Этим летом отмечается восьмидесятая годовщина падения Франции. Падение было неожиданным и шокирующим: через шесть недель после того, как немецкая бронетехника преодолела линию Мажино и прошла сквозь Арденский лес в середине мая, новый лидер французского правительства маршал Филипп Петен обратился к нации: «С тяжёлым сердцем объявляю, что боевые действия должны быть прекращены». Среди слушавших радиообращение был французский капитан, который, хотя являлся ветераном Первой мировой и имел военные награды, настоял на том, чтобы вновь вступить в бой. За несколько недель он настрочил «свидетельские показания» о событиях, участником которых он стал.
В результате, как говорил сам автор «показаний», Марк Блок, «в раскаленной добела ярости» родилась книга «Странное поражение» (L’Étrange défaite), которая до сих пор остаётся самым характерным анализом падения Франции. Специалист по средневековью, Блок развивал популярную, хотя и иллюзорную идею менталитета – интеллектуальных и асоциальных структур, которые в не меньшей степени, чем материальные факторы, формировали восприятие мира прошлыми поколениями. Поэтому Блок полагал, что для объяснения того, как Франция пришла к «поражению, которое казалось невозможным», нужно изучить менталитет её политической и военной элиты.
Спустя восемьдесят лет исследование Блока может оказаться полезным для историков, охваченных «раскалённой добела яростью» сегодняшнего дня и пытающимся понять причины странного поражения США в «войне» с новым коронавирусом.
Странная война
Странная война продолжалась восемь месяцев – с сентября 1939 года. За этот период Франция мобилизовала миллионы мужчин. У призывников, занявших оборонительные позиции по всей стране, часто не было индивидуальных средств защиты. Холодной зимой не хватало ботинок и одеял, в огромном дефиците были респираторные маски – противогазы. Офицеры, у которых противогазы все-таки имелись, отказывались их носить: курить сигареты, глядя на солдат, считалось особым пижонством.
Помимо всего этого наблюдалась нехватка убедительного лидерства. Правительство Эдуара Даладье выпускало пустые обращения вместо того, чтобы чётко объяснить, каких жертв и почему оно требует от солдат и мирных граждан. Чтобы избежать последствий объявленной войны, правительство старалось создать впечатление, что всеми силами стремится к миру. В пьесе Жана Жироду «Троянской войны не будет» (1935 г.) Гектор использует дипломатию, чтобы не допустить падения Трои. Жироду, кстати, был не только самым известным драматургом страны, но и министром информации.
В начале 1940 г. солдаты, принадлежащие к определённым профессиональным категориям, были демобилизованы. Тогда, как и сейчас, правительство стремилось создать видимость нормальной жизни. Это было нетрудно. Парижские кафе были заполнены посетителями, театры – зрителями, а стадионы – болельщиками. Город дал новую жизнь старой истории – несмотря на перемены, всё шло по-прежнему. Главным хитом периода странной войны была песня Мориса Шевалье “Paris sera toujours Paris” («Париж всегда будет Парижем»).
Блок без колебаний возлагает ответственность за события того периода на правительство. Избранное руководство оказалось неспособным предоставить французам хотя бы «минимум чёткой и ясной информации, без которой невозможно рациональное поведение», поэтому оно виновно в нарушении долга, в котором и заключается «самое чудовищное преступление наших самозваных демократов». В отношении французской демократии Блок был так же суров. Он отмечал, что эффективность любой формы правления, будь то монархия или демократия, страдает, если существует разрыв между заявленными ценностями системы и реальными ценностями тех, кто ею управляет. «Демократия становится безнадёжно слабой, соответственно, страдает и общее благо, если высшие должностные лица, воспитанные в пренебрежении к нему, служат ему вполсилы».
В этом вопросе социал-демократ Блок согласен с политиком Анри де Кериллисом, своим суперконсервативным современником, который яростно критиковал правительство за неспособность объединить французов. «Моральная мобилизация Франции – самое важное условие победы, – утверждал Кериллис. – Мы победим, только если захотим пойти на необходимые жертвы». Блок был столь же резок в суждениях о военном руководстве страны. Он негодовал по поводу «полной некомпетентности» военных и безжалостно анализировал её причины. «Они думают о прошлой войне, потому что это воспоминания об их молодости. Те давно ушедшие дни сияют блеском тех событий».
Коллективный менталитет, сформированный предыдущей войной, не мог представить себе следующую войну. Они не могли вообразить, что немецкие танки прорвутся через Арденны и разобьют французские войска, как и их предшественники не могли предположить, что маневренная война 1914 г. перейдёт в окопную и затянется на годы. Столкнувшись с новой угрозой, высшее командование Франции «считало правильным ничего не предпринимать и вести себя, как всегда».
Польза истории
Историки будущего, рассказывая о том, как американское руководство не смогло предвидеть нынешние медицинский и политический кризисы, с лёгкостью позаимствуют пару страниц из последней, незавершённой книги Блока. Вступив в движение Сопротивления в начале 1943 года, Блок начал «Апологию истории, или Ремесло историка» (Apologie pour l’histoire ou métier d’historien) – потрясающие размышления об искусстве исторических исследований. Он пытался ответить на вопрос одного из своих детей: «Папа, скажи, какая польза от истории?». Блок не смог завершить книгу: весной 1944 г. его схватили французские власти и передали СС, после пыток он был расстрелян.
Но даже в незавершенной рукописи автор, исходя из того, что люди не понимают настоящего, игнорируя прошлое, даёт читателям ответ, который в том числе объясняет странное поражение одной из основных американских политических партий, когда Дональд Трамп стал кандидатом в президенты, а также странное поражение самой мощной мировой демократии, когда её атаковал новый коронавирус.
Материальные и ментальные структуры склонны мириться с обстоятельствами, которые дали им жизнь. Американские истории будут изучать поражение республиканского истеблишмента, который, скрывшись за «линией Мажино» из традиционных ожиданий, не увидел, что Трамп способен перевернуть фундаментальные принципы страны и самой партии. Будучи неспособным выйти за рамки традиционного видения и привычных схем материального вознаграждения, правительство США встретило эпидемию коронавируса так же, как Франция – продвижение немецких войск: была объявлена война, но никаких конкретных действий не планировалось, до граждан не удалось донести реальность угрозы, не говоря уже о том, чтобы убедить их пойти на жертвы.
Блок добавляет ещё одну деталь к старой картине. Изучение прошлого помогает лучше понять настоящее, и одновременно внимание к настоящему ярче демонстрирует факты прошлого. Мы «бесцельно потратим силы, если, стремясь понять прошлое, будем полностью игнорировать настоящее», предупреждает Блок. Много прочитав и написав о военных сражениях, он никогда не знал, что такое поражение, пока «не столкнулся с его ужасной, тошнотворной реальностью».
Сегодняшние американцы, возможно, лучше, чем предыдущие поколения, понимают тех, чьи демократии стали коррумпированными или уступили место авторитарным режимам. Вероятно, они ощутят боль унижения, в очередной раз столкнувшись с нацией, которая борется или уже пала жертвой того же идеологического вируса. А взглянув на прошлое Франции и будущее Америки, они, возможно, кое-что поймут благодаря Блоку, который писал, что «не может быть спасения там, где нет жертв, и не может быть национальной свободы в полном смысле слова, если мы сами не будем работать над её достижением».
