Иногда важные политические события наступают в стране подобно туману из одноименного стихотворения Сэндберга, «тихо подкрадываясь на мягких кошачьих лапках», действуя молча и незаметно, пока не охватят всю страну. Одним из таких примеров является появление Дональда Трампа четыре года тому назад. Это был шумный и крикливый кандидат, но многим он казался своего рода политическим клоуном, который неизбежно потерпит поражение.
Политики из истэблишмента почти все поголовно считали, что «синяя стена» электорального превосходства Демократической партии выстоит в борьбе с этим человеком. Средний Запад будет держаться стойко, и Хиллари Клинтон станет президентом.
Но на страну молча накатывался туман. Избиратели из среднего класса, живущие в самом сердце Америки, все больше ощущали, что со страной что-то не так, что лидеры нации меняют ее в худшую сторону, а в процессе этих изменений разрушают их будущее. Но тогда не было ни уличных протестов, ни пламенной риторики, ни сплочения гражданских активистов, ни публичных требований. Медийный мейнстрим, слившийся с элитой страны, не заметил ничего серьезного внутри общества, хотя там уже что-то закипало. К чему что-то замечать? Им казалось, что все прекрасно.
Но недовольные просто выжидали, молча надеясь на то, что придет время, и они выскажутся в тихих и неприкосновенных кабинках для голосования. Они высказались, и Дональд Трамп стал президентом. Этого не ожидал никто.
Нечто подобное может произойти после масштабных уличных протестов, которые сопровождаются бунтами, грабежами, разрушениями и насилием. Все это — реакция на ужасную гибель Джорджа Флойда от рук жестокого полицейского, придавившего шею чернокожего коленом и державшего его так почти девять минут. То, что белый полицейский может с такой легкостью лишить жизни афроамериканца, стало причиной общенационального проявления скорби и переоценки ценностей. Естественно, опросы общественного мнения показали, что народ широко поддерживает мирные демонстрации, организованные с тем, чтобы почтить память Джорджа Флойда и осудить виновных в его бессмысленной гибели.
Контекст
Однако опросы также показали, что народ страшно возмущен беспорядками и мародерством. Таким образом, драма, связанная со смертью Флойда, включая всплески насилия и разрушений, а также усиление агрессивной риторики с левого фланга обострили существующую политическую напряженность, лежащую в основе сегодняшних беспорядков. Она продемонстрировала, что Америка быстро превращается в две страны с двумя повествовательными линиями о временах, в которых мы живем, и о проблемах, с которыми мы сталкиваемся.
Одну такую повествовательную линию мы назовем либеральной. В последние годы ее проводят все активнее, особенно после смерти Джорджа Флойда. Главная идея заключается в том, что Америка по своей природе расистская страна, пораженная неким недугом под названием «системный расизм». Его не всегда можно увидеть. Часто он скрывается за фасадом фальшивого добросердечия белых людей. И тем не менее, он таится в их сердцах, и действует коварно и изощренно, умаляя меньшинства, особенно чернокожих, и заставляя их чувствовать себя неполноценными.
Согласно данной концепции, этот системный гражданский вирус создает особые проблемы в полицейских участках по всей стране, где неистовый расизм представляет серьезную угрозу для чернокожих, и особенно для молодых чернокожих мужчин. Проводники этой повествовательной линии стараются убедить нас, что ни в чем не повинных чернокожих все чаще убивают по всей Америке на волне бесконтрольного изуверства и жестокости правоохранительных органов.
Из этой концепции о системном расизме и о продолжающемся насилии против чернокожих американцев делается логический вывод. Он состоит в том, что белых надо поставить на место за грехи их предков, а также за их сегодняшнее ханжество. Соответственно, предписывается подвергать их унижениям и оскорблениям. В последние годы данная часть концепции системного расизма становится все более наглой и вопиющей.
Есть и другая концепция, консервативная, и носит она в основном защитный характер. Согласно ей, расизм несомненно присутствует в правящих кругах, и эту проблему надо решать, когда она становится заметной. С расовой дискриминацией в рядах полиции тоже необходимо бороться, когда бы и где бы она ни давала о себе знать. Однако с 1960-х годов, когда началась эпоха борьбы за гражданские права, достигнуты колоссальные успехи в борьбе с открытым расизмом, в ликвидации барьеров на пути к равным возможностям и в признании расовых чувств и обид меньшинств. Проблема с системным расизмом заключается в том, что это слишком неопределенное и расплывчатое явление, разобрать которое ясно и четко невозможно. А поэтому, даже если он существует (что многие оспаривают), эффективно решить эту проблему нельзя.
Если говорить о расизме полицейских, который ведет к убийству чернокожих в больших количествах, то статистика это просто не подтверждает. Хезер Макдоналд (Heather Mac Donald) из Манхэттенского института отмечает, что согласно базе данных газеты «Вашингтон Пост», в 2019 году полиция убила девятерых безоружных чернокожих (и 19 безоружных белых). Принимая во внимание общее количество чернокожих, ставших жертвами убийств (в 2018 году их было 7 407), Макдоналд посчитала, что число убитых полицией безоружных чернокожих составляет около 0,1% от количества всех убитых в 2019 году афроамериканцев. Она подкрепляет свою позицию данными из исследований Национальной академии наук, из обзора деятельности полиции Филадельфии, проведенного Министерством юстиции, а также из аналитической работы экономиста Гарвардского университета. В исследовании академии наук не найдено «значительных свидетельств диспропорций по убийствам чернокожих, совершенных полицейскими».
После убийства Флойда либеральная повествовательная линия очень быстро взяла верх в политическом дискурсе Америки. Ее можно увидеть везде — в большинстве ведущих средств массовой информации, в мрачных заявлениях возбужденных общественных организаций, в бредовых заявлениях знаменитостей, на массовых демонстрациях и, конечно, в бунтах и грабежах, которые разрушают бизнес, лишают людей средств к существованию и уничтожают целые кварталы.
Сторонники либеральной концепции отстаивают ее громогласно, с полным пренебрежением к мнениям других и с таким неистовством, которое не терпит ни малейшего проявления инакомыслия и даже пассивности. Задумайтесь о чувствах Дрю Бриса, прославленного квотербека из клуба Национальной футбольной лиги «Нью-Орлеан Сэйнтс. Его спросили, не возродят ли после смерти Флойда игроки НФЛ традицию протестов против расовой несправедливости, становясь на одно колено во время исполнения гимна США перед играми. Брис заявил, что не станет участвовать в таких протестах, потому что «никогда не согласится с теми, кто неуважительно относится к флагу Соединенных Штатов Америки». Затем он красноречиво и искренне выразил свои чувства патриотизма, вспомнив своих дедов, воевавших во время войны, а также мужество борцов за гражданские права, которые старались сделать Америку лучше.
И каков результат? Волна негодований и осуждений, злобные нападки и подлая ненависть. Показательным примером стала статья чернокожего спортивного обозревателя «Вашингтон Пост» по имени Джерри Брюэр (Jerry Brewer). Сначала он похвалил Бриса, назвав его «одним из самых исключительных людей в мире спорта», человеком, который стал «олицетворением характера, добросердечия и милосердия, то есть, того, что люди ищут в спортивных примерах для подражания». Но даже если он такой хороший парень и примерный человек, прорычал Брюэр, это отнюдь не означает, что ему можно позволить дистанцироваться от протестов в духе Колина Каперника.
Брис, написал Брюэр, показал себя «бесчувственным и заблуждающимся недоумком…невежественным и ленящимся мыслить человеком, который очень сильно нуждается в расширении кругозора». Это был журналистский контроль над мыслями в действии, и он дал результат. Брис униженно извинился, причем дважды, за свои прегрешения перед человечеством.
Джерри Брюэр стал этаким костоломом, силой добивающимся признания того, что либеральная повествовательная линия непреложна и священна, и что никто не вправе говорить или делать что-то, подвергающее ее сомнению. Те же самые мотивы усматриваются в реакции на выступление тренера женской баскетбольной команды Вашингтонского университета Джоди Уинн. В ответ на смерть Джорджа Флойда она сделала искреннее заявление, выразив свою озабоченность. В частности, Уинн сказала: «Мы должны выступить вместе с нашими чернокожими американцами и добиться справедливости! Черные, коричневые, желтые…ВСЕ жизни имеют значение!»
Вот незадача. Так говорить нельзя. Это системный расизм в действии. Мы здесь ведем речь о жизнях чернокожих, и путать это с выражениями обеспокоенности в отношении других расовых групп абсолютно недопустимо. Ее аккаунт в Твиттере заблокировали, о чем сообщило издание «Сиэтл Таймс» (Seattle Times), и Уинн очень быстро обнародовала другое заявление, в котором подчеркнула, что она ведет речь только о жизнях чернокожих. «Я хотела бы искренне извиниться», — униженно написала она. А потом добавила: «Я понимаю, что мои слова были болезненно восприняты цветными…В этот момент я усвоила важный и тяжелый урок, и я полна решимости научиться тому… как мы можем добиться перемен». Уинн пообещала бороться за перемены, которые покончат с расизмом.
Но сторонникам либеральной концепции недостаточно запугивать и унижать поистине героических людей типа Дрю Бриса, заставляя их каяться в своем подлинном патриотизме. Они также отказываются осуждать беспорядки и грабежи, которые мы видим на телевизионных экранах, в то время как местные полицейские начальники не хотят этому противодействовать. Почему? Здесь все ясно. Они хотят сохранить и защитить концепцию, вдохновляющую левых и подливающую масла в огонь острых дебатов об американской политике.
Основополагающей сутью этой повествовательной линии является все более жестокое и взрывоопасное наступление на часть нашей нации — на белых людей. Поборники этой концепции с постоянно усиливающейся агрессивностью заявляют: они виновны в прегрешениях своих предков, в расизме из прошлого. И они должны признать свою вину, должны получить отпущение грехов через покаяние и самоунижение.
Вся эта мрачная реальность была запечатлена на видео, которое позавчера показали в программе Такера Карлсона на «Фокс Ньюс». Молодая белая женщина идет по улице в Нью-Йорке во время протестов. К ней подходит мужчина и говорит, что он работает на движение «Черные жизни имеют значение». «Поскольку я работаю на эту компанию, — заявляет мужчина (он белый), — мой директор сказал мне выйти сегодня на улицу и ставить вас на колени, потому что у вас есть привилегии белых. Поэтому, если они увидят, как белые встают на колени, это станет демонстрацией солидарности с такой позицией».
Женщина медленно, ничего не говоря, опускается на колени прямо на тротуаре.
«Да, и еще, извинитесь, пожалуйста, — говорит этот человек. — Ну, вы знаете, за свои привилегии белого человека».
Женщина в растерянности, она не знает, что сказать.
«Просто извинитесь», — вежливо настаивает мужчина.
«Я пытаюсь придумать слова, чтобы поблагодарить вас», — говорит женщина.
Несомненно, многие представители американской элиты посчитают эту сцену трогательной и даже воодушевляющей. Молодая белая женщина встает на колени и извиняется за… за что именно? Точно не за то, что она сама сделала, насколько нам известно. Нет, ее унизили из-за ее расы, и она с этим согласилась, видимо, посчитав, что это нормальное следствие ее происхождения.
Но многие американцы посмотрят на это иначе. Они увидят в этом расовые нападки и страшную узурпацию власти. Клич о «системном расизме» представляет угрозу белому человеку. Все мы знаем, что расизм в этой стране является самым мощным социальным табу. Даже невинные оговорки и безобидные наблюдения могут вызвать жестокие нападки, общественные и профессиональные санкции, остракизм. Такие заявления — это серьезная угроза для миллионов американцев. А еще сторонники либеральной концепции получают мощные рычаги политического воздействия.
Но если Америка заразилась системным расизмом, то кто эти системные расисты? Конечно не те, кто проталкивает эту самую либеральную концепцию. По крайней мере, они сами считают именно так, и никак иначе. И не либералы с кабельных новостей, с упоением бросающиеся такими обвинениями. И не голливудская клика, постоянно болтающая об этом. И не умные головы из аналитических центров со своими липовыми исследованиями и графиками. И не демократический истэблишмент, настойчиво и упорно проводящий политику идентичности. И не профессиональные знаменитости, чья известность, как им кажется, делает их фигурами авторитетными и влиятельными. И не верхушка меритократической элиты, которая ведет безупречную жизнь в шикарных особняках за высокими заборами. И уж конечно не американские меньшинства, которых изо дня в день потчуют этой самой либеральной концепцией.
А кто же остался? Белые из среднего и рабочего класса, которые уже оказались в бедственном экономическом положении из-за оскудения промышленной базы страны и пытаются хоть как-то выжить в новом мире услуг и высоких технологий. А теперь они к тому же вынуждены думать о том, что станут вещественным доказательством для элиты, которая настойчиво и упорно ищет свидетельства системного расизма. И опять эти люди оказались в положении жалких и униженных.
Это страшит людей, которые просто хотят жить своей жизнью, не думая о том, что их выделят из общей массы и назовут образчиками системного расизма, а потом призовут к ответу за опасные упущения, например, за мысли о том, будто все жизни имеют значение, или за какие-то безобидные расовые замечания, которые еще несколько лет тому назад не вызывали никакого удивления, а уж тем более возмущения ни у белых, ни у черных.
Когда наступит политическая реакция, а она наступит неизбежно, она подкрадется тихо на мягких кошачьих лапках. А элита страны ее прихода не заметит, спокойно думая о том, что обвинения в системном расизме сработали блестяще, запугав оставшихся несогласных и принудив их к покорности.
Неясно, поможет ли это Трампу в ноябре. Он провалил свое президентство, а коллективный электорат очень редко вознаграждает президентов-неудачников вторым сроком. Но проблемы будут усиливаться, белых американцев будут травить и преследовать левые со своей политикой идентичности и презрением к среднему американскому классу, начнутся новые демонстрации и новые бунты, которые будут проходить с еще более разрушительной силой. И тогда появится оппозиционное движение. Скорее всего, оно подкрадется к политическому истэблишменту тихо, как туман Сэндберга. Но подобравшись к нему, оно молчать не станет.
