Президент России Владимир Путин выступил не совсем с той речью, с которой он ожидал выступить на сентябрьском заседании Генеральной Ассамблеи Организации Объединенных Наций. По факту он даже физически не присутствовал в нью-йоркском квартале Тертл-Бей, где расположена штаб-квартира организации. Всё получилось далеко не так, как планировалось.
Считалось, что 2020 год станет для России триумфальной вехой: отметив семьдесят пятую годовщину победы Москвы в войне с нацистской Германией и подчеркнув ее роль в создании послевоенной международной системы, Путин, прибыв в Нью-Йорк, смог бы принять участие в глобальном саммите с остальными четырьмя постоянными членами Совета Безопасности, пишет профессор по вопросам национальной безопасности Военно-морского колледжа США Николас К. Гвоздев в статье, опубликованной 22 сентября в The National Interest.
Пандемия коронавируса сорвала эти планы, однако отголоски этих устремлений остались в тексте, с которым из Кремля выступил Путин. Тем не менее речь российского лидера по-прежнему важна для понимания его мышления, поскольку в ней он касается глобальной системы и той роли, которую, по его мнению, должна играть Россия в 2020-х годах. Кроме того, можно в ней найти и скрытое предостережение Вашингтону.
Путин всегда подчеркивал желательность системы, построенной на «соглашении великих держав», для решения глобальных вопросов. Вот и сейчас он в очередной раз подчеркнул, ООН и особенно ее Совет Безопасности являются как раз таким форумом. При правильном использовании организации она «не допускает односторонних действий, чреватых прямым военным столкновением крупнейших государств, даёт возможность искать компромисс или как минимум избегать решений, категорически неприемлемых для других».
Помимо Организации Объединенных Наций и ее «большой пятерки» (Китая, Франции, России, Великобритании и США), Путин также обратился к «Большой двадцатке», председательство в которой в настоящее время занимает Саудовская Аравия, наследный принц которой Мохаммед бен Салман иногда выступает в качестве партнера Москвы в области регулирование международных цен на энергоносители. Интересно то, что эти две организации — которые включают в себя Россию и в которых США не могут играть решающей роли, — должны взять на себя ведущую роль в решении международных вопросов.
Однако поразительнее другое: неявное предложение Путина — европейским странам и крупным державам глобального Юга — избегать втягивания в начинающуюся холодную войну между США и Китаем. Его предложение о создании безопасных торговых коридоров, в которых не действовали бы санкции, возрожденная им идея более широкого евразийского партнерства, а также указание на необходимость ограничения кибервойны и других подрывных действий, которые могут нарушить международную торговлю и процветание (в том числе применение Вашингтоном санкций), — все эти шаги призваны создать для России роль фактически главы нового блока неприсоединившихся государств, которые не хотят, чтобы их заставляли выбирать между Вашингтоном или Пекином или соглашаться с американской или китайской повесткой дня.
В выступлении Путина видна определенная закономерность. Так, Россия дипломатично использовала свою «предполагаемую» вакцину от коронавируса Sputnik-V — о которой конкретно упомянул Путин, — чтобы обратиться к группе средних держав, балансирующих между Востоком и Западом.
Путин, похоже, надеется, что всё большее влияние антикитайских ястребов в обеих партиях в США вызовет опасения — даже среди американских союзников — по поводу риска втягивания в холодную войну между Вашингтоном и Пекином, и что они, в свою очередь, согласятся с российскими предложениями, в результате чего у них будет стимул сохранить экономическую мощь России, а не соглашаться на давление санкций США.
И если администрация нынешнего президента Дональда Трампа, в случае своего переизбрания, или администрация его соперника и демократа Джо Байдена, если на выборах в ноябре победит он, будет менее склонна к переговорам и компромиссам с Россией — в том числе не согласятся с тем, как Россия понимает «суверенную демократию», — тогда Россия может принять меры для увеличения издержек для СЩА, или начать проявлять меньше склонности делать шаги, которые бы способствовали достижению американских интересов.
Конечно, Путин делал подобные заявления раньше и никогда не находил энтузиазма у своих слушателей. Ни Дональд Трамп, ни Джо Байден, а также Си Цзиньпин, похоже, не заинтересованы в переходе к настоящей системе, построенной на «соглашении держав», в то время как европейские лидеры, встревоженные действиями Китая и России за последний год, похоже, заинтересованы в усилении уз «демократического сообщества» вместо того, чтобы присоединиться к России в качестве противовеса Вашингтону и Пекину. Встретят ли хоть какие-то предложения Путина отклик, будет видно, когда Саудовская Аравия в ноябре примет у себя саммит «Большой двадцатки».
