Причем бросается в глаза постоянное повышение градуса заявлений немецких официальных лиц. «Мы вынесем на повестку все варианты и в подходящее время примем решение. Россия, приняв участие в расследовании (инцидента с блогером), может внести вклад в то, чтобы такое решение (о приостановке строительства «Северного потока – 2». ― Авт.) не было принято», ― заявил глава МИД Германии Хайко Маас.
Понятно, что это красивые слова, поскольку Москва как раз и предлагает совместное расследование, но не может получить даже данных лабораторного исследования проб Навального. Как минимум от российского руководства хотят, чтобы оно согласилось на роль безропотных мальчиков для битья, но, думаю, в Берлине изначально понимают, что этого ждать не стоит.
Обращает внимание, что именно Германия выступила фронтменом Запада в ситуации с Навальным: пока остальные западные лидеры практически никак не реагировали на госпитализацию оппозиционера, Германия в течение нескольких часов отправила своих врачей в Омск, а затем и самолет для его «эвакуации».
Могло возникнуть впечатление, что Меркель действовала по принципу «если что-то (крупный скандал в отношениях России с Западным миром) нельзя предотвратить, то это “что-то” нужно возглавить». Но мы видим, что пока никаких попыток спустить скандал на тормозах в её действиях не наблюдается, скорей наоборот.
При этом именно то, что ключевую роль в скандале играет Германия, делает СП-2 главной его потенциальной жертвой, поскольку получается, что именно от неё ожидаются наиболее решительные шаги. Напомню, что в предыдущих историях (Скрипали) тема СП-2 носила периферийный характер, а нападки на него Меркель достаточно легко отбила.
Поэтому пока все указывает на то, что инициировала всю эту историю именно Германия. Не будем утверждать, что болезнь Навального ― дело рук немецких спецслужб. Может быть и так, что она случилась очень кстати, такое бывает, как и то, что постаралась еще какая-то заинтересованная сторона.
В нынешних же условиях сохранение проекта даст повод для нового потока обвинений в потакании России (а какая кампания велась против СП-2 и до инцидента с Навальным, мы помним). Но с другой стороны, именно Меркель была главным западным инициатором и лоббистом проекта, его срыв станет её личной крупнейшей неудачей за все время пребывания во главе Германии и, естественно, поводом для критики уже с двух сторон: одни будут её ругать за то, что не смогла защитить СП-2, другие ― за то, что так долго его поддерживала и с её подачи немецкий бизнес вложил в проект крупные инвестиции, которые теперь пропадут.
Лежащая на поверхности причина того, что Меркель действительно кардинально поменяла свою позицию по СП-2 и теперь ей нужен благообразный повод для отказа от проекта, ― давление из-за океана. Нужно понимать: то, что мы видим, ― это верхушка айсберга. Закулисное давление, в том числе с участием американского лобби в немецком истеблишменте, наверняка приняло очень жесткие и беспардонные формы в стиле «предложения, от которого нельзя отказаться».
И возможно, бундесканцлерин ничего не оставалось, как «возглавить» то, что предотвратить оказалось не в её силах, хотя стоить Германии это будет очень дорого. Причем речь идет не только о сугубо финансовых убытках, хотя и они очень велики ― миллиарды немецких денег вложены в сам проект. Германия лишается возможности зарабатывать серьезные суммы на том, чтобы стать главным европейских хабом по распределению российского газа.
Главные потери Германии ― геополитические. Напомню, решение о реализации СП-2 было принято в 2015 году, сразу после украинской «революции достоинства», когда, казалось бы, общий фон для старта масштабных российско-западных проектов был крайне неблагоприятным.
То, что тогда Германия запустила этот проект, напрямую связано именно с украинскими событиями. Ведь, несмотря на декларируемую поддержку «демократической Украины», в Берлине значительно усилились опасения относительно надежности украинского транзита, заменить или хотя бы продублировать который и должен был СП-2. Причем опасались немцы не только собственно киевских правителей, сколько получивших вместе с контролем над Украиной отличную возможность «сыграть» на украинской трубе американцев.
Контроль над жизненно важными маршрутами поставки энергоносителей ― сильнейший рычаг давления на любое государство. А в данном случае удобство в том, что при необходимости можно обойтись и без публичных демаршей ― крупная авария, теракт, мало ли что может произойти на крайне изношенной украинской ГТС.
Такие риски особенно увеличились на фоне откровенно декларируемого Трампом намерения выдавить из Европы дешевый российский газ, заменив его дорогим американским. И нужно понимать, в этом за океаном полный «двухпартийный консенсус». Большой бизнес и глобальная геополитика переплелись в этом вопросе очень сильно.
Тем не менее многое указывает на то, что Берлин начал более сложную игру, а под «поведением России», которое позволит сохранить проект, немецкие политики имеют в виду не столько участие в трагифарсе с отравлением Навального, сколько геополитические уступки и гарантии, которые Берлину очень нужны.
Прежде всего объектом такого большого торга могла стать Белоруссия, ведь совершенно очевидно, что Запад, включая Германию, хотел бы смены там власти и недоволен той поддержкой, которую российское руководство оказало Александру Лукашенко. Случайно ли отравление Навального произошло через день-два после телефонных переговоров Владимира Путина с французским и немецкой коллегами по ситуации Белоруссии?
Но не менее, а может, и более важное место в «пакете» вопросов, которые немцам, и не только им, нужно решить с Москвой, может занимать и Украина. Перво-наперво речь может идти о мирном процессе, о стремлении заставить Москву пойти тут на большие уступки, но, представляется, речь идет о более глобальных вещах, причем как раз напрямую связанных с СП-2.
Как известно, планово вступить в строй и заработать СП-2 должен был в начале нынешнего года, одновременно с истечением срока действия российско-украинского контракта на транзит газа, и западные партнеры (Германия ― прежде всего) активно настаивали на заключении нового, увязывая это с реализацией СП-2, дескать, интересы Украины должны быть соблюдены.
Но 15–20 процентов от «допоточных» объёмов транзита ― это не те деньги, которые спасут «гиганта демократии». На самом же деле Запад хотел иметь гарантии того, что и после 2019 года Россия будет продолжать обеспечивать своим газом антироссийскую Украину.
Ведь российское происхождение «венгерского» и «словацкого» газа, которым удовлетворяет свои потребности Украина, не секрет. Не секрет и то, что западную границу Украины этот газ пересекает (в обоих направлениях) лишь виртуально. Объём транзита, на сохранении которого настаивал Запад, как раз примерно соответствует объёму импорта газа Украиной. Речь идёт о сохранении сложившейся схемы и одновременно лица киевской власти: ведь потребность в украинском транзите со времени распада СССР заставляла Россию решать вопрос газоснабжения Украины часто не на самых выгодных для себя условиях.
Исчезновение потребности в украинском транзите делает Россию свободной в вопросах поставки газа для самой Украины. Да и ГТС стран Восточной Европы не рассчитана на работу в реверсном режиме. Получать российский газ окольными путями и дальше у Украины не получится. А других поставщиков у неё нет. Без продолжения физического поступления газа через российско-украинскую границу Украину ждёт жесточайший энергетический кризис.
Как известно, такой контракт был подписан, и, казалось бы, на обозримую перспективу гарантии газоснабжения Украины получены, благо, как показывает опыт, европейские суды к незалэжной чрезвычайно благосклонны.
Но, как в известном анекдоте, «есть нюанс». Напомню, в августе минувшего года (т. е. именно тогда, когда переговоры о новом контракте должны были вступить в решающую стадию) зампредседателя Совета министров Республики Крым, постпред Крыма при президенте РФ Георгий Мурадов сообщил, что власти республики намерены обратиться к руководству РФ с просьбой инициировать переговорный процесс с Украиной о пропуске на полуостров вод реки Днепр.
Ответ из Киева был вполне предсказуемый, но очевидно и то, что крупный (но не самый крупный) крымский чиновник выступал не по собственной инициативе. Ведь в закрытой части переговоров ключевым для адвокатов Украины был «гуманитарный» аспект: нельзя, мол, оставлять целую страну без такого жизненно важного ресурса, как газ.
Вот тут и возникнет встречный вопрос: а целый регион (Крым) оставлять без воды можно?! Неужели вода, в том числе питьевая, менее необходима для нормальной жизни людей, чем природный газ? А заявление Георгия Мурадова нужно было только для того, чтобы получить от Киева официальный отказ.
И судя по всему, вопрос водоснабжения Крыма был согласован в пакете с газовым контрактом. Весной (Северо-Крымский канал работает сезонно начиная с марта) на Украине даже начались некие «телодвижения», связанные с подачей в него воды, но были быстро пресечены национал-патриотами.
Летом же распространились инсайды, что заключенные в декабре российско-украинские договоренности носили куда более широкий характер, чем транзит газа, предусматривая не только подачу воды в Крым, но и целый комплекс мер по нормализации отношений, причем и 3 млрд, которые Газпром согласился заплатить по решению Стокгольмского арбитража, были неким авансом Киеву.
Днями это подтвердил Андрей Богдан, бывший до февраля нынешнего года главой Офиса Зеленского: «Я не видел этого документа, но среди дипломатов и спецслужб много раз встречал упоминание о нем. В нем есть то ли 12, то ли 13 пунктов. Но в это верят все иностранные спецслужбы... Это какой-то алгоритм действий. "Мы вам ― корабли, вы нам ― воду в Крым, мы вам ― пленных, вы нам ― прямое авиасообщение. Мы вам ― 3 млрд долл. по решению суда, а вы нам что-то"».
«То, что я вижу, это то, что мы его (Владимира Путина) как-то жестко кинули. Наобещали одно ― не сделали ничего», – констатировал Богдан. Когда Рамзан Кадыров жестко высказался по поводу «взятых назад» извинений Зеленского из-за оскорбления Кадырова-старшего, многие в Киеве сочли это сигналом, что «обманывать нехорошо», да еще на 3 млрд долл., и это может иметь очень нехорошие последствия.
И похоже, в Берлине крайне опасаются, что, когда заработает СП-2, Москва может сделать жесткую «предьяву» Киеву, попросту аннулировав или приостановив действие газового контракта, что юридически оспорить будет крайне сложно (споры по новому контракту должны рассматриваться уже не в Швеции, а в Швейцарии), поскольку договоренности наверняка нанесены на бумагу.
Надавить на Москву, заставить дать гарантии неиспользования «газовой дубины» можно только угрозой остановки строительства СП-2, но для реализации этой угрозы уже Берлину нужен был очень веский повод. И он появился.
Примечательно то, что в первые дни после доставки Навального в Берлин информация и комментарии политиков были крайне скупыми и осторожными, истерика началась спустя 10 дней, когда было объявлено об обнаружении в его анализах «Новичка». Не ждали ли все это время в Берлине сигнала из Москвы о готовности договориться?
Нужно признать, что определенные козыри у Берлина есть. Конечно, там не готовы жертвовать своей энергетической безопасностью из «любви» к Украине, но ситуация такова, что свою роль в её обеспечении для Германии СП-2 уже во многом выполнил: как известно, в железе он готов на 90–95 процентов, достройка не потребует более нескольких месяцев. Т. е. в случае возникновения кризиса с транзитом через Украину его можно достаточно быстро ввести в строй.
Но судя по реакции Москвы, в такой ситуации российское руководство заняло принципиальную и единственно правильную в такой ситуации позицию: любой сработавший прием будет обязательно повторен и очевидно, что если дать слабину, то инциденты, аналогичные тому, что произошел с Навальным, начнут происходить всякий раз, когда в отношениях России и Запада будут возникать проблемы. Тем более что, как показывает опыт, никакие уступки никаких гарантий не дают, «джентльмены» ― хозяева своего слова.
А к СП-2 при самом неблагоприятном развитии событий немцы сами вернутся через год-два. И денег, «закопанных» на дне Балтики, жалко, да и кардинально ссориться с Россией может «выйти боком». Так что, пожалуй, правы немецкие чиновники, что еще ничего не решено.
Дмитрий Славский
