджана ключе, Нагорному Карабаху необходимо просто устоять под азербайджанским военным давлением в течение трёх-пяти месяцев. Это возможно с учётом открытой границы с Арменией, дающей Еревану возможность перебрасывать в регион подкрепления как из числа ополченцев-«добровольцев», так и из числа регулярных формирований армянской армии, которые можно выдавать за армию Нагорного Карабаха куда успешнее, чем сирийских наёмников за азербайджанцев. Возможности доставки в Армению современных вооружений также существуют. Остановить рейсы российской военно-транспортной авиации с территории России на базу в Армении не менее сложно, чем прервать рейсы турецких самолётов, перевозящих сирийских наёмников. Ну и, наконец, никто не отменял участок армяно-иранской границы (Иран никогда не участвовал в блокаде Армении).
Однако самым слабым местом Эрдогана является не ограниченная способность его азербайджанского союзника вести продолжительные военные действия. Армения находится не в лучшем (даже в худшем) положении. Главной проблемой Эрдогана является политика, проводившаяся Эрдоганом в последние годы.
Этот турок, будучи достаточно сильным политиком, в одном напоминает наших соотечественников, требующих восстановления территориальной целостности Российской империи (с Польшей, Финляндией, Аляской, Маньчжурией и Порт-Артуром) «уже вчера». Эрдоган не просто заявляет претензии на турецкое доминирование в бывших провинциях Османской империи. Он активно вмешивается в каждый конфликт, проходящий в зоне, которую он считает зоной жизненных турецких интересов. При этом он не признаёт практически никаких компромиссов. До сих пор периодически договариваться с ним получалось только у России. И то с большим трудом и не всегда.
В результате только за последние пару лет Эрдоган серьёзно испортил отношения с Вашингтоном, который турецкими усилиями потерял контроль над большей частью сирийских курдов. С Парижем и Египтом Эрдоган поссорился из-за Ливии. С Грецией и Италией (притом что последняя имела общие с Турцией интересы в Ливии) ссора возникла из-за претензий Турции на газоносный шельф в Восточном Средиземноморье. С Израилем (бывшим главным ближневосточным союзником Турции) Эрдоган тоже поссорился, вначале заявив претензию на опеку над палестинцами, а затем объявив Иерусалим «турецким городом».
При этом надо иметь в виду, что с Грецией и Египтом Турция находилась на грани прямого военного столкновения, а военным Франции и США угрожала оружием. Все конфликты в Восточном Средиземноморье, в которые Турция втянута, имеют принципиальный характер, оппоненты не собираются уступать, а угроза военной силой в ходе данных конфликтов стала обыденностью. Выстрелы могут прозвучать в любой момент. И тогда, независимо от того, с кем первым схлестнётся Эрдоган, большая часть его остальных оппонентов постараются заодно решить и свои проблемы с Турцией.
Это не значит, что все на него разом нападут. Ирану, например, не нравится турецкая активность в Ираке и Закавказье, но он спокойно выжидает, когда Турция окончательно окажется связанной другими конфликтами, чтобы явочным порядком решить свои проблемы. Аналогичным образом скорее всего поступит Египет. Как только он решит, что Турция достаточно увязла в других конфликтах, Каир немедленно усилит давление на протурецкие силы в Ливии и постарается уничтожить их раньше, чем Турция сможет активно вмешаться в ситуацию.
На сегодня серьёзные контингенты турецкой армии располагаются в Идлибе, Африне и Рожаве, а также на сирийской границе. Ограниченное военное присутствие Турции наблюдается в Ираке, Ливии и Азербайджане. Сильную группировку Анкара традиционно держит на греческом направлении, где несколько раз за последние пятьдесят лет случались более-менее серьёзные перестрелки.
Турецкая армия является достаточно мощной силой, но она не резиновая. Кроме того, она, будучи в два раза сильнее греческой, примерно сопоставима с египетской и уступает израильской. Причём у Турции во всех конфликтах, в которые уже влез Эрдоган, нет иных аргументов, кроме военной силы. Но шантажировать возможностью полномасштабной войны можно одного (желательно более слабого) оппонента. Если же таковых много, а большинство ещё и сильнее (или как минимум не слабее) Турции, то остаётся только надеяться на удачу.
Это авантюрная политика. Бывает, что она срабатывает. Сработало у Гитлера с ремилитаризацией Рейнской области, аншлюсом Австрии, отторжением у Чехословакии Судетской области, а затем и полным уничтожением чешской государственности. Но каждый такой авантюрный успех, не будучи подкреплённым серьёзными возможностями, вызывает только рост количества недовольных слишком агрессивной политикой и желающих «унять молодца», который «слишком широко шагает». В общем, пока успехи растут в арифметической прогрессии, количество врагов умножается в геометрической. В один прекрасный день политик-авантюрист увидит себя окружённым врагами, среди которых даже те, на кого он и не думал нападать (просто решили подстраховаться).
Наконец, последнее, в регион мало войти, а территорию мало занять, свои позиции необходимо ещё и удержать. В этом вопросе не могут помочь ни беспилотники, ни ракеты, ни авианосцы, ни танковые клинья. Клиентским режимам необходимо либо дать возможность находиться на самообеспечении (для чего помочь им с выходом на соответствующие рынки, вытеснив оттуда оппонентов), либо же взять их на содержание. Ни первого, ни второго Турция сделать не может. Она сама находится в крайне тяжёлой финансово-экономической ситуации, и теоретически военно-политические успехи, даже если они будут достигнуты (в чём есть основания серьёзно сомневаться), не только не улучшат, но лишь ухудшат её положение, увеличив нагрузку на финансово-экономическую систему в интересах клиентских государств.
Итак, ни в Ливии, ни в Сирии, ни в Закавказье Эрдоган не может решить вопрос силами своих союзников (при минимальной турецкой поддержке), поскольку ни правительство в Триполи, ни террористы в Идлибе, ни даже самый мощный из турецких союзников Азербайджан достаточными возможностями (ни в военно-политическом, ни в финансово-экономическом плане) не располагают. Турция также не может открыто вмешаться на стороне любого их своих союзников, поскольку это вызовет ответную реакцию государств, которые в совокупности (а некоторые и по отдельности) намного сильнее Анкары.
Турция может рассчитывать на быстрое временное изменение баланса сил в свою пользу в каком-то одном месте. Она пыталась добиться такого изменения, концентрируя свои усилия на Ираке, затем на Сирии, затем на Ливии. Сейчас приоритетной целью является Закавказье. Абсолютно во всех случаях Анкара продемонстрировала неспособность продолжительное время выдерживать напряжённый конфликт высокого уровня. Как только очередной блицкриг не удавался, главные усилия переносились на новое направление.
Даже если предположить, что в каком-то регионе Анкаре удастся временно достичь своих целей, она не обладает достаточным финансово-экономическим и военно-политическим ресурсом для стратегического закрепления победы. В военно-политическом плане Турция не может принудить своих оппонентов к капитуляции, а это значит, что результатом любого успеха может быть не более чем перемирие, которое проигравшая сторона постарается использовать для восстановления сил и перехода в контрнаступление. В финансово-экономическом плане Турция не может создать на базе собственной территории и своих реальных и потенциальных союзников самодостаточный независимый кластер. Она крайне зависима от внешней торговли и потому уязвима перед экономическими санкциями. То есть, даже если гипотетически повезёт создать некую военно-политическую конструкцию, она окажется ещё слабее, чем Блистательная Порта, ибо будет не в состоянии обеспечить свою экономическую независимость и финансовую устойчивость.
В этом и есть главная слабость авантюрной политики. Даже если вам на первом этапе везёт и вы достигаете значительных успехов, дальше возникает вопрос, как удержать финансово-экономическую стабильность нового образования. Эта проблема не имеет позитивного решения.
Гитлер попытался дать на него военный ответ, победив весь мир. Но выяснилось, что даже мощи тогдашней первоклассной германской армии оказалось недостаточно, чтобы противостоять экономическому потенциалу всего мира. Объединённые нации строили свои танки, корабли и самолёты быстрее, чем немцы их уничтожали, а немецкую технику уничтожали быстрее, чем подконтрольные Гитлеру предприятия успевали её воспроизводить.
По своим амбициям Эрдоган может даже превосходить Гитлера. Но по военно-политическим и финансово-экономическим возможностям современной Турции очень далеко до возможностей Рейха и захваченной им Европы. Так что пыл стоит умерить.
В принципе действия конфликтующих с Турцией государств демонстрируют хорошее понимание главной слабости Эрдогана. Практически все предпочитают выждать и предоставить кому-нибудь другому почётное право первым вступить в полномасштабный конфликт с Анкарой, таская для остальных каштаны из огня. Заодно и кандидату в султаны дают возможность перенапрячься и осознать сложность своего положения.
