Почти весь Ближний Восток охвачен массовыми протестами. Стартовав в начале года с Алжира и Туниса, перевернув все в Египте, волна антиправительственных выступлений прокатилась по Йемену, Бахрейну, Ираку, Ливии, Сирии и Марокко. В столкновениях с военными, полицией и прорежимными силами погибли сотни и пострадали тысячи человек. О состоянии дел в регионе и возможных сценариях развития ситуации Рабкор.ру побеседовал с политологом, доцентом кафедры сравнительной политологии МГИМО, старшим научным сотрудником отдела политической науки ИНИОН РАН Ириной Кудряшовой.
Массовые акции протеста начались в Алжире и Тунисе еще в конце декабря 2010 г. Однако цепная реакция антиправительственных выступлений в исламских странах началась после падения режима Мубарака в Египте. Почему именно Египет имеет такое большое значение для арабского мира?
Египет - самая крупная страна Арабского Востока: по официальным данным, ее население составляет около 83 млн. человек, но, как отмечают некоторые эксперты, на самом деле превышает стомиллионную отметку, поскольку в сельской местности крестьяне иногда не регистрируют всех своих детей, чтобы уберечь их от военной службы. Но более важно другое: Египет арабы называют «головой арабского мира», и он действительно много раз был пионером общественно-политических трансформаций. Правитель Египта Мухаммад Али (1805-1848) первым предпринял попытку трансформировать территорию этой провинции Османской империи в политическое, военное и экономическое ядро сильного и независимого государства. Это не получилось, но и не прошло бесследно. В 1866 г.там появилась конституция (в этом Египет уступил первенство только Тунису), предусматривавшая создание выборного совещательного органа власти. Во второй половине XIX века Египет был ареной деятельности выдающихся мусульманских ученых-реформаторов, которые в условиях усиления зависимости от европейских держав пытались осмыслить пути политического возрождения страны, найти точки соприкосновения исламской и западной политической мысли, провести параллели между исламскими нормами и институтами и демократией. На исходе ХIХ века египетское патриотическое чувство включало осознание необходимости современных реформ. В конце Первой мировой войны национально ориентированные политики, вдохновленные выдвинутой Вильсоном идеей права народов на самоопределение, попытались сформировать делегацию для участия в Парижской мирной конференции (эта группа в будущем стала основой египетской национальной партии «Вафд»). В 1922 г. под давлением народных выступлений Великобритания была вынуждена ликвидировать протекторат: Египет стал монархией с собственным парламентом, хотя ряд важных сфер, включая зону Суэцкого канала, остались под контролем англичан.
Вторая мировая война и трудные послевоенные годы усилили недовольство монархическим режимом и англичанами. Арабо-израильская война 1948 г. не только принесла поражение египетской армии, но и выявила коррупцию в правительственных кругах. В стране росло влияние «Братьев-мусульман» (осн. в 1928 г.), которые с конца 1930-х гг. сконцентрировали усилия на распространении своего влияния в полиции и вооруженных силах. Протестные настроения в армии привели к образованию тайной организации «Свободные офицеры», лидеры которой во главе с Мухаммадом Нагибом и Гамалем Абдель Насером в 1952 г. совершили антимонархический переворот и положили конец квазилиберальному парламентаризму.
После прихода к власти перед «Свободными офицерами» встал вопрос о политическом, военном, экономическом, социокультурном обеспечении остро необходимых реформ. В условиях складывающегося биполярного мира, а также конкретных внешне- и внутриполитических обстоятельств Насер взял курс на арабское единство, антиимпериализм и арабский социализм. Его политическая стратегия дала мощный импульс развитию многих арабских стран.
Одним словом, десятилетиями Египет был лидером политического, культурного, социально-экономического развития арабского мира. Политико-культурный застой настиг его при Мубараке, и связано это с авторитарной стабилизацией.
Насколько велика вероятность, что в странах, где власть уже сменилась, у руля государства окажутся исламисты? В каких странах сегодня их позиции сильны?
Трудно представить, что должно произойти, чтобы исламисты сегодня оказались у руля государства. Первый национальный лидер Туниса Хабиб Бургиба (1956-1987) вел страну прозападным курсом и, несмотря на конституционное признание ислама «религией государства», по степени светскости уступал, наверное, только Ататюрку. Арабо-исламское наследие страны оказалось в тени официального франкофильства, был закрыт даже знаменитый исламский университет «Аз-Зейтуна». Первые исламистские ячейки появились в 1971 г. В 1981 г. возникло Движение исламской направленности, позднее переименованное в «Ан-Нахду» («Возрождение»). В период расцвета (1987-1991 гг.) оно наряду с «партией власти» представляло собой по-настоящему массовое движение (до 10 тыс. членов и сотни тысяч сочувствующих) и опиралось на небогатые городские слои и студенчество. Его лидеру и главному идеологу Рашиду аль-Ганнуши удалось создать образ не «музейного», а живого ислама, тесно связанного с социальными проблемами, борьбой за политическое участие и против вестернизации. В 1991-1992 гг. Зин аль-Абидин бен Али убрал конкурентов, запретив партию. Аль-Ганнуши эмигрировал в Лондон и вернулся в страну только после известных событий. Это очень гибкий политик, хорошо знающий и западную философию, и исламскую мысль. В целом он представляет оптимальный путь развития Туниса синтетически: селективное и критическое заимствование из других культур возможно, но основой должно оставаться арабо-исламское наследие. Национализм для него - не антитеза исламу, но компонент его универсальной системы, а демократия, права человека и многопартийные выборы - необходимые предпосылки нового исламского строя. Может ли такая идеология привлечь сторонников в современном Тунисе? Да, может, но для работы с потенциальными избирателями нужны программа, кадровые, информационные, финансовые ресурсы и, что очень важно, внутрипартийная консолидация. Пока этого нет. И старые, и новые силы оппозиции фрагментированы. Между тем, временный президент страны Фуад Мебаза - сподвижник как Бургибы, так и бен Али; глава временного правительства Мухаммад аль-Ганнуши первый раз стал членом кабинета еще в 1987 г. Временная власть - политическое продолжение режима и в целом, западники. Запретив «партию власти» (Конституционное демократическое объединение), они отнюдь не запретили ее платформу. Логично ожидать, что будет предпринята попытка переформатирования партии. И внешние факторы, хотя бы то, что Тунис - ассоциированный член ЕС, будут работать не на исламистов.
В Египте «Братья-мусульмане», безусловно, влиятельная организация, глубоко уважаемая за активную благотворительную деятельность. Они имеют кадры, включая нескольких лидеров харизматического типа, а также влияние в профсоюзах и студенческих советах и большой опыт политической борьбы. В предвыборных баталиях «Братья» участвуют с 1984 г. (их тогда легализовал президент Анвар Садат). Более того, это единственная организация, которое представляет самые разные слои населения, причем и городского, и сельского, обеспечивая «круговорот» людей и интересов. Однако как все исламистские движения, оно инклюзивно и поэтому аморфно. В нем сосуществуют умеренные, радикальные и глубоко традиционалистские силы - как те, например, что находят фотографирование противоречащим нормам ислама. Невозможность политической легализации при режиме Мубарака, как и постоянные репрессии (только в заключении побывало до 30 тыс. активистов) не позволили ассоциации идейно и политически структурироваться.
Последняя политическая платформа «Братьев» (2008) имеет выраженный консервативный характер, что во многом является реакцией на политику властей (конституционные поправки 2007 г. запретили создание партий на религиозной основе и создание избирательных блоков). Она лишь в общих чертах касается вопроса о характере будущей партии. Среди предложений - учреждение выборного органа из числа мусульманских ученых, обладающего правом отвергать законопроекты, не отвечающие нормам мусульманского права, а также допуск только мусульман к высшим постам в системе исполнительной власти.
В настоящее время лидеры «Братьев» - это представители умеренного «мейнстрима». Они выступают за гражданскую демократическую власть, которая основана на свободе и справедливости, сочетаемых с основными исламскими ценностями, и готовы к диалогу с другими политическими силами. Последнее подтверждает то, что на последних промежуточных выборах в Консультативный совет (аналог верхней палаты) они достигли договоренности о поддержке единых кандидатов с различными силами оппозиции - от либеральной «Вафд» до левой «Таджаммуа». В Асьюте, где не раз происходили конфликты между мусульманами и коптами, «Братья» поддержали кандидата-христианина. В Палате депутатов прежнего созыва их фракция насчитывала 88 членов и не раз блокировалась с независимыми депутатами по вопросам отмены закона о чрезвычайном положении, соблюдения прав человека и некоторым вопросам внешней политики. На последних парламентских выборах ноября-декабря 2010 г. «Братья» готовились выдвинуть 20-25 кандидатов-женщин, чтобы использовать введенную в 2009 г. «женскую квоту» (64 места), и в целом рассчитывали получить 30% мест (массовые нарушения и фальсификации итогов заставили их бойкотировать второй тур).
Сегодня перед ассоциацией стоят несколько важнейших задач. Во-первых, это создание партии и разработка политической программы. Этот процесс связан с размежеванием и внутриполитической борьбой, в ходе которой умеренным предстоит максимально усилить свои позиции и одновременно не допустить дискредитации движения. Во-вторых, это подтверждение лояльности гражданским ценностям и коалиционирование с возможными союзниками, включая новые, недавно возникшие и продолжающие возникать организации. Только так при условии свободных выборов можно будет побороться за политическое представительство с военной элитой страны или выдвинутыми ею кандидатами. Позиции у армии прочные. Это не просто военная сила. Она пользуется широкой поддержкой населения и имеет собственные политические и экономические интересы.
Исламистские группы и/или организации есть во всех арабских странах. Спектр этих сил широк, и политические ситуации везде разные. Можно сказать одно: там, где такие партии легально участвуют в политическом процессе (Алжир, Марокко, Иордания, Йемен, Ливан, Ирак), исламистский экстремизм снижается. Скажем, «Хезбалла» участвовала в последних парламентских выборах под лозунгом «Ливан - наша страна». Для развития гражданской национальной идеи и участия нельзя обойтись без признания многообразия мусульманских обществ и усиления состязательности политического процесса.
В такого рода событиях часто видят американский след. Достаточно вспомнить, как Обама уговаривал Мубарака уйти в отставку после того, как последний выступил с телеобращением к нации. Насколько происходящее в Северной Африке и на Ближнем Востоке выгодно Вашингтону?
Думаю, происходящее Вашингтону невыгодно, несмотря на официальные приветствия народного волеизъявления. Оба экс-президента проводили неолиберальную экономическую политику в соответствии с требованиями МВФ и были союзниками США, правда, Мубарак проявлял иногда неуступчивость в политических вопросах, особенно в сфере межарабских отношений. В период борьбы администрации президента Буша-младшего за реформы на «Большом Ближнем Востоке» он, например, открыто заявлял, что Египет «не заинтересован в продолжающихся разговорах о "Большом Ближнем Востоке"». Однако на альтернативные прямые президентские выборы ему пришлось согласиться. Но одновременно с очень ограниченной либерализацией имело место ужесточение контроля над СМИ, уровнем политических прав и свобод и оппозицией (чаще всего как раз под предлогом борьбы с исламизмом и терроризмом). Современные широкие протестные выступления обнажают противоречия неолиберальной модернизации, когда при неплохих темпах экономического роста растут социально-политические конфликты и ценностные противоречия. Речь ведь идет об исламских странах, а ислам - не только вера, но и мирская социальная система. В Египте, например, согласно данным Всемирного обзора ценностей, религию считают «очень важной» 95,4% населения, семью - 97,7%.
Ряд экспертов утверждает, что требования протестующих в Египте, Алжире и других странах о повышении зарплат и сокращении безработицы невыполнимы. Просто потому, что власти этих стран не могут прокормить такое количество населения. Насколько эти утверждения оправданы?
В рамках проводившейся экономической политики невыполнимы. Других вариантов никто не предлагал. Могу привести пример: в сельском хозяйстве Египта осуществлялся курс на создание крупных современных производств с привлечением иностранных инвестиций, происходила скупка земель. Куда девались крестьяне? Пополняли ряды бедноты, имеющей право на субсидированную государством лепешку.
В настоящий момент беспорядки происходят в Ливии, Алжире, Иордании, Иране, Йемене и Бахрейне. Как вы думаете, в каких из этих стран перемена режимов наиболее вероятна? Какие силы теоретически там могут прийти к власти?
Полагаю, правящие элиты этих стран будут стараться уступать, призывать оппозицию к диалогу, договариваться с лидерами племен там, где они сильны (Йемен, Ливия), оказывать единовременную денежную помощь и использовать межконфессиональные размежевания (Бахрейн). В этом плане наиболее сложная ситуация может сложиться в Ливии из-за жесткого авторитарного стиля Каддафи, неэффективности экономики, роста социального расслоения и, как и в Тунисе, очень высокой безработицы среди молодежи. Иранский режим здесь стоит особняком. Он совмещает исламские идеи с основами демократии как формой политического участия и демонстрирует способность к эволюции, активно отстаивая национальные интересы, особенно в области внешней политики, ядерной программы и экономики.
Вскоре после смены власти в Тунисе и Египте поступили сообщения, что экс-главы этих старн Бен Али и Мубарак находятся в коме из-за «сильной моральной нагрузки». Как вы думаете, кто-то заинтересован в их физической ликвидации?
Я не думаю, что кто-то стремится их ликвидировать. Их политическая жизнь уже закончена.
Чем нынешний «пожар на Ближнем Востоке» чреват для всего мира, в частности - для России?
Эти события можно считать политическим уроком. Они подтверждают, что неолиберальная модернизация, осуществляемая согласно стандартам «Вашингтонского консенсуса», производит социально-экономические изменения, ведущие к рассогласованию политической, экономической, социальной и ценностной систем. Это вызывает социально-политический кризис, который в условиях системного подавления оппозиции приводит к тому, что попытка выйти из него принимает характер массового протеста. События в соседних странах ускоряют развитие кризисной ситуации - отсюда цепная реакция. Поиск конструктивных решений в таких ситуациях сопряжен, как правило, с обновлением элиты, созданием коалиций и разработкой новых политических курсов.
Источник: socialism-vk.livejournal.com.
Рейтинг публикации:
|
