КНР и США увязли в стратегическом соперничестве, но они не могут игнорировать мнения третьих сторон. Их отношения стали основным элементом, влияющим на формирование новой мировой структуры. Пойдём ли мы дальше по пути мира и развития или вступим в век конкуренции или даже конфликта между крупными державами? Это зависит от того, как Пекин и Вашингтон определят свои взаимоотношения: «враги» или «партнёры».
В феврале 2020 г. некоторые китайские учёные, и я в их числе, участвовали в 56-й Мюнхенской конференции по безопасности в Германии. Темой конференции была «беззападность». С точки зрения европейцев, в этом неологизме заложен вопрос: переживает ли коллективный Запад – как важнейший геополитический центр после окончания Первой мировой войны – сегодня упадок? Этот теоретический момент с его исторической глубиной породил горячие дебаты среди участников, но вместе с тем его заслонили острые противоречия между Китаем и США.
Хотя Китай усердно трудился, чтобы купировать вспышку COVID-19, американским политикам, посетившим конференцию, это было совершенно неинтересно. Не интересовала их и информация об эпидемии. Вместо этого они предпочли сосредоточить свою критику на Китае по самой разной проблематике – от сетей 5G компании «Хуавей» до проблем Гонконга и Синьцзяна. Они решительно потребовали, чтобы европейцы встали на их сторону для выработки единой позиции Запада, которая стратегически конкурировала бы с позицией Китая. Американская делегация впечатляла обилием высокопоставленных лиц. В неё вошла спикер Палаты представителей Нэнси Пелоси, а также более двадцати сенаторов и конгрессменов, государственный секретарь Майк Помпео, министр обороны Марк Эспер, постоянный представитель США в ООН Келли Крафт, бывший госсекретарь Джон Керри и другие высокопоставленные лица и учёные из исследовательских центров. По всей видимости, они выступили с согласованной позицией республиканцев и демократов, стремясь выделить «угрозу усиления Китая» в качестве главной темы, интересовавшей их на конференции. Они всячески очерняли продукцию компании «Хуавей», заявляя, что это «троянские кони, размещаемые на Западе китайской разведкой». Они обвиняли Китай в проведении «политики насилия на море» с применением вооружённых сил и дипломатического прикрытия, чтобы провоцировать другие страны. Заявили, что «Запад вовсе не в упадке» и что «западные ценности победят российские и китайские имперские устремления». Они также настаивали на том, что Европа и Соединённые Штаты должны сообща давать отпор «всё более агрессивной природе китайской Компартии».
Эти жёсткие заявления отражали изменение политики США в отношении КНР после прихода к власти администрации Трампа, который считает Китай главным «стратегическим конкурентом». В последние три года США последовательно развязывали торговую войну, войну в сфере высоких технологий и кампанию против Китая. Они развернули дополнительные вооружения, нацеленные на Китай, высказывали сомнения в жизнеспособности политического устройства КНР и яростно критиковали китайскую Компартию. Непрерывные провокации вынудили Китай реагировать и принимать контрмеры, что привело к ускорению отрицательной динамики в отношениях.
Движение Китая вперёд и регресс США
Наблюдающие за изменениями в американской политике не могут не заметить разную политическую эволюцию и траектории развития Китая и США после окончания холодной войны. Китай видел будущее планеты как движение к миру и развитию. Он следовал этим путём, продолжая курс реформ и открытия своей экономики, сосредоточиваясь на экономическом подъёме. В начале второго десятилетия XXI века Китай стал второй по величине экономикой мира и создал всемирную сеть сотрудничества. Он также наращивал своё участие и влияние в мировой политике.
С другой стороны, Соединённые Штаты увязли в своей теории о «конце истории» и однополярном мировом порядке. Они начинали многочисленные войны в стремлении трансформировать другие страны, подчинив их своей воле и модели развития. Поступая так, они превысили свои реальные возможности как гегемона, пытаясь откусить больше, чем могут прожевать. Кроме того, отсутствие надлежащего надзора за перемещением капитала, подстёгиваемого экономической глобализацией, привели к финансовому кризису 2008 года. В американском обществе стал углубляться раскол по мере того, как неравномерное распределение богатства подрывало качество жизни среднего класса и бедного сословия, а конфликтное восприятие идентичности расширяло пропасть в уровне жизни между богатыми и бедными, ведя к поляризации политических интересов. В последние годы в американском обществе появилась рефлексия, и значительное число людей теперь понимает, что политика и траектория развития страны не отвечают их чаяниям. Администрация Трампа просто отказалась от политики либерального интернационализма, взяв на вооружение политику консерватизма и принцип «Америка прежде всего».
Движение Китая вперёд к мирному будущему и регресс Соединённых Штатов отражают разные эволюционные траектории двух стран в общей системе международных отношений, что неизбежно вызывает трения в структуре мировой власти. Америка проявляет всё большую обеспокоенность по поводу укрепления КНР и пытается отбросить её назад. Перемены в политике и общем настрое США вносят новую неопределённость в международные отношения и обстановку в мире. Соединённые Штаты взволнованы тем, что Китай будет конкурировать с ними за ведущие позиции в мире, и расценивает эту конкуренцию как битву за свои фундаментальные интересы, в которой они не могут позволить себе потерпеть поражение. Американские ястребы намерены подталкивать отношения с Китаем в направлении полномасштабной конфронтации, поскольку полагают, что это единственный способ прервать наступление КНР на экономическом фронте. Американцы наращивают способность мобилизовать население других стран и усиливать на них влияние. Вооружённые силы США обновляют боевой арсенал в западной акватории Тихого и на востоке Индийского океана, укрепляя союзнические сети и реализуя «Индийско-тихоокеанскую стратегию». Вашингтон сделал главный акцент на Южно-Китайском море и Тайване, чтобы уравновесить присутствие Китая в этом регионе.
Это тревожит другие страны мира: неужели Китай и США попадут в «ловушку Фукидида»? Ведь это будет означать неизбежное столкновение и вооружённый конфликт между доминирующей сегодня державой и быстро усиливающейся державой! Неужели вследствие этого произойдёт раскол или даже коллапс нынешней системы многостороннего сотрудничества в мире?
Складывается впечатление, будто сцены, разыгранные на Мюнхенской конференции по безопасности 2020 г., сигнализируют, что отношения будут ухудшаться ускоренными темпами.
Ключевые слова в китайской стратегии США: «принципиальный реализм»
Вскоре после Мюнхенской конференции по безопасности эпидемия COVID-19 начала распространяться по всему миру. В начале апреля Всемирная организация здравоохранения объявила, что Соединённые Штаты стали новым «эпицентром» «мировой пандемии». Эта пандемия – третье крупное событие, изменившее мировую повестку дня с начала XXI века. Двумя другими были теракты 11 сентября 2001 г. и мировой финансовый кризис 2008 г., который погрузил США в серьёзную рецессию. Во время финансового кризиса все страны мира всецело поддерживали американцев и работали сообща с ними для преодоления возникших трудностей. Однако на этот раз Соединённые Штаты не проявили готовности к сотрудничеству и солидарности на глобальном уровне; они не выказали ни желания, ни способности возглавить борьбу с пандемией. Они не только не организовали международную кампанию для недопущения того, чтобы этот вирус разросся до масштабов пандемии, но и пытались препятствовать взаимодействию, создавая конфликтные ситуации. Мировое сообщество было просто ошарашено.
Поначалу люди ждали, что Пекин и Вашингтон начнут сотрудничать в борьбе с пандемией. После тринадцати раундов трудных переговоров между двумя странами в начале 2020 г. была подписана торговая сделка. Таким образом, завершён первый этап переговоров, и напряжённость, длившаяся более года, наконец-то, снизилась. Благодаря этому удалось затормозить дальнейший упадок в двусторонних отношениях. До того, как две стороны формально подписали соглашение, президенты поговорили по телефону 20 декабря 2019 года. Президент Си Цзиньпин сообщил, что «Китай и США достигли торгового соглашения, завершив первую фазу переговоров, на основе равенства и взаимного уважения. При нынешней чрезвычайно сложной обстановке в мире такое соглашение выгодно обеим странам – оно способствует миру и процветанию на всей планете».
С учётом этих обстоятельств многие возлагали большие надежды на улучшение отношений и возобновление сотрудничества. Перед лицом этой внезапно вспыхнувшей пандемии люди вполне резонно полагали, что две страны смогут превратить мировой кризис в области здравоохранения в возможность и повод для улучшения отношений и возобновления сотрудничества. Эти ожидания опирались на прошлый опыт взаимодействия между КНР и Соединёнными Штатами для противодействия терроризму в 2001 г., борьбы с SARS (атипичной пневмонией) в 2003 г., преодоления мирового финансового кризиса в 2008 г. и борьбы с вирусом Эбола в 2014 году.
Однако надеждам не суждено было сбыться. После вспышки эпидемии в Ухане американское правительство не проявило озабоченности или желания сотрудничать. Вместо этого оно эвакуировало своих граждан, прекратило полёты в Китай, а министр торговли Росс охарактеризовал эпидемию в Китае как «возможность ускорить репатриацию рабочих мест». Подобные заявления продемонстрировали полное отсутствие сострадания и человечности. Некоторые компании, частные лица и заморские китайцы, проживающие в США, отправили в КНР материальную помощь, но, согласно официальной информации китайских властей, правительство никакой значимой помощи Китаю не выделило. “The Wall Street Journal” опубликовал на полосе мнений статью под названием «Китай – настоящий больной Азии», которая спровоцировала болезненные воспоминания китайцев и словесную войну между двумя странами. Когда Соединённые Штаты отказались принести извинения, китайская сторона отменила визы трёх американских журналистов, работавших в Китае. США в отместку также сократили количество китайских журналистов в Вашингтоне. Таким образом, позитивный импульс, заданный торговым соглашением первого этапа, улетучился.
Вспышка пандемии и утрата контроля над ней в Америке привели к экономическому спаду и изменили динамику президентских выборов 2020 года. Администрация Трампа, пытаясь снять с себя ответственность за запоздалую реакцию на пандемию и улучшить перспективы переизбрания президента, взяла на вооружение тактику «перевода стрелок» на Китай, запустив кампанию очернительства. Заявления Белого дома рассматривались в качестве официального руководства к действию. В них подчёркивалось, что из-за промедления, отсутствия прозрачности, умышленного распространения вируса через туристов и сговора со Всемирной организацией здравоохранения, китайское правительство причинило Соединённым Штатам и миру большие страдания. Некоторые конгрессмены быстро подали жалобы на Китай и спровоцировали призывы к полномасштабному расследованию происхождения вируса. Прокуроры отдельных штатов даже попытались подать судебный иск против Пекина, чтобы взыскать компенсацию с китайского правительства.
Китай не был намерен уступать этому давлению, отвергнув ложные иски с помощью фактических данных, свидетельствовавших о том, что КПК и китайское правительство вели себя ответственно, приняв все необходимые меры. Информационное управление Госсовета КНР выпустило 7 июня официальный документ под названием «Действия Китая по противодействию пандемии COVID-19», где подробно описывались усилия китайского народа в борьбе с пандемией.
Ухудшение ситуации с пандемией не остановило администрацию Трампа в её попытке оказать давление на Китай. Она ввела новые торговые и экспортные ограничения против компании «Хуавей», готовясь даже заблокировать доступ этой компании на американский рынок программных и аппаратных средств. Кроме того, она включила и другие китайские компании в «список юридических лиц, вызывающих озабоченность», чтобы затем ограничить обращение их акций на фондовых биржах. Ведя такую политику, Соединённые Штаты явно демонстрируют намерение «разъединиться» с Китаем в промышленно-технологической сфере.
В то же время некоторые представители стратегических кругов США обвинили Китай в использовании пандемии, чтобы вбить клин в трансатлантическое партнёрство, расширить влияние в Индийско-Тихоокеанском регионе. Они утверждают, что Китай пытается усилить контроль над международными организациями и «больше не скрывает» своего намерения конкурировать за мировое лидерство с Соединёнными Штатами. По проблемам Тайваня, Гонконга, Синьцзяна Конгресс США усилил свою законотворческую деятельность, приняв «Тайбэйский акт 2019 г.», который можно расценить как вмешательство во внутренние дела Китая. Ещё несколько законопроектов, касающихся Китая, находятся на этапе разработки и оценки. В нарушение политики единого Китая американская администрация наращивает официальные контакты и обмен с тайваньской администрацией Цай Инвэнь. Вдобавок авиасообщение и гуманитарный обмен между Китаем и США значительно сократились вследствие пандемии, что вызывает всё большую разобщённость между нашими народами и ослабление культурных связей.
Быстрое ухудшение отношений также сказалось на общественном мнении, привело к росту возмущения и враждебности с обеих сторон. Опрос тысячи американцев, проведённый Исследовательским центром Pew с 3 по 29 марта 2020 г., показал, что 66% респондентов отрицательно относятся к Китаю. Это самый высокий показатель с 2005 г., когда начал проводиться этот опрос и существенно выше 47%, зафиксированных в опросе 2017 года. Опрос, проведённый в этом году, также показал, что около 62% респондентов считают силу и влияние Китая главной угрозой для Америки.
Согласно национальному опросу, проведённому Центром Харриса в апреле, 90% республиканцев и 67% демократов считают, что КНР несёт ответственность за распространение пандемии; 66% республиканцев и 38% демократов полагают, что правительству Трампа следует ужесточить политику в отношении Китая. Хотя в Китае нет социологических служб, проводящих аналогичные опросы, судя по комментариям в Интернете и общему настрою СМИ, китайская общественность возмущена такой антикитайской риторикой и действиями. Это отрицательное отношение и недоверие к Америке в Китае достигло наивысшей точки с момента установления дипломатических отношений.
Белый дом опубликовал на своём сайте в конце мая официальный доклад «Стратегический подход США к Китайской Народной Республике». Этот доклад был представлен Конгрессу США в соответствии с требованиями Закона о бюджетных ассигнованиях на национальную оборону за 2019 финансовый год и не был новой стратегией для Китая. Однако он скорректирован в соответствии с новым политическим подходом на основании изменений в международной обстановке; в частности, его составители отвергли принцип взаимодействия с Китаем, принятый предыдущими американскими администрациями. В докладе явно преувеличены «вызовы» и «угрозы» усиления Китая для Соединённых Штатов, чётко очерчена траектория конкурентной борьбы и включены требования идеологической конфронтации. Понятно, что новая американская стратегия конкурентной борьбы теперь на один шаг ближе к завершению.
Почему так происходит? Сторонники жесткой линии в США считают стратегическую конкуренцию с Китаем главным приоритетом и не желают, чтобы сотрудничество, столь необходимое для противодействия пандемии, снизило накал этой конкурентной борьбы, отвлекло от реализации их «стратегического плана» или даже подорвало усилия в области «стратегического развёртывания». Скорее они стараются использовать любую возможность для нагнетания конкуренции. Концепция «принципиального реализма» была раскрыта в «Стратегическом подходе» и стала ключевой фразой, объясняющей стратегию в отношении Китая.
Оглядываясь на традицию реализма в американской внешней политике, исследователи понимают, что проявление влияния обычно было следствием стремления к «миру с опорой на силу». Оно было особенно свойственно периоду президентства Рональда Рейгана и его политике. В годы холодной войны США находились в не очень выгодном положении. Администрация Рейгана энергично наращивала вооружения, проводя политику ядерного сдерживания и заманивая Советский Союз в ловушку гонки вооружений. В последние годы, с учётом таких вызовов, как возрождение России и укрепление Китая, некоторые американские учёные ввели термин «наступательный реализм»: в силу анархического характера системы международных отношений крупные державы, как это ни трагично, обречены на конкуренцию. Поэтому они отстаивают наступательное мышление и меры противодействия противникам с позиций силы и гегемонии США в мире.
«Принципиальный реализм» похож на гибрид «мира с опорой на силу» Рональда Рейгана и концепции «наступательного реализма». Вполне вероятно, что Белый дом попытается разработать новую теорию на этой основе, чтобы сформулировать будущую государственную политику в отношении Китая. Двигаясь по наклонной плоскости, отношения скатились до самой низкой точки с момента установления дипломатических отношений. Если стратегическую корректировку китайской политики США сравнить с окружностью 360 градусов, тогда первые 180 градусов были пройдены где-то в районе 2018 года. Это означало, что Соединённые Штаты на всех уровнях – правительства, академических кругов и широкой общественности – пришли к консенсусу о необходимости скорректировать стратегию в отношении КНР. Но пока ещё не достигнут консенсус о том, какие новые и действенные китайские стратегии следует реализовать.
Некоторые отстаивают «умную конкуренцию» при сохранении необходимых контактов и сотрудничества и одновременном укреплении сдерживания, тогда как другие призывают к борьбе с Китаем, чего бы это ни стоило. С 2019 г. главным направлением политической мобилизации было движение в направлении формирования более чёткого «консенсуса во всём обществе», как должна развиваться конкурентная борьба с Китаем. Этот процесс существенно ускорился вследствие столкновения двух стран из-за пандемии, и положение может ещё ухудшиться, прежде чем произойдут какие-то улучшения.
США обостряют конкуренцию с Китаем
Конфликт между Китаем и США сегодня стал главным фактором, формирующим ландшафт международных отношений. Напряжённость между двумя странами в основном подстёгивается Соединёнными Штатами, которые пытаются спровоцировать конкурентную борьбу на четырёх фронтах.
Во-первых, это борьба политических систем и ценностей. До вспышки COVID-19 западные мыслители уже начали беспокоиться по поводу того, что успех Китая, незападной страны, уменьшит привлекательность западных ценностей. Это было бы ещё одним подтверждением несостоятельности попыток «Америки и Запада» после окончания холодной войны руководить миром на основании своей политической системы и ценностей. С точки зрения стратегических кругов США, усиление Китая – вызов не только для политических интересов и международного статуса Соединённых Штатов, но и для доверия мирового сообщества к их общественно-политическому устройству и праву экспортировать ценности. Это вызов, чреватый ещё более глубокими последствиями. С точки зрения Китая, США так и не отказались от стремления подорвать социалистическое устройство китайского общества под руководством Компартии. В своих последних высказываниях официальные лица в правительстве США зашли так далеко, что отделили КПК от китайского народа. Это стало попыткой породить внутренний конфликт и оспорить легитимность Компартии Китая и политического устройства страны. Китай должен давать решительный отпор подобным попыткам.
Главная мишень в «Стратегическом подходе» – правящая партия и система политического управления КНР. В нём упоминается «вызов ценностям», как один из трёх главных вызовов Соединённым Штатам. Описаны идеологические корни внутренней и внешней политики Китая – похоже, специально для того, чтобы представить КНР в ложном свете, как это в своё время делалось в отношении Советского Союза. Намерение состоит в том, чтобы сделать акцент на политике и безопасности в конкурентной борьбе США и Китая и создать фундамент для принуждения компаний и экономического сообщества к принятию «разъединения» двух стран. Эта траектория неизбежно приведёт в ловушку идеологической войны и конфронтации с нулевой суммой без выгод для обеих сторон.
Во-вторых, идёт борьба за информационную повестку. С начала года Вашингтон переместил акцент с торговой войны с Китаем на войну за информацию, но это не означает отказ от конкуренции в других областях.
Упадок в торговых отношениях остановился после подписания первого этапа торгового соглашения. В сфере безопасности традиционная идея состоит в поддержании необходимого уровня сдерживания Китая с помощью вооружённых сил вместо нанесения упреждающего удара. Однако с точки зрения формирования информационной повестки у Соединённых Штатов накоплен огромный опыт, и они знают, как влиять на мировое общественное мнение. В то же время Китай вытесняется из информационного поля и не имеет доступа к традиционным и влиятельным СМИ и информационным каналам, которые используются для формирования общественного мнения в Америке и остальном западном мире. В результате информация из первых рук о Китае недостаточно доступна в США и мировом сообществе.
Чтобы вести войну за информационную повестку, нужно определить чёткую и ясную тему, затрагивающую сердца людей. При многогранном её использовании в разных контекстах она завладеет общественным мнением. Из недавних выступлений сторонников жёсткого курса можно ясно понять ход кампании против Китая. Главным посылом становится фраза «Китаю нельзя доверять». Цель – запятнать имидж КНР как успешной и ответственной страны, идущей курсом реформ и открытия экономики. Другими словами, её задача – изменить «национальный характер» Китая, приклеив к нему ярлык «бесчестный» и «не заслуживающий доверия», чтобы тем самым подорвать позиции КНР в международном обмене мнениями. В годы холодной войны Соединённые Штаты делали то же самое, наклеивая всевозможные ярлыки на Советский Союз и подрывая его имидж в глазах широкой общественности, пока люди не стали считать этот строй неприемлемым с нравственной точки зрения.
В-третьих, это борьба за экономическую и финансовую безопасность. Пандемия сильно повлияла на экономику США. По статистике Министерства труда, в апреле 2020 г. безработица достигла 14,7%, немного снизившись в мае, но и тогда она оставалась на высоком уровне в 13,3%. Экономический спад привел к быстрому ухудшению финансового положения в первые восемь месяцев финансового года 2020. Ожидалось, что расходы американского бюджета превысят 3,925 трлн долларов. Это на 912 млрд долларов (на 30%) больше, чем за тот же период прошлого года. В апреле и мае, когда пандемия разыгралась не на шутку, доходы федерального правительства упали на 45,8%, тогда как расходы выросли на 93,6%, а дефицит бюджета составил 1,162 млрд долларов. По предварительным оценкам, дефицит бюджета федерального правительства достигнет 3,7 и 2,1 трлн долларов в 2020 и 2021 финансовых годах соответственно. Подобное ухудшение бюджетных показателей привело к быстрому росту федерального долга. По состоянию на 10 июня общая сумма долга приблизилась к 26 трлн долларов, а это означает, что в первые восемь месяцев этого бюджетно-финансового года федеральный долг вырос более чем на 3 трлн долларов. По прогнозам Федерального резерва, экономика США просядет на 6,5% в 2020 году; следовательно, можно ожидать, что к концу этого бюджетно-финансового года дефицит бюджета и общий федеральный долг составят 18% и 140% ВВП соответственно. Это тяжёлое бремя для правительства.
Реагируя на экономический спад, вызванный пандемией COVID-19, правительство запустило план спасения стоимостью около 3 трлн долларов. Федеральный резерв также планирует сохранить федеральную процентную ставку без изменений в диапазоне 0% –0,25% до момента достижения полной занятости и стабилизации цен. Эти неразборчивые меры по разбрасыванию «вертолётных денег» и стимулированию экономики не только увеличат долговой коэффициент и процент дефицита, но и вызовут безудержные спекуляции с финансовыми кредитами, а также избыток ликвидности, что чревато рыночными рисками. При постоянном увеличении долга дефицит федерального бюджета может в течение следующих нескольких лет или даже дольше оставаться на уровне, превышающем 10% ВВП.
В этих обстоятельствах Соединённые Штаты, испытывая нарастающую тревогу, используют озабоченность ряда стран в отношении безопасности цепочки поставок во время пандемии для преувеличения риска превращения Китаем своих конкурентных отраслей в «оружие» и с целью ускорения «декитаизации» в виде структурной отладки промышленных цепочек и цепочек поставок. Идеальная цель в стратегических расчётах – «декитаизация» посредством «деглобализации» с помощью видоизмененных правил, переформатирования стандартов, реорганизации региональных торговых блоков, реформирования международных механизмов и «разъединения» в области ключевых технологий и отраслей. Несколько американских политиков предлагают использовать финансовую гегемонию для подавления Китая. Такой вариант нельзя полностью исключать, хотя злоупотребление финансовыми инструментами лишь снизит доверие к американскому доллару и самим США.
Вместе с тем образование и корректировка мировых цепочек поставок – следствие развивающегося международного разделения труда. Многие предприятия в Китае, финансируемые из-за рубежа, считают местный рынок главным объектом бизнеса и маловероятно, что они затеют крупномасштабный исход с китайского рынка в краткосрочной перспективе, если на них не будет оказано беспрецедентное политическое и военное давление.
Четвёртая сфера конкурентной борьбы – стратегическая безопасность и безопасность на море. В военной области у Вашингтона растёт озабоченность действиями Китая на стратегическом, тактическом и операционном уровне, и они пытаются увеличивать давление на Пекин для балансировки. Когда дело касается суверенитета и безопасности КНР, Китай вынужден отвечать на давление и провокации, принимая надлежащие контрмеры и вырабатывая необходимые действия. Глядя в будущее, можно сказать, что неопределённость в военных отношениях продолжит усугубляться, поскольку трудно будет компенсировать отсутствие стратегического доверия. Неслучайно, военные корабли и самолёты двух стран часто встречаются в непосредственной близости на море и в воздухе. Вероятность непреднамеренных столкновений растёт.
Из-за пандемии COVID-19 размещённые за рубежом ВС США вынуждены были сократить операции по всему миру. Однако, чтобы Китай не «воспользовался этой возможностью и не заполнил образовавшийся стратегический вакуум», американцы увеличили частоту патрулирования, разведывательных операций и провокаций против Китая в Южно-Китайском море, Тайваньском проливе и Восточно-Китайском море. Величайшая неопределённость во взаимодействии двух армий в том, что стороны не создали действенных механизмов контроля и управления кризисами. Правила взаимодействия чётко не понимаются, «красные линии» также неявны. Обе стороны постоянно проверяют друг друга на прочность, повышая тем самым риск несчастных случаев и неконтролируемых последствий. Две страны и армии достигли стратегической договорённости об «избегании конфликтов и прямой конфронтации». Но обеим сторонам нужно серьёзно подумать над тем, как воплотить эту договорённость в жизнь.
Динамика стратегического сдерживания также претерпела изменения. США корректируют ядерную стратегию, обновляют ядерный арсенал, снижают ядерный порог, разрабатывают системы ракетной обороны и сверхзвуковую авиацию и готовятся к размещению ракет средней дальности вокруг Китая. Эта динамика может привести к расширению разницы ядерных потенциалов между двумя странами. Вопрос ещё в том, не вынудят ли эти изменения Китай подумать о необходимой корректировке. Кроме того, и КНР, и Соединённые Штаты являются крупными игроками в исследовании и разработке новых платформ вооружений и военных технологий на базе искусственного интеллекта. Обе страны заинтересованы в милитаризации киберпространства, космоса и Арктики. Нужно серьёзно обсудить, как контролировать конкуренцию в этих областях.
Мировой фон соперничества между Китаем и США
Многие учёные считают пандемию COVID-19 водоразделом в истории послевоенного мира, полагая, что она окажет не только психологическое, но и материальное воздействие на человечество. В настоящее время вызванные ею изменения, вместо того чтобы быть подрывными, послужили катализаторами и акселераторами, повсеместно ускоряя и углубляя перемены. Например, экономическая глобализация и регионализация быстро корректируются по мере дальнейшей фрагментации международной силы: возобновляется стратегическая конкуренция между крупными державами, а внутреннее управление в некоторых странах сталкивается с серьёзными вызовами. Ухудшение отношений между Китаем и США – не изолированное событие, поэтому его нужно исследовать и оценивать на всех уровнях под разными углами.
С точки зрения экономической глобализации, пандемия бросила новый вызов глобальному мышлению. Мы видим, как крупные экономики размышляют о рисках внешней зависимости промышленной цепочки при нынешней модели глобализации. Некоторые аналитики считают, что в структуре экономической глобализации возникнут три подсистемы, центрами которых будут Китай (Восточная Азия), США и Европейский союз. Они будут расходиться лучами вовне, причем оффшорный (дальний) аутсорсинг всё чаще замещается ближним аутсорсингом. Производственная база станет всё больше приближаться к рынкам конечных потребителей, а цепочка поставок может стать короче и более диверсифицированной, чтобы была возможность быстрого реагирования на внезапные колебания конъюнктуры.
Образование «трёх центров» также побудит к соответствующей корректировке потоков международного капитала и усугубит «разъединение» Китая и США. Судя по нынешним политическим дискуссиям и предлагаемым мерам в разных странах, можно предвидеть следующие действия.
Во-первых, производство продукции, критически важной для безопасности Соединённых Штатов в области биомедицины, личных средств защиты, а также производственные мощности некоторых передовых компаний могут быть выведены из Китая. Кроме того, новое законодательство США, если оно вступит в силу, вынудит передислокацию компаний.
Во-вторых, трудоёмкие отрасли будут переведены из Китая более быстрыми темпами в силу более высокой стоимости производства. Это может снизить зависимость от Китая в производстве потребительских товаров длительного пользования.
В-третьих, промышленные гиганты, адаптированные к потребностям китайского рынка, останутся и продолжат получать выгоду от восстановления китайского рынка при общем снижении мировых продаж.
В-четвёртых, разъединение высокотехнологичных отраслей, таких как 5G, приведёт к выдавливанию Китая с рынков Соединённых Штатов и некоторых их союзников, что поведёт к созданию других систем и стандартов.
Что касается мирового управления, у Китая и США остаётся много общих интересов для совместного ответа на глобальные вызовы и сохранения функционального сотрудничества между профессионалами. Речь идёт, в частности, о таких важных областях как профилактика инфекционных заболеваний и предотвращение изменений климата. Однако нынешнее американское правительство не только политически не поддерживает сотрудничество между двумя странами на мировой арене, не выделяя для этого ресурсов, но и пытается не допустить влияния Китая в мировой политике, считая исключение КНР из многосторонних организаций важной дипломатической целью. Администрация Трампа фактически парализовала Всемирную торговую организацию, прекратила сотрудничество с Всемирной организацией здравоохранения и помешала китайским кандидатам занять ключевые посты в руководстве Всемирной организации по защите интеллектуальной собственности, Международном валютном фонде и Всемирном Банке. В то же время она провела переговоры и подписала новые двусторонние соглашения о свободной торговле с «нулевыми пошлинами, отсутствием барьеров и субсидий» со многими странами, включив пункты, которые можно назвать «ядовитыми пилюлями», потому что их единственная цель – исключение Китая. Эти действия сильно подорвали и нарушили систему мирового управления и сотрудничества, лежащую в основе деятельности Организации Объединённых Наций. Непрерывное стремление к реализации подобных амбиций, выгодных только американцам, неизбежно скажется на воле и способности мирового сообщества отвечать на общие вызовы.
С точки зрения международной структуры, описанная Китаем мировая властная конструкция, сложившаяся после окончания холодной войны, а именно: «одна сверхдержава и много крупных держав» – поколебалась вследствие относительного изменения в раскладе сил между США и Китаем. На ежегодном симпозиуме о положении дел в мире, проведённом Центром международной безопасности и стратегии Университета Циньхуа в начале 2020 г., учёные из области стратегических отношений оценили распределение силы в современном мире.
Хотя между Китаем и США остаётся значительная пропасть с точки зрения жёсткой и мягкой силы, в экономике этот разрыв намного меньше, так как Китай уже опережает многие другие страны. В совокупности две державы производят примерно 40% мирового ВВП, на их долю приходится 44% мировых расходов на вооружения. Как эти две могущественные страны будут строить взаимоотношения, смогут ли они реализовать свои ожидания стабильности в мире – это важнейший вопрос современной мировой политики.
Китайские учёные считают, что по-прежнему существует большая пропасть между Китаем и США с точки зрения силы, и Китай не готов согласиться с концепцией «двух сверхдержав», да и у мирового сообщества остались дурные воспоминания о «биполярном мире». Две ведущие страны неизбежно будут оказывать самое значительное влияние на мировое развитие и, следовательно, должны принять на себя больше обязательств, в том числе лучше понимать намерения друг друга во избежание стратегических ошибок из-за неверных суждений. Ещё важнее, чтобы две страны исследовали новые мировые проблемы и работали над консенсусом, а это достаточно долгий процесс, включающий сложные взаимодействия. Но поскольку последствия COVID-19 переплетаются с переменами в связи с президентскими выборами в США, а заодно обостряются социально-политические и экономические конфликты в Америке, самоуверенность американцев снижается, а опасения и сомнения по поводу Китая углубляются. Это неизбежно повлияет на способ и темпы взаимодействия между двумя странами, которые исследуют новые пути. Но в каком бы направлении они ни двигались, движение будет ускоряться. Нарастающая скорость перемен обязывает две страны как можно быстрее определиться с восприятием друг друга и договориться о совместной работе.
КНР и США увязли в стратегическом соперничестве, но они не могут игнорировать мнения третьих сторон. Их отношения стали основным элементом, влияющим на формирование новой мировой структуры. Пойдём ли мы дальше по пути мира и развития или вступим в век конкуренции или даже конфликта между крупными державами? В значительной степени это зависит от того, как Пекин и Вашингтон определят свои взаимоотношения: «враги» или «партнёры». Так что исход может быть диаметрально противоположным.
В процессе выяснения будущего направления обе страны попадут под влияние политических директив другой стороны. Остальные важные игроки на мировой арене – союзники США, такие как ЕС, Япония и Австралия, и развивающиеся страны, такие как Индия – заняли выжидательную позицию. Эти страны представляют собой что-то вроде «третьей силы».
Китай оказывает огромное влияние на мировую экономику, так как для 70% стран и регионов мира он является крупнейшим торговым партнёром. Соединённые Штаты занимают лидирующее положение в мировых финансах, науке и технологии. Они сохраняют традиционное влияние на мировую политику и союзников, а значит, по-прежнему играют ведущую роль в мире. В этих условиях «третьи силы» не хотят видеть отношения между Китаем и США настолько напряжёнными, чтобы это вызывало серьёзный раскол в мире. И другие страны не хотят выбирать, на чью сторону им вставать, поскольку связаны неразрывными интересами с обеими. Но если две державы движутся к необратимому конфликту, тогда многие страны, не получающие выгод и гарантий от Китая, вряд ли захотят поддержать Пекин, даже если не хотят вставать на сторону США.
Во время пандемии мне приходилось участвовать в национальных и международных онлайновых научных конференциях. Интересно, что научное сообщество говорит об «усилении другого». Это означает, что если в мире не будет лидера, придётся думать о том, как выстроить новое коллективное руководство. В 2019 г. Франция и Германия выступили с инициативой «многостороннего альянса», который объединил бы многие страны, ищущие ответ на вызовы одностороннего мира и стремящиеся защитить свои интересы, а также систему мирового управления. Это создаёт фон для конкурентной борьбы между Китаем и США. Крайне сложные, многообразные и многоуровневые факторы непостоянны и могут резко измениться. Конкуренция неизбежна, но она не похожа на конфронтацию Соединённых Штатов и Советского Союза в годы холодной войны и борьбу между великими державами в прежние эпохи. Поэтому следует избегать простых параллелей.
Более типичная конкуренция крупных держав в современной истории – Британии и Германии до начала Первой мировой войны, США и Японии в 1930-е и 1940-е гг. или США и СССР во второй половине ХХ века, когда шла холодная война, – имеет некие общие закономерности. Все эти противостояния разворачивались на фоне мирового экономического кризиса, когда новые усиливающиеся державы начинали вести себя агрессивно. В то же время господствующие державы, испытывая сильную тревогу и страх быть смещенными с положения гегемона, выбирали политику сдерживания поднимающихся молодых держав.
Однако конкуренция между КНР и Соединёнными Штатами была искусственно раздута после относительно долгого периода мирного развития мировой экономики и экономической глобализации на основе прочной взаимозависимости между двумя странами, а также между ними и некоторыми другими. Кроме того, Китай добился всеобъемлющего развития и укрепил свои позиции мирным способом. Этих особенностей и условий не было в прошлом, когда крупные державы ожесточенно конкурировали друг с другом. В этой связи разворачивается более сложная конкуренция, в которой выгоды и потери будут не столь ярко выражены. Хотя эта конкуренция широкомасштабна и подчас ожесточенна, между конкурентными и враждебными отношениями всё ещё имеется значительное пространство. Самый важный вызов или выбор: продолжат ли две страны разрешать разногласия в рамках имеющейся системы международных отношений или же расколются на две относительно независимые, но взаимосвязанные системы, каждая из которых идет своим путём.
Достижим ли новый тип отношений между крупными державами, такими как Китай и США, предполагающий доброжелательную конкуренцию?
В начале третьего десятилетия XXI века открывается занавес на мировой сцене длительного соперничества между КНР и Соединёнными Штатами. Китайцев втягивают в это противоборство отчасти вопреки их воле. Стоит отметить, что у США больше нет абсолютного превосходства, которое они имели после окончания холодной войны. Нет у них и достаточных причин и популярности, чтобы начать глобальную мобилизацию для всестороннего стратегического сдерживания и идеологической осады Китая. Началась новая глава в отношениях, и двум сторонам следует заново оценить друг друга. У них разная философия и интересы во многих сферах, но имеются широкие общие интересы по таким вопросам как стабильность в мире и устойчивое развитие. Они также разделяют общую ответственность за сохранение существующей системы и общей тенденции к миру и сотрудничеству.
В настоящее время Китай и США по-разному понимают природу двусторонней конкуренции. Не будет преувеличением сказать, что их цели находятся в совершенно разных измерениях: Соединённые Штаты уверены в том, что цель Китая – отнять у них лавры мирового лидера, а суть конкуренции, по их мнению, в том, кто будет Державой №1 в мире, а кто будет Державой №2. Поэтому стратегия нацелена на сдерживание КНР во всех отношениях. В то же время Китай намерен реализовать «две цели развития столетия». В 2021 г. будет отмечаться столетняя годовщина Компартии Китая, и к этой юбилейной дате Китай стремится достичь цели построения общества, умеренно процветающего во всех отношениях. К столетию образования Китайской Народной Республики в середине этого столетия Китай намерен завершить модернизацию и стать современной социалистической страной – процветающей, сильной, демократичной, культурно развитой, гармоничной и прекрасной. Китай также ставит задачу национального возрождения. Так что если Пекин за что-то и борется, то лишь за пространство для непрерывного развития. Скатятся ли Китай и США к бесперспективной конфронтации с нулевой суммой или выстроят отношения здоровой конкуренции и сотрудничества – зависит от способности двух сторон объективно оценить силу и намерения друг друга, чтобы найти компромиссный вариант, при котором их цели не будут взаимоисключающими.
Предстоящие президентские выборы будут неизбежно оказывать влияние на американскую дипломатию. Экономическая рецессия, острое противостояние двух партий, протесты против расового неравенства и другие социальные вопросы, а также полемика по поводу самого президента Трампа непрерывно вызывают сумятицу. Степень политического размежевания по партийным линиям и поляризации популярных мнений выше, чем когда-либо раньше. Шумиха по поводу «китайской угрозы» далее выливаются в дебаты по поводу «большой политики». По мере того, как сторонники жёсткого курса изо всех сил стараются подогревать конфликт с Китаем, потенциальное использование разных предлогов для начала ожесточенного наступления и принятия радикальных мер может ещё больше обострить отношения.
Каким бы ни был итог выборов в США, будущее направление в отношениях с Китаем требует тщательного и рационального обсуждения людьми, принимающими решения с обеих сторон. В Америке присутствуют две разнонаправленные тенденции. Одно направление возглавляют политики правого фланга в Вашингтоне, стоящие на позициях конфронтации и «всестороннего подавления» Китая. Они постоянно подстрекают к диспутам, прилагая недюжинные усилия для сокращения двухсторонних контактов в разных областях, упорно настаивая на «разъединении», используя такие темы, как «озабоченность проблемами национальной безопасности» и «политические разногласия». Другая тенденция поддерживается рационально мыслящими американскими политиками, выступающими против отказа от «ограниченного взаимодействия». Они надеются на сохранение прагматичных отношений, хотя и призывают китайцев изменить практику «нарушения правил» и отказаться от «нечестной игры». Тот вред, который радикальная китайская политика администрации Трампа наносит самим Соединённым Штатам, всё более заметен. Поэтому, хотя очевидная истина часто заглушается всё более громкой конфронтационной риторикой, это не означает, что она не находит широкой и молчаливой поддержки в США. Влияние подобного подхода может возрасти по мере развития внутриполитических коллизий.
Как Китаю подходить к конкуренции с США и провокациям с их стороны? Как точнее оценивать общемировые тенденции, чтобы не сорвать выполнение двух целей столетия внутри страны? И как гарантировать мир и сотрудничество во внешнем мире, которые необходимы стране для дальнейшего развития? Как добиться лучшего понимания китайской политики за рубежом и международного сотрудничества на пути к построению сообщества, стремящемуся к общему будущему для человечества, одновременно оберегая мир и развитие во всем мире? Это ключевые вопросы, стоящие перед Китаем в XXI веке. Выбор КНР относительно направления развития отношений между двумя странами в значительной мере предопределит его ответ на эти вопросы.
Вне всякого сомнения, впереди сложные вызовы, связанные с корректировкой китайской политики и стратегии США. Если американцы предпочтут первый путь, он будет означать лобовую конфронтацию с намерением подтолкнуть взаимоотношения на путь ожесточённой конкуренции. Если такое случится, дальнейшее развитие Китая может серьёзно затормозиться. Как только страны сползут к частичному или даже полному «разъединению», у Соединённых Штатов будет меньше сдержек для принятия крайних мер против Китая, а КНР будет трудно дальше углублять реформы и открывать экономику. Второй путь представляется мягким и умеренным, но, если мы пойдём этим путём, США, вероятно, выдвинут новые требования. Когда давление так называемого «подчинения» международным нормам плавно перетечёт из торгово-экономической плоскости в сферу политики и безопасности, Китай могут принудить стать частью новой мировой системы под руководством Вашингтона.
Необходимо понять, что успех исторических деятелей зависит от того, насколько их мысли и действия вписываются в логику исторического процесса. Оценивая нынешнюю корректировку китайской политики американцами, мы не можем недооценивать тот вред, который может быть нанесён двусторонним отношениям. Сама возможность временного отклонения от правильной траектории развития из-за сознательно неверного истолкования намерений Китая политиками, руководствующимися разными расчётами, способно причинить серьёзный ущерб. Но не нужно переоценивать и способность этих людей обратить вспять исторические тенденции. Как сказал президент Си Цзиньпин, страны постепенно сформировали сообщество общих интересов, общей ответственности и общего будущего. Это объясняется не только естественным ходом экономического развития, но и исторической логикой развития человеческого общества. Президент Си также отметил, что нам следует понять тенденцию нашего времени и эпохи, объективно оценить развитие мира и происходящие в нём перемены, а затем ответственно отреагировать на новое положение дел и новые вызовы в соответствии с имеющимися правилами.
С учётом этих реалий нужно серьёзно размышлять о будущем китайско-американских отношений и планировать их, делая свой выбор и принимая решения, которые оберегали бы фундаментальные интересы Китая и давали ответ на законную озабоченность США. Наши идеи должны также соответствовать приоритетам мирного развития мира. Будучи двумя самыми крупными экономиками мира, страны только выиграют от сотрудничества и потерпят убытки от конфронтации. По этой причине консенсус по поводу необходимости совместных усилий во имя укрепления отношений на основе координации и сотрудничества ради стабильности должны быть для нас принципиальным путеводителем в процессе обдумывания и планирования пути дальнейшего развития наших взаимоотношений.
Желательная перспектива будущих китайско-американских отношений заключается в том, чтобы после периода преодоления проблем и разногласий, а также здравой оценки подлинных интересов сторон, возобладали рациональные консультации с целью формулирования новых стабильных отношений здоровой конкуренции и сотрудничества. Не отказываясь от ограниченной, контролируемой конкуренции, наши страны могут поддерживать сотрудничество по широкому спектру вопросов, сохраняя относительно стабильное развитие двусторонних связей для решения конкретных проблем, взаимодействия в разных областях и в мировой политике.
Реализация этого нового типа отношений между крупными странами, предполагающего доброжелательную конкуренцию, требует серьёзных усилий. Сегодня главный вызов для Китая в том, что нынешняя американская администрация мало заинтересована в выстраивании таких отношений, предпочитая конфронтационный путь. КНР очень трудно направить отношения в описанное выше русло. И нам трудно представить себе положительные сдвиги со стороны США в предстоящие месяцы с учётом президентской кампании. Поэтому выбор Пекина и его действия по подготовке следующего позитивного шага могут сыграть ещё более важную роль в направлении двусторонних отношений в правильное русло.
Сохранять твёрдость и мужество перед лицом соперничества, навязываемого США
Нам нужно научиться сохранять положение относительно равного партнёра при выявлении и разрешении проблем в отношениях с Вашингтоном, беря на вооружение объективный и спокойный подход при оценке обстановки в современном мире. Нам следует правильно использовать свою беспрецедентную силу и мощь, которой мы сегодня обладаем, чтобы формировать будущую мировую повестку. Мы должны наращивать уверенность, решимость и стратегическую проницательность во взаимоотношениях со сверхдержавой.
В нынешних отношениях с Соединёнными Штатами Китаю нужно играть более позитивную роль лидера, вводя как можно больше рационально-прагматических элементов на переговорах. Китай может подумать о внесении упреждающих предложений и взятии на себя инициативы по развитию открытого и честного диалога в ключевых областях, которые позволили бы двум сторонам внимательно выслушивать друг друга, снимая обоснованную озабоченность, накапливая необходимый опыт и создавая условия для улучшения взаимоотношений. Следуя этим принципам, нам удалось успешно завершить первый этап китайско-американского торгового соглашения. Итог устроил обе стороны и внёс вклад в долгосрочные взаимоотношения, хотя ни одна из сторон не реализовала все свои желания. Имплементация данного соглашения неизбежно столкнётся с трудностями и сопротивлением. В нынешних условиях давление станет нарастать по мере ухудшения общей атмосферы и эскалации пандемии. Однако риск отказа от соглашения ещё выше, тогда как его эффективная имплементация сможет предотвратить более стремительный упадок во взаимоотношениях. Ради собственных интересов Китаю нужно самым серьёзным образом подойти к имплементации соглашения, поскольку многие из проблем нужно как раз решить в ходе реализации реформ в Китае.
Китай будет решительно оберегать безопасность своего политического устройства и выбранного пути развития. Он должен также противостоять любой попытке вмешательства во внутренние дела. Однако он не намерен уничтожать другие политические системы или воспроизводить американский стереотип навязывания всему миру своих ценностей подобно тому, как США навязывают миру «американский и западный» образ жизни. Для достижения стабильных взаимоотношений в новую эру обеим странам необходимо углублять понимание ключевых интересов друг друга и достоинств своих политических систем посредством конструктивного диалога и переговоров, разбираться с факторами обеспокоенности и снимать их в порядке приоритетности, сформировав консенсус или молчаливое понимание границ дозволенного и наиболее важных аспектов поведения. Необходимо культивировать способность и привычку уважать озабоченности друг друга, проводить обмен любезностями, идти на компромиссы и договариваться о том, что делать с непримиримыми разногласиями и противоречиями в сфере безопасности.
По мере роста китайских ВМС, их намерения и цели будут неизбежно вызывать тревогу у США и других традиционных морских держав. Китай хочет сохранять присутствие своих вооружённых сил и проводить эффективное сдерживание в западной акватории Тихого океана посредством необходимых операций. Также нам нужно выполнять задачи защиты национальной безопасности и поддержания мира в регионе посредством активных консультаций, сотрудничества на море и эффективного управления рисками. Чтобы добиться этого, китайская оборонная политика и цели должны быть более прозрачными, а все стороны – понимать разумные задачи и основные аспекты его военной безопасности.
Мировое стратегическое сообщество хочет знать, смогут ли Китай и Соединённые Штаты договориться о стратегическом балансе сил для мирного сосуществования их вооружённых сил. Хотя сегодня этого пока нет, создание каналов связи в области стратегической безопасности особенно важно в силу того, что обе страны разместили крупные силы в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Нужно наладить каналы действенной и многослойной коммуникации; одновременно с этим необходимо удвоить усилия в области развития механизмов контроля и управления кризисами во избежание недоразумений и неверных суждений.
Кроме того, хотя Китай не принимает участия в переговорах о ядерном разоружении, в которых задействованы вопросы двусторонних отношений между США и Россией, он всегда был важным элементом мировой системы контроля над вооружениями и участвовал почти во всех важных соглашениях. Китаю следует предпринимать упреждающие шаги в этой области, такие как подталкивание ядерных стран к отказу от нанесения первого ядерного удара, поскольку он отстаивает этот принцип.
У китайского народа всегда получается эффективно решать свои внутренние вопросы и заботиться о своих интересах. Стоя на передовом рубеже науки и технологии, Китай должен попытаться преобразовать колоссальное давление, оказываемое на него Соединёнными Штатами, в стимул для укрепления обороноспособности. В полной мере используя все доступные открытые источники знаний в области науки и технологий, Китай может осуществлять инновации и избавляться от своих «недостатков», чтобы усиливать самодостаточность в сфере технологий и элементной базы. Но ещё важнее наращивать «преимущества» и повышать способность добиваться впечатляющих темпов научно-технического прогресса. Лишь усиливая влияние в сфере технологий и экономических систем, а также поддерживая высокие темпы роста, Китай сможет успешно противодействовать усилиям США в области «разъединения», которые способны лишь расколоть мир. Китаю также следует взять на вооружение непреклонную и своевременно реализуемую стратегию, направленную против разъединения, проводя политику решительной поддержки и углубления всех форм обмена. Все министерства китайского правительства должны делать больше для обеспечения лишь позитивных «сочленений» и «сопряжений» между двумя странами для предотвращения дальнейшего «разъединения».
Нам нужно руководствоваться «Размышлением о дипломатии» Си Цзиньпина, где он разъясняет позицию КНР как защитника и реформатора мирового порядка и системы международных отношений. Всегда высоко держа знамя мирового управления и многостороннего сотрудничества, мы можем использовать «наступление» Китая для ответа на «отступление» Соединённых Штатов. Всячески поддерживая мир и содействуя росту, мы будем ограждать себя от деструктивных действий США, поддерживая импульс для продолжения экономической глобализации.
Когда в мире начнут обостряться проблемы после окончания пандемии, нам следует помогать странам в их решении за счёт более позитивных действий и наделения более широкими полномочиями других участников международных отношений, беря на себя ответственность сотрудничающей державы. Взаимодействуя с другими странами, мы должны развивать взаимовыгодное сотрудничество, содействуя миру и развитию, а также избегая ситуаций с нулевой суммой, когда Китай и США станут конкурировать за благожелательное отношение третьих сторон.
Что касается мировой повестки дня, то когда администрация Трампа снижает инвестиции в определённые сферы, многие страны ожидают, что Китай обеспечит необходимое лидерство. Нам нужно мобилизовать разные отрасли, чтобы они сыграли свою роль в разрешении мировых проблем. В настоящее время созданы механизмы эффективного сотрудничества между правительством и исследовательскими центрами в разных областях, включая изменение климата. На официальном и общественном уровне мы поддерживаем успешное взаимодействие с мировым сообществом, демонстрируя силу сотрудничества. Это может стать планом действий в решении других серьёзных мировых проблем, включая противодействие терроризму, нераспространение ядерного оружия, контроль над оборотом наркотиков, предотвращение транснациональных инфекционных заболеваний, управление с помощью искусственного интеллекта и противодействие транснациональной преступности. Для достижения таких целей нужно развивать действенное сотрудничество между государственными ведомствами и исследовательскими центрами, поощрять международный диалог и совершенствовать способность делиться полезными ресурсами для решения практических проблем.
В области международных контактов нужно улучшать эффективное взаимодействие, поощряя к более широкому использованию СМИ и информационных каналов, активно обучая таланты и исправляя имидж Китая в мировом масштабе. Нам необходимо предоставлять больше информации и материалов непосредственно для международных баз данных, чтобы люди получали фактическую информацию о нашей стране от китайцев, а не из опосредованных источников. В ходе ведущейся сейчас в США президентской гонки республиканцы и демократы широко используют дезинформацию о «китайской угрозе» и «китайском вызове» для привлечения голосов, тем самым эксплуатируя китайскую тематику. Хотя это вызов для КНР, всё не так уж и плохо, поскольку повышенное внешнее внимание даёт Китаю возможность отвечать и развенчивать многочисленные искажения и неточности в подаче информации о нём. Правильное и честное освещение китайской проблематики позволит большему числу американцев и жителей других стран узнать о реальном положении дел и о том, что думают китайцы по разным вопросам.
Если коротко, Китай вырос из сравнительно слабой страны в довольно сильную державу, оказывающую всё более сильное влияние на мировое сообщество. Он вступил в период, когда нужно двигаться к более открытой и широкой внутриполитической и дипломатической платформе, чтобы продемонстрировать свои новые и уже имеющиеся преимущества, а также более широкие интересы. Управление отношениями с США также должно отражать эти перемены.
Профессор Грэм Эллисон из Гарвардского университета провёл важное исследование, чтобы выяснить, существует ли «Фукидидова ловушка» в отношениях между Китаем и Соединёнными Штатами? В последнее время он переместил акцент своих исследований на эффективные решения, позволяющие избежать конфликтов между двумя странами, а также инициировал проект под названием «Есть ли у вас Большая стратегия, чтобы ответить на вызов Китая?» Это не единственное исследование подобного рода в США. Нужно ли и китайским стратегическим кругам предпринять какие-то действия для изучения «Больших стратегий для ответа на вызовы Америки?». Думаю, что да.
Эта статья любезно прислана коллегами из Центра международной безопасности и стратегии при Университете Циньхуа.
