Мы столкнулись с планетарного масштаба психозом, или же в «карантинной лихорадке» присутствует здравый смысл?
Всякого, следящего за ходом борьбы с коронавирусом, почти сразу начинает ввергать в смущение одна вещь: небывалая жёсткость принимаемых повсюду органами власти защитных мер, с трудом вяжущаяся с достаточно скромными данными о количестве инфицированных и тем более скончавшихся от болезни.
Возьмём хотя бы первую тройку государств-лидеров по числу заболевших из перечня стран, где регистрировались заражения коронавирусом.
В Китае, с которого в январе всё и началось, вирусом COVID-19 на данный момент заразилась 81 тысяча человек (при общей численности населения, замечу, в 1 миллиард 400 миллионов). Из них по официальным данным умерло чуть более трёх тысяч. Таким образом, количество инфицированных от общей массы населения Китая составляет 0,0057% — чуть-чуть больше пятитысячной процента! Количество же летальных исходов не превышает 3,7% от числа заражённых. И это в очаге заразы, где болезнь гуляет на протяжении трёх месяцев!
Однако ещё в конце января китайские власти ввели в мегаполисе Ухань, на рынках которого и обнаружился COVID-19, чрезвычайное положение, отгородив санитарным кордоном от остальной страны вначале его, а затем и всю 58-миллионную провинцию Хубэй.
В Италии – центре европейского очага – количество заболевших составило тридцать одну с половиной тысячу человек на шестьдесят миллионов населения при двух с половиной тысячах известных летальных исходов. То есть, уровень заболеваемости коронавирусом в Италии в реальности составляет 0,051% от количества всех жителей, а уровень смертности — 8% от количества инфицированных (и это – самый высокий среди всех).
Правительство Италии пошло на абсолютно экстренные, по меркам современной Европы, шаги. Многие итальянские города опустели, жители загнаны в дома, улицы патрулируют карабинеры и военные, границы закрыты.
В Иране, куда вирус попал в феврале, заразилось шестнадцать тысяч человек из восьмидесяти одного миллиона жителей (ничтожные 0,019%). Летальный исход наступил чуть менее чем для тысячи инфицированных – 6,25% от всех больных. Комендантский час в городах Ирана пока не введён, но режим карантина тоже установлен жёсткий.
В России по состоянию на вечер 18 марта выявлено 147 больных. 19 марта власти сообщили о первой смерти пациентки с коронавирусом (возраст 79 лет). При этом врачи настаивают, что причиной смерти стал целый ряд хронических заболеваний, а не вирус. Но срочно ужесточаются меры и у нас, хотя количество поражённых вирусом исчисляется 0,0001% (одной десятитысячной процента) от числа жителей страны!
Несмотря на столь смехотворную цифру, закрываются государственные границы, отменяются занятия в школах и вузах, вводятся моратории на посещение театров и музеев, прерываются спортивные соревнования…
В последние несколько суток сообщения об очередных отменах или запретах (как в Европе, так и России) сыпались как из рога изобилия, уже одной своей массовостью доводя иных впечатлительных сограждан до состояния крайней нервозности. При всём при том, что число заболевших во всём мире оценивается всего в двести тысяч человек (при семи тысячах случаев со смертельным исходом).
Так каким образом следует расценивать начавшееся вокруг? Мы столкнулись с планетарного масштаба психозом, или же в “карантинной лихорадке” присутствует здравый смысл?
Официальные власти (по крайней мере, в России) детальных разъяснений о мотивах, толкающих их на принятие мер, выглядящих в современных условиях драконовскими, пока не дают.
Как следствие – в обстановке нарастающей нервозности начинают выныривать разномастные эксперты-конспирологи, пытающиеся объяснить происходящее то сокрытием истины о реально смертоносных свойствах COVID-19, то некой спецоперацией планетарного масштаба по злонамеренному обрушению мира в экономическую депрессию и “обнулению” обанкротившегося глобализма, то заговором гигантов фармацевтической промышленности, заморочивших головы правительствам крупных стран, то чуть ли не гигантским социальным экспериментом по подавлению воли масс.
Но постараемся всё-таки рассуждать трезво. Именно трезвомыслие – надёжный оберег от поднимающейся волны слухов, домыслов, паники. Зачем плодить сложности, пытаясь объяснить малопонятное большинству через совсем уж туманные и бездоказательные теории заговоров, когда можно для начала подвергнуть анализу хотя бы то, что действительно лежит на поверхности.
Итак, правительства множества стран (даже крайне недружественных друг другу, как, например, США и Иран) единодушны в запретах. Их введение столь же единодушно мотивируют стремлением не допустить дальнейшее расползание болезнетворного вируса по планете.
Кто-то, слыша такое, конечно, иронично усмехается. Однако в данном случае есть веские основания считать, что намерения и шаги властей не имеют двойного дна. В десятках стран мира действительно борются с COVID-19: в силу разумения и имеющихся возможностей.
Рассуждая о распространении коронавируса, многие упускают главную особенность его вспышки.
Вирус распространяется преимущественно в урбанизированных странах (по крайней мере, в случае с Западной Европой, да и с Китаем – это так) и даже более того – среди населения городов.
Он и разносится-то посредством авиарейсов между столицами и крупными городами, неся инфекцию от одного мегаполиса к другому. Это, кстати сказать, вполне естественно, ибо мы живём в принципиально отличную от прежних времён эпоху.
Сегодня уже свыше половины всего человечества обжилось в городах, а скорость урбанизации только усиливается. Урбанизация – наше обозримое будущее. Однако, мало кто задумывается над тем, что пухнущие от колоссального притока мигрантов (внутренних и внешних) мегаполисы и агломерации, в действительности сильнейшим образом уязвимы перед лицом практически любой эпидемии, тем более той, что вызвана вирусом, против которого отсутствует вакцина.
Да и сами постоянные миграции людей в невиданных прежде масштабах (здесь я имею в виду не только прущих в Европу экономических мигрантов, но и бесчисленных туристов со всего света, заполонивших европейские и азиатские города) создают огромные эпидемиологические риски.
К примеру, в мегаполисе масштаба Москвы, с только официально учтёнными двенадцатью миллионами жителей, поражение инфекцией хотя бы даже одной десятой их части гарантированно приведёт к полному коллапсу практически всех систем жизнеобеспечения. Причём, медицинской – в числе первых.
Десятая часть населения Москвы – это, между прочим, ни много — ни мало, а один миллион двести тысяч человек. Для того, чтобы хотя бы просто изолировать для начала такое огромное количество инфицированных не хватит ни то что стационарных больниц, но даже и армейских полевых госпиталей Вооружённых Сил. Но и гипотетическая заболеваемость COVID-19 в масштабе, скажем, 5% жителей столицы (то есть, шестисот тысяч москвичей) грозит столь же тяжкими последствиями.
Невозможно вообразить, чтобы власти России, да и любой иной европейской страны, оказались физически способны оперативно эвакуировать и подвергнуть лечению такое невообразимое число больных. Тут надорвётся не только медицинская сфера, но и продовольственная, и снабженческая, и транспортная, и административная.
Однако только этим уязвимость мегаполисов не ограничивается. Если в них разразиться эпидемия, поражающая многие тысячи людей, то перед любыми властями встанет вопрос о гораздо более жёстком карантине, в сравнении с которыми введённые сейчас ограничения – полумеры.
В обязательном порядке придётся закрыть метрополитен, гипермаркеты, торговые молы, которые вмиг станут распылителями инфекции в колоссальных масштабах. То же московское метро, с его суточным пассажиропотоком в шесть с половиной миллионов человек, за считанные сутки способно кратно умножить количество заражённых.
Но блокировка метро (на наземный транспорт весь его пассажиропоток не пересадишь) гарантировано вызовет стихийную остановку предприятий и учреждений, до которых большинство работников попросту не смогут добраться. Закрытие крупных магазинов — психоз и бунты населения, вплотную столкнувшегося уже с реальным дефицитом продуктов.
Что же тогда остаётся? Вводить армию и загонять всех жителей в квартиры? Но кто их будет там кормить? Трудно поверить, что кто-нибудь сегодня, за исключением Китая и Северной Кореи, в кратчайшие сроки (в две-три недели) способен создать эффективную карточно-распределительную систему снабжения. Да ещё фактически с нуля.
Заметьте, я набросал только самые очевидные, неоспоримые последствия реальной пандемии. Я умышленно не акцентирую внимание на серьёзнейших экономических издержках при таких сценариях, на социальных последствиях.
Что, к примеру, прикажете делать властям с огромным количеством тех же мигрантов, заполонивших, что западноевропейские столицы, что мегаполисы РФ? Депортировать? Изолировать? Охранять? Но у них на сей счёт своё мнение. Руководитель узбекского землячества в России уже выступил с недвусмысленными угрозами.
Полагаю, что главам государств и членам правительств об уязвимых точках “цивилизованного общества” известно многократно больше. Прежние эпидемии, даже самые опустошительные и страшные, разражались в принципиально иных условиях. И люди мало-помалу научились с ними справляться. Но, наверное, впервые перед нами возник риск (пусть пока и отдалённый) распространения эпидемии, поражающей гипернаселённые агломерации и мегаполисы современности с их бесконечно сложной и одновременно крайне хрупкой и зависимой от множества факторов инфраструктурой. И руководители большинства стран занервничали, начав усиленно дуть на воду.
Да, несомненно, срабатывает эффект эмоционального заражения от беспрерывно поступающих отовсюду вестей о всё новых и новых карантинах – министры и президенты тоже люди. Однако повторю: сама идея пресечь эпидемию в зародыше, лишая её шанса заполыхать всерьёз, при зрелом размышлении отнюдь не выглядит бредовой.
Даже явное “перегибание палки”, с излишними и кажущимися многим абсурдными запретами, всё ж таки в совокупности несёт меньшие издержки в сравнении с тем, что нам действительно грозит в случае, если число заражённых в каждой стране будет исчисляться не десятками, а хотя бы сотнями тысяч.
Стократно проще погасить распространение болезни сейчас, нежели пытаться её обуздать позже, при рассыпающихся системах жизнеобеспечения больших городов.
Ведь тогда противостоять придётся не только болезни, но и множащемуся хаосу, продуктовому и лекарственному дефициту, панике, психозам. Целесообразнее и практичнее до этого просто не доводить.
