«Прошлое не мертво. Оно даже не прошлое», — писал Уильям Фолкнер (William Faulkner), и он знал, о чем говорил. Родившись и повзрослев далеко на юге США, он жил и работал в тени гражданской войны, которая закончилась за 35 лет до его рождения, но все равно как будто продолжалась и продолжалась. Идет она и до сих пор.

Косой крест южных штатов, символ проигравшего рабовладельческого государства, и по сей день красуется на флаге Миссисипи. Даже если обойтись без прочих сравнений, это следовало бы оценивать как нечто возмутительное с политической точки зрения — наподобие того, как если бы на современном флаге Германии была свастика.

На самом деле настолько же политически возмутительны и все эти памятники политикам и генералам южных штатов, которых было бы разумно оставить в прошлом, но которых уже во времена Фолкнера прославляли как благородных представителей потерпевшей поражение, но хорошей идеи.

«Проигранное дело», the lost cause, — так называют альтернативное видение истории, согласно которому Юг представлял собой разрушенную идиллию, а общество, основанное на рабском труде, было обществом старомодных идеалов чести.

Если хотите увидеть, как миф о «проигранном деле» нашел воплощение в кино, потратьте четыре часа времени на «Унесенных ветром» (1939 год). А если желаете убедиться, насколько рано этот миф закрепился в американской поп-культуре, посмотрите трехчасовое «Рождение нации» (1915 год), где в роли эпического героя выступает лидер Ку-Клукс-Клана.

Остальное — история, как часто говорят. Политическая реконструкция, задуманная для того, чтобы залечить раны войны и снова объединить Юг с Союзом северных штатов в реальности стала продолжением войны — просто другими методами. Рабство сменили жестокие расовые законы (законы Джима Кроу), и белый рабовладельческий режим превратился в белый расистский режим. Раны войны не заживали, а продолжали кровоточить, потому что проигравшие ни на каких условиях не желали смириться со своим поражением и тем более с идеалами и принципами, которые их победили.

 

Поэтому «проигранному делу» позволили жить в американском обществе, становясь источником горечи и ненависти к институтам и законам победившей идеи. Неудавшуюся реконструкцию скоро стали называть второй гражданской войной, как и столкновения в 1950-х — 1960-х годах по поводу десегрегации Юга. Проигравшие южные штаты отменили расовые законы не по собственному желанию, а потому, что Верховный суд объявил их несовместимыми с конституцией, а ряд американских президентов от Эйзенхауэра до Линдона Джонсона выразили готовность пустить в ход федеральные войска, чтобы воплотить решение суда в жизнь.

Что не помешало проигравшей идее и дальше жить в американском обществе, подобно подспудному течению, подпитываемому горечью и жалостью к себе и готовому в любой момент вновь вырваться на поверхность и расколоть страну. В 1968 и 1972 годах у него появился свой собственный кандидат в президенты — Джордж Уоллис (George Wallace), а в 2016 — и собственный президент, Дональд Трамп.

США за свою историю воевали чаще, чем большинство других современных держав. В каждом американском городе есть монументы в честь павших в боях. В Вашингтоне есть комплекс мемориалов, посвященный всем американским войнам и битвам, а на другом берегу реки Потомак раскинулось национальное военное кладбище с его белыми надгробиями, расположенными идеальными рядами на холмах Арлингтона,. В США есть особый нерабочий день для поминовения павших, а также день, когда воздают почести ветеранам войн. В США едва ли найдешь семью, которой некого помянуть или поздравить.

Однако бывает полезно напомнить, что самой масштабной и кровавой из всех войн США была та, во время которой американцы убивали американцев в беспрецедентных масштабах и с ни с чем не сравнимой беспощадностью. Количество павших в боях Гражданской войны (примерно 620 тысяч военных и неподсчитанное число гражданских) соответствовало 2% тогдашнего населения Америки, что сопоставимо с количеством американцев, погибших во всех последующих войнах, включая две мировые, Корейскую и Вьетнамскую.

Гражданская война стала для США огромным историческим потрясением — примерно как Первая мировая война для Европы, которая оказалась цивилизационным шоком, приведшим к еще более разрушительной войне. А в США та же война продолжает идти и по сей день.

Если хочешь добраться до исторических корней поляризации в американской политике и культуре, пропустить Гражданскую войну никак нельзя.

Когда я в 1985 году стал корреспондентом «Шведского телевидения» в США, меня поразило, насколько свежи еще там воспоминания об этой войне. Вокруг Вашингтона, где я жил, располагались старые поля сражений — при Манассасе, Энтитеме, Геттисберге, Фредериксберге. Там регулярно живо инсценировали то одну, то другую бойню тех времен. А тому, кто хотел поближе познакомиться с атмосферой Юга и «проигранным делом», нужно было всего лишь отправиться в часовое путешествие в сторону Шарлотсвилля в Виргинии и осмотреть прекрасную усадьбу Монтичелло, принадлежавшую плантатору (и автору декларации о независимости) Томасу Джефферсону (Thomas Jefferson) и созданную по его собственному проекту, а также бараки рабов, без которых ее во всех смыслах просто не существовало бы. И в Шарлоттсвилле еще стоял памятник генералу Роберту Ли (Robert E. Lee), что хорошо вписывалось в общую картину. Во всяком случае даже я не обращал особого внимания на то, что в США стоят памятники и мемориалы в честь тех, кто считался врагом.

 

Когда в Шарлоттсвилле в апреле 2017 года по результатам голосования с небольшим политическим перевесом решили убрать статую Ли, и город наводнили вооруженные экстремисты, укутанные во флаги южных штатов, президент Трамп высказался в их защиту. «Очень славные люди», — сказал он, а Ли назвал «великим генералом». Неслучайно флаг южных штатов с самого начала появлялся во время предвыборной кампании Дональда Трампа. Наследники «проигранного дела», где бы в Штатах они не проявляли себя, всегда умели выбирать себе символы.

 

Вначале было велико искушение объявить победу Трампа случайностью, маловероятным стечением несчастливых обстоятельств, но эта мысль все меньше похожа на правду. После почти четырех лет с Трампом больше всего тревожит стабильность ядра его избирателей, количество которых, по подсчетам, достигает 30%, и прочность альтернативной реальности теорий заговоров и лжи, которую они считают своей.

Более разумное объяснение заключается в том, что Трамп стал несчастьем, которое только и ждало возможности случиться. Все более поляризованные США были более чем готовы к политику, который любит властвовать, разделяя, и который для этого не постесняется провоцировать и эксплуатировать самые темные подавленные стороны «проигранного дела»: расизм, ксенофобию и ненависть к федеральной власти в Вашингтоне.

Да, расизм и ксенофобию можно культивировать и эксплуатировать практически в любом обществе, и не обязательно проигрывать гражданскую войну, чтобы кому-то показалась привлекательной возможность вернуть себе нечто утраченное и взять реванш над теми, кто это у них отобрал.

Однако мало у каких стран есть такое значительное «проигранное дело», которое может собрать вокруг себя проигравших. К тому же это «проигранное дело» так и не смирилось с поражением.

Когда полицейский Дерек Шовин девять невыносимых минут давил белым коленом на черную шею Джорджа Флойда, мы увидели перед собой воплощение рабства. И мрачные следы незаконченной Гражданской войны.

С Дональдом Трампом — а может, и раньше — стало очевидно, что «проигранное дело» живет и процветает, как и два несовместимых представления о том, какова Америка сейчас и какой ей следует быть: потерянный ли она рай, который нужно вернуть, или воплощенная мечта, которую надо сохранять? Одно из этих представлений — об Америке, обращенной в прошлое и внутрь себя, подпитываемой коллективными историческими мифами и фантазиями, другое — о стране, смотрящей в будущее и вовне, основанной на идее о правах личности и на возможности оставить историю позади и начать новую жизнь.

Временами казалось, будто мечта победила, «проигранное дело» было проиграно окончательно, а Гражданская война, наконец, закончилась. Но по мере того как вера в мечту уменьшалась (социальная мобильность в США сегодня значительно ниже, чем, например, в Швеции, Франции или Великобритании), исторический раскол в американском обществе снова начал о себе напоминать.

Когда Трамп в своей инаугурационной речи 20 января 2017 года упомянул столицу США в качестве штаб-квартиры врага, он говорил на языке «проигранного дела».

«Их победы не были вашими победами», — сказал он.

 

С тех пор он каждым своим твитом показывает, что та Америка, которой он хочет вернуть былое величие, — это Америка «проигранного дела»: националистическая, расистская, ксенофобская, сосредоточенная на самой себе и обращенная в прошлое.

 

Даже если Дональд Трамп проиграет выборы в ноябре, что сейчас кажется весьма вероятным, это не значит, что исход войны будет решен, и тем более не значит, что она завершится. Напротив, есть опасения, что она снова вспыхнет, потому что проигравшие и в этот раз не захотят смириться с поражением. Уже начались акции с целью саботажа процедуры выборов и внушения недоверия к их результатам. Исполнительная власть с тревожной легкостью позволила использовать себя для ослабления противодействующих этому конституционных сил и механизмов контроля системы разделения полномочий. Похоже, впервые за всю историю ощущается неподдельная неуверенность, что смена власти в Белом доме произойдет мирно и добровольно.

Те, кто в 1787 году писал конституцию США, больше всего боялись, что один из президентов сделает себя королем и уничтожит республику. И потому они сделали так, чтобы президентские исполнительные полномочия контролировались и уравновешивались независимыми законодательной и судебной властями.

Но никто из них и вообразить не мог, что постыдный компромисс по поводу рабства, который они заложили в свое творение, всего через 70 лет практически расколет его на куски.

И еще меньше они думали о том, что через 230 лет появится президент, которому удастся пробудить к жизни «проигранное дело», чтобы попытаться стать королем и уничтожить республику.

Если Трамп выиграет осенние выборы, на практике это будет означать конец республики.

Если он проиграет, то война против республики может усилиться.

В обоих случаях «проигранное дело» в очередной раз продемонстрирует свою разрушительную силу.

Примечание. 27 июня конгресс штата Миссисипи подавляющим большинством голосов решил заменить флаг с символикой южных штатов на новый.