В четверг, 9 апреля, должны состоятся российско-американско-саудовских переговоры по сокращению добычи нефти. Но в последний момент дата может измениться. Одно точно понятно, что рано или поздно переговоры состоятся. Просто потому, что США первыми, ещё две недели назад, однозначно дали понять, что готовы к серьёзному компромиссу
Вашингтон, который никогда не принимал участие в переговорах в формате ОПЕК+, предоставляя другим «почётное право» вводить ограничения, шедшие на пользу американской сланцевой отрасли, под шумок увеличивавшей свою долю рынка нефти, впервые заявил о готовности рассмотреть возможность сокращения общей мировой добычи нефти на 1,5 миллиона баррелей в сутки (по 500 тыс. Россия, США и Саудовская Аравия). Раз американцы готовы к переговорам, а Россия также не против, то саудовцев совместными усилиями додавят, тем более, что Эр-Рияд не в силах вести ценовую войну дольше года-полутора, без фатальных последствий для бюджета и внутренней стабильности королевства. Но саудовцам есть смысл потянуть время как можно дольше, поскольку низкие цены могут реально подорвать сланцевую отрасль США (а в этом и заключается цель Эр-Рияда) только если продержатся в течение достаточно долгого времени (эксперты говорят минимум о годе, но так долго тянуть резину на переговорах королевство не сможет).
Фактически сейчас идут переговоры о своего рода «нефтяном перемирии» (по аналогии с «водяным перемирием», которое устраивают животные в местах водопоя во время засухи). Под давлением обстоятельств войну цен необходимо прекратить без достижения одной из сторон решительного результата. А это значит, что через какое-то время, когда острота кризиса спадёт, она возобновится.
Очевидно, что когда война нефтяных цен готовилась и разжигалась, все её основные участники не совсем адекватно оценивали перспективы рынка. Это видно из простых цифр. На завершившемся провалом заседании ОПЕК+ от шестого марта Саудовская Аравия предлагала сократить производство на 1,5 миллиона баррелей в сутки. Такую же цифру возможного сокращения называли США в конце марта. Впрочем из Вашингтона поступают противоречивые сигналы. США то готовы сокращать добычу, то не готовы. Очевидно разные части американского нефтяного лобби пока не пришли к единому мнению. В начале апреля Путин говорил уже о том, что переговоры о сокращении добычи могут быть конструктивными и дать результат, если будет согласовано общемировое сокращение не менее чем на 10 миллионов баррелей в сутки от мартовского уровня.
Резко менялась за это время и оценка перспектив спроса на нефть. В начале года отраслевые эксперты уверенно прогнозировали рост спроса на 1 миллион баррелей в день. В марте оценка перспективного роста составляла только 500 тысяч баррелей в день. В апреле Путин уже говорил о перспективе сокращении спроса на 10-15 миллионов баррелей в день, а в худшем случае и на 15-20 миллионов.
Такое расхождение в оценках связано с тем, что в начале года Запад достаточно оптимистично оценивал перспективы преодоления кризисных явлений как в своих национальных, так и в глобальной экономике. Несмотря на то, что достаточно большое количество отечественных экспертов указывало на необоснованность оптимистических оценок, дать стопроцентную гарантию, что Западу не удастся вновь отложить срыв в депрессию за счёт вливания в свои экономики триллионов «новых денег» они не могли. Понятно, что в долгосрочном плане депрессия была неизбежна, но в оценках сроков её начала эксперты расходились во мнениях. Поэтому и эксперты нефтяной отрасли, которые в своих прогнозах ориентируются на официальные данные правительств и международных финансовых организаций (вроде МВФ) осторожно прогнозировали небольшой рост спроса.
Однако уже в марте стало ясно, что кризис не удаётся залить деньгами. Этот механизм исчерпал свои возможности, его использование вело лишь к резкому ухудшению ситуации. Дополнительные проблемы перед мировой экономикой и экономиками стран Запада возникли в связи с пандемией коронавируса. Запаздывание реакции западных правительств на угрозу эпидемии привело к развитию в них худшего сценария прохождения болезни (с массовыми заболеваниями и высокой смертностью). Вынужденный жёсткий карантин привёл к частичному экономическому параличу и обвальному сокращению международной торговли. Находившийся в распоряжении государств и международных финансовых организаций дефицитный ресурс расходовался на борьбу с эпидемией и её социальными последствиями. Из выступления президента России следует, что прогноз ситуации на рынке нефти, которым руководствуется российская власть, резко ухудшен. Ни о каком увеличении спроса речь уже не идёт. Обсуждается лишь глубина возможного падения.
В такой ситуации все расчеты, предварявшие начало нефтяной войны прекращают отражать объективную реальность. Потери, даже у победителя, могут оказаться куда значительнее, а приобретений значительно меньше, чем планировалось. Вряд ли кто-то из лидеров крупнейших экспортёров нефти сомневается в необходимости сокращений. Торг ведётся лишь вокруг того, на сколько сокращать общую суточную добычу, а также какие объёмы сокращения выпадут на долю каждого. Например, заявленная позиция России — общемировое сокращение на 10 миллионов баррелей в сутки, из них Москва готова взять на себя миллион.
Абсолютно уверен, что нашим партнёрам такое предложение не нравится. В их предложениях фигурировали более низкие общие цифры сокращений, при этом Саудовская Аравия предлагала из полутора миллионов баррелей общемирового сокращения взять на себя и страны ОПЕК миллион, а России и другим странам-партнёрам ОПЕК обеспечить сокращение добычи на оставшиеся 500 тысяч баррелей в сутки, американцы предлагали разделить полтора миллиона баррелей суточного сокращения поровну, между США, Саудовской Аравией и Россией. Как видим и общие цифры и пропорции сокращения в предложениях Вашингтона и Эр-Рияда близки, но совершенно не бьются с тем, на чём настаивает Москва. Вопрос заключается в том, к чьему первоначальному предложению будет ближе окончательный компромисс и готова ли Россия в принципе «рубить хвост собаке по частям», соглашаясь на недостаточные по мнению Москвы объёмы сокращения добычи, если партнёры откажутся принять за основу российский подход.
Это вопрос не праздный. С одной стороны, если сокращения окажутся недостаточными, можно получить и сокращение добычи, и отсутствие положительного результата, в виде возвращения цен на нефть хотя бы к отметке 40-45 долларов за баррель. С другой, в силу внутренних проблем, как США, где у Трампа осенью выборы, а его преимущество в результате неудач администрации в борьбе с эпидемией коронавируса, перестало быть абсолютным, так и Саудовская Аравия, где от нефтяных денег зависит наполнение бюджета и, в конечном итоге, стабильность правящей династии, могут оказаться не готовы к радикальным сокращениям. Что делать в такой ситуации, идти на полумеры, надеясь, что и они могут подействовать хотя бы временно, а затем партнёров удастся уговорить согласиться на следующее сокращение, или отказываться от каких-либо договорённостей, пока партнёры не созреют?
Думаю, что России выгоднее в любом случае договориться, иначе её обвинят в углублении глобального кризиса и занятии деструктивной позиции. Но это не значит, что договариваться надо срочно, сразу 9-го апреля. В конце концов, выдавливать из Америки и королевства необходимо максимальные уступки, если и не по объёмам и пропорциям сокращения добычи, то в других сферах.
Ростислав Ищенко
Рейтинг публикации:
|
