Как правило, официальные представители Соединенных Штатов редко посещают Центральную Азию, но во время вспышки коронавируса в Китае государственный секретарь нанес скрытный визит в Казахстан и Узбекистан с целым «портфелем» пересекающихся планов и инициатив. Большая их часть была направлена на то, чтобы продемонстрировать, что регион остается независимым от пагубного влияния «внешних факторов», под которыми явно имеются в виду Китай и Россия.
Американцы, как известно, гораздо меньше знают о Центральной Азии по сравнению с европейцами, которые в свое время придумали такие термины как «Евразия» и «Шелковый путь», а также издавна много путешествовали по этому региону. Соединенные Штаты изо всех сил старались установить значительное присутствие в странах геополитически важной Центральной Азии, и это побудило Конгресс в 1992 году принять Закон о поддержке свободы. В 1991 году государственный секретарь США Джеймс Бейкер даже прилетал в Казахстан, чтобы принять участие в денуклеаризации этой преимущественно мусульманской страны.
Стремление Вашингтона наладить партнерство со странами Центральной Азии ограничивалось дилеммой, с которой столкнулись сохранившие власть после распада СССР местные лидеры, получившие образование в Советском Союзе, когда речь зашла об определении дальнейшей судьбы своих стран.
Региональный контекст заметно изменился, когда Москва подписала соглашение об особом стратегическом партнерстве с Пекином. Тогда США сделали некоторую паузу, сохраняя при этом видимость поддержки независимости и территориальной целостности центральноазиатских государств. Еще в девяностые годы Збигнев Бжезински предложил подождать, пока следующее поколение жителей этих стран преодолеет свою наследственную раздвоенную идентичность и переориентирует внешнюю политику на Соединенные Штаты.
Совершенно очевидно, что Вашингтон по-прежнему рассматривает Центральную Азию как открытую книгу, и последняя глава в ней еще не написана. Свежая оценка стратегических возможностей свидетельствует о том, что этот регион, важный сам по себе уже в силу географического положения, закладывает новые основы для укрепления суверенитета и борьбы с терроризмом. Это помогает сделать его экономику привлекательной для американского бизнеса, поэтому казахи теперь рассматривают США как источник инвестиций, новых технологий, образования и мировых стандартов. Вслед за Chevron и ExxonMobil, крупная американская компания Tyson Foods готовится инвестировать в сельскохозяйственный сектор Казахстана.
В ходе встречи в формате C5+1 Помпео говорил о расширении американского влияния, вовлекая Узбекистан в свою афганскую политику, а также изучая возможности и пути противодействия китайскому влиянию. Региональные планы Ташкента по улучшению отношений со своими соседями и усилия по содействию мирному процессу в Афганистане впечатляют США. Критически важным моментом является то, что Узбекистан поддерживает движение «Талибан» и выступает за прямые переговоры между США и военизированными формированиями. Ташкент делает ставку на Вашингтон, а не на способность Москвы найти выход из афганского тупика, что имеет решающее значение для безопасности Узбекистана.
Узбекистан превращается в страну, от которой в значительно степени будет зависеть успех американских попыток положить конец войне в Афганистане. Мы не знаем подробных планов афганского урегулирования, но цель состоит в том, чтобы избежать повторения ошибки, сделанной в Сирии, где поспешный вывод вооруженных сил США привел к военному нападению Турции на сирийских курдов. Более общей задачей для Вашингтона является тонко использовать афганский фактор, чтобы подтолкнуть Центральную Азию к благоприятному для США выбору в области внешней политики или использовать различные стимулы, чтобы ослабить зависимость стран региона от России и Китая. США уже предложили помощь в размере 100 миллионов долларов для увеличения объемов трансграничной торговли и укрепления связей между Узбекистаном и Афганистаном.
Впервые Соединенные Штаты прямо сказали странам региона о необходимости вытеснить Китай и Россию, опасаться хищнического китайского кредитования и избежать попадания в долговую ловушку, которую представляет собой участие в проектах инициативы «Один пояс, один путь» (ОПОП). Долговое бремя, влияющее на суверенитет, остро ощущается в Кыргызстане и Таджикистане, которые не в состоянии погасить кредиты.
Чтобы вбить клин между Нур-Султаном и Москвой, Помпео призвал Казахстан отказаться от роли сателлита, предложил решение для развития нефтяной индустрии страны и попытался сыграть на ирредентистских амбициях России. Кроме того, по экономике Казахстана сильно ударили санкции в отношении России, и США используют это в качестве средства для удержания страны в тяжелом положении, в то время как некоторые казахстанские структуры получат освобождение от санкций посредством выдачи специальных лицензий. Впрочем, было бы лучше, если бы американцы не возлагали на этот регион чрезмерных надежд, поскольку известно, что траектория реформ в Центральной Азии всегда напоминала зигзаг, «шаг вперед, два шага назад».
В Вашингтоне также хорошо знают, насколько непостоянными бывают лидеры Центральной Азии. Никогда нельзя быть уверенными в их любви к демократии. В частности, Мирзиёев, который является продуктом старой системы, может присоединиться к возглавляемому Москвой Евразийскому экономическому союзу (ЕАЭС). Вопрос также в том, сможет ли предложенный США формат C5+1 стать достойной альтернативой планам Китая в рамках инициативы ОПОП и России в рамках ЕАЭС. Кроме того, мощное евразийское интеграционное объединение, Шанхайская организация сотрудничества, в которую входят страны Центральной Азии, выступает категорически против расширения присутствия США в регионе. И, наконец, Россия сохраняет здесь свои военные базы и возглавляет военные и торговые альянсы во всей Центральной Азии.
Первое впечатление таково, что Соединенные Штаты пытаются установить легитимное присутствие в регионе, чтобы решать общие проблемы безопасности, но при этом сталкиваются с массой неопределенностей. Пока неясно, какая сторона окажется более привлекательной. Кроме того, жители стран Центральной Азии могут быть встревожены возможными последствиями прихода талибов к власти в Афганистане. Точно так же они были бы обеспокоены разрастанием уйгурской проблемы в Китае.
Противодействие расширению китайской инициативы ОПОП в Центральной Азии звучит логично, но остается непонятно, каким образом контролируемый талибами Афганистан и исламистское движение уйгуров в Синьцзяне обеспечат стабильность в соседних странах. Тысячи боевиков-террористов, обученных в лагерях Аль-Каиды и ДАИШ (ИГИЛ), которые являются уроженцами стран Центральной Азии, уже вернулись в регион. Так что там следует ожидать обострения проблем в сфере безопасности.
Не достигнув никаких успехов в качестве стабилизирующей силы, Соединенные Штаты могут усилить и без того напряженное соперничество в Евразии. Поскольку в геостратегическом отношении Америка не находится в выгодном положении, возможно, Вашингтон попытается положиться на союзников и партнеров, включая Индию. Впрочем, следует понимать, что это может как улучшить, так и ухудшить собственные позиции Индии в Центральной Азии.
