Оливер Стоун о внешней политике США, войне во Вьетнаме и работе в Голливуде.
США стали «силой зла», которая оказывает «разрушительное воздействие на историю человечества».
Такое мнение в интервью ведущему RT и экс-президенту Эквадора Рафаэлю Корреа выразил режиссёр Оливер Стоун. Он рассказал о своём опыте участия в боевых действиях во Вьетнаме, а также дал свою оценку американской политической системе и внешней политике Вашингтона.
— Оливер, добро пожаловать! Вы осмелились создать фильмы, открывающие людям глаза на правду, вы бросили вызов голливудскому кино, той «правде», которую привыкли показывать в американских фильмах.
— Точно.
— Всегда ли вы придерживались такой позиции?
— Нет. Жизнь — это эволюция. В молодости мой отец был республиканцем, консерватором, экономистом с Уолл-стрит. Он вырастил меня с этими ценностями, и я думал, что это единственный существующий мир. Он назывался «Нью-Йорк — центр мира». Я родился в 1946 году, тогда Соединённые Штаты были ведущей мировой державой, и до сих пор остаются в какой-то степени, но тогда они обладали огромным богатством, а также эгоцентричным мировоззрением. И там я вырос и ходил в школу.
Мои родители развелись, когда мне было 14 лет, и я пошёл в школу-интернат. В конечном итоге я оказался во Вьетнаме, так как не мог ужиться с этой системой. Я не знал, чего я хочу, но я чётко знал, чего не хочу: продолжать быть продуктом той обстановки в школе-интернате на восточном побережье США и Йельского университета.
Так что я бросил учёбу в Йеле, поехал преподавать во Вьетнам, поступил на службу в торговый флот и наконец два года спустя вернулся в армию и служил во Вьетнаме в качестве пехотинца, на самом низком уровне. Я хотел быть на самом низком уровне, и я оказался там... Я поступил на военную службу и пошел служить. Я провёл в джунглях около 15 месяцев, в 25-м пехотном полку и 1-й кавалерии.
К тому моменту, как я закончил службу, я уже повидал многое. У меня был другой подход к жизни, но я должен был найти дорогу назад: я пошёл в киношколу, искал работу в Нью-Йорке, я был таксистом, я занимался всем понемногу... Киношкола мне очень помогла. Я снимал короткометражные фильмы, и наконец шесть лет спустя мне представилась возможность. Я написал сценарий для фильма «Полуночный экспресс», который снискал международный успех.
— Как суровый опыт вьетнамской войны изменил ваши взгляды?
—Думаю, что поездка во Вьетнам, где я увидел, как воюет американская армия, стала для меня поворотным моментом. Честно говоря, я не мог поверить своим глазам. Будто бы целый город взяли и перенесли в другую страну вместе с гигантскими военными базами и огромным, несчётным количеством техники. Которая, к слову, так и осталась во Вьетнаме: мы просто разобрали её на запчасти, и большая часть её в итоге попала в руки так называемого врага — вьетнамцев с севера страны.
Мы разработали так много технологий, создали так много разных департаментов... Мы перенесли американский образ жизни во Вьетнам. И это не сработало! У нас была армия, военно-морской флот, военно-воздушные силы. Три разных рода войск, которые занимались одним и тем же: их обязанности пересекались, и это приводило к огромной, чудовищной трате денег. Это вроде как наше американское хобби, система, к которой мы слишком привыкли.
Когда я вернулся в Америку, я подумал: «Так вести войны нельзя». Откровенно говоря, я думаю, что раз уж мы решили ввязаться в эту дурацкую войну, нам следовало бы воевать гораздо жёстче. Надо было отправить туда спецназ, командующий состав... Оперировать на таком уровне. И нужно было сидеть в джунглях. А не высовываться просто, чтобы постирать одежду или приготовить обед, — что за глупости?! Воевать нужно жёстко. По-моему, этот урок мы так и не усвоили.
Военные США во Вьетнаме globallookpress.com © Keystone Pictures USA
После 2001 года, когда на нас напали, убили наших граждан, совершили нечто ужасное, мы снова отреагировали слишком эмоционально. Мы обезумели от страха — страх начал определять наши мысли. И вместо того, чтобы сказать: «Афганистан? Отлично, сейчас разберёмся»... Изначально мы ведь так и поступили, и у нас ушёл месяц на то, чтобы всё уладить. Один месяц! «Аль-Каида»* распалась, и уже через месяц они бросились наутёк!
Но нет, этого нам было мало, и мы решили развернуть там наши военные базы и нашу регулярную армию, и ВВС, и беспилотники... Одно за другим. А когда воевать было уже не с кем, мы пошли в Ирак. Теракты 11 сентября там были вообще ни при чём. Но нет, как же, ведь есть враг! Люди вроде Дика Чейни убедили нас в том, что враги у нас по всему миру и что воевать мы должны на всех фронтах. На всех. То же самое сейчас он говорит и про Сирию. Вот такие желания у наших, как я бы выразился, «неоконсерваторов». Хотя на самом деле они разжигатели войны. Раньше их так называли. Разжигатели войны.
Так что моя карьера в кинематографе пострадала, потому что иногда я говорил вещи, которые совершенно не нравятся американским продюсерам. Они не хотят этого видеть. Можно с уверенностью сказать, что Голливуд изменился с 2001 года. Сейчас цензуры куда больше. Армия и ЦРУ в американских СМИ всегда представляются в благоприятном свете.
— Вы постоянно подвергаете сомнению официальную версию истории США. Считаете ли вы себя человеком, идущим против системы?
— Да.
— Создаёт ли это вам неприятности в США?
— Конечно.
— Потому что в Латинской Америке можно сказать, что даже если вы критикуете и ставите под сомнение государственную систему, вам, тем не менее, позволяют снимать кино.
— Да, позволяют, но существует экономическая цензура. Другими словами, если ты не зарабатываешь много денег на фильмах, содержащих критику, то их не будут выпускать. Да, ты можешь урезать или снизить бюджет, но скажем так: если ты хочешь снять фильм, в котором критикуют армию США, например, про историю войны в Ираке, историю террора, который недавно там произошёл... Если ты будешь показывать такие истории, то ничего не получишь.
Может быть, в 1980-х годах, когда я снимал «Взвод», «Рожденный четвёртого июля» и «Небо и Земля», я и мог бы сделать это, потому как система была не такой жёсткой.
Всё ещё существовали идеологии, существовал Советский Союз, а после распада Советского Союза в 1991 году мировая обстановка вдруг сменилась и Соединённые Штаты начали ощущать себя всё более и более могущественными, доминирующей силой во Вселенной и стали действовать в этом ключе всё активнее.
Они развязали войну в Ираке, Панаме и Гренаде, а затем вернулись в Ирак, потом в Афганистан. Эти события происходили одно за другим, одна война за другой. И это внедрено глубоко в психику людей, а средства массовой информации приняли это.
Так что в США нет ни одной партии, ни одной демократической силы, за исключением маленьких партий, которая задала бы вопрос: «Почему мы развязываем войны?» Я не слышал этого от основных кандидатов, кроме одного или двух от демократической партии, но у них нет шансов на победу.
Другими словами, Хиллари Клинтон и её команда, а также Джо Байден настроены столь же милитаристски, как и республиканец Дик Чейни, только они выражают это разными способами. Хиллари Клинтон — «ястреб». В то же время более мирный подход Трампа, который спрашивал: «Почему мы боремся против русских?» — так напугал военную промышленность, политиков и СМИ, что они начали нападать на него ещё до того, как он стал президентом. И продолжили делать это с первого дня его президентства.
Они пытались скомпрометировать его при помощи «русского дела», обвиняя в сотрудничестве с Россией. Это были внутренние политические распри под маской «русского заговора», это берёт начало ещё в 1950-х годах. Это было просто сумасшествие, по крайней мере я считаю, что это было сумасшествие. На самом деле неважно, кто занимает пост президента, это ничего не меняет. Существует сложившаяся система в Госдепартаменте и Министерстве обороны. Как сказал Путин в интервью, которое я у него взял, «не имеет значения, кто является президентом США».
Военные США в Ираке Reuters © Ammar Awad
— По факту Трамп много говорил, но мало выполнял. Санкции против Венесуэлы начались с Обамы…
— Именно так.
— …равно как и дестабилизация Сирии, и за это ему присудили Нобелевскую премию. Но, по сути, Трамп много говорил и мало делал, а Обама, возможно, говорил гораздо меньше, но сделал гораздо больше по вопросу иностранных интервенций.
— Я согласен со всем, что вы говорите. Возможно, это показывает, насколько закрытыми являются США, насколько сильно страна отклонилась в сторону правой идеологии. Настолько, что Хиллари Клинтон считается представителем демократов! Я не могу в это поверить! Демократы обычно выступали против войны. Мы верили в возможность мирного сосуществования. Мы верили в détente, «разрядку» в наших отношениях с Россией. Вы помните? Но всегда были силы, выступающие против этой «разрядки». Мне трудно в это поверить...
То есть в США нет настоящих левых сил. Речь идёт об одних правых партиях, которые борются с другими правыми партиями. Есть только разные степени. Например, Трамп — представитель правых. Он делал ужасные вещи. Например, он принял решение о выходе США из Парижского соглашения, из сделки с Ираном. Это печально. Но самое худшее и опасное — это то, что он вышел из ядерного соглашения. Он просто солгал по этому вопросу. А то, что мы сделали с Россией, просто ужасно.
Мы подвергаем весь мир опасности ядерной войны. Мы проявляем агрессию, развивая новое ядерное оружие. Это никогда не закончится. Он дестабилизировал весь мир, а его критикуют за недостаточную жёсткость! Когда он сказал, что выведет войска из Сирии, демократы набросились на него. Они хотят, чтобы он приказал бомбить Сирию! Не остаётся надежды, если в США правят бал две правые партии. Кто руководит всем? Кто контролирует ситуацию? Это словно волшебник из страны Оз. Он держит в руках поводья, в правой и левой руке, но те, что слева, просто подделка. В 2016-м я голосовал за другую партию.
— За партию зелёных.
— Я голосовал за Джилл Стайн. Но это было протестное голосование. Что ещё я могу сделать? Я могу снимать кино, документальные фильмы...
— Вы уже вносите большой вклад, снимая ваши фильмы. Благодаря им, повышается уровень информированности людей.
— Знаете… Как США удавалось достигать таких успехов с 1945 года? Ведь это самый массовый гипноз в истории человечества. Они словно написали на экране: «Мы за свободу, мы за демократию, за то, чтобы все становились богаче». И они раз за разом «продают» эту легенду о том, что США являются лучшей страной на Земле. Но факты доказывают обратное!
Было убито огромное количество людей в Ираке, Сирии, Афганистане, Вьетнаме, Корее... Возможно, миллионы человек были убиты самым зверским, жестоким образом. И когда Хиллари Клинтон говорит, что США — лучшая из когда-либо существовавших стран, что мы принесли человечеству больше всего мира и процветания, — это глупость. Если бы мы вели себя больше как Швейцария или Швеция, если бы мы в качестве лидирующей державы действовали с позиций просвещения, эти проблемы не возникли бы и мир был бы лучше, намного лучше, чем сейчас.
И я имею в виду реальные проблемы, такие как медицина, образование и, как я всегда говорю, энергетика, чистая энергетика. Это действительно важные проблемы, в отличие от этого геополитического фарса и заявлений о том, что США грозит опасность со стороны Китая, России, Ирана или Венесуэлы. Они объявили Венесуэлу угрозой национальной безопасности США.
Это невероятно! Это гипноз в действии! Иначе быть не может! Я гипнотизирую вас, Рафаэль Корреа! С этих пор вы будете верить в звёздно-полосатую мечту. Это чистый Оруэлл! И это работает... Это реклама. И наибольшее сопротивление господству США оказывают такие страны, как Россия, Китай, Иран, Корея и Венесуэла… Это пять стран, и они очень важны.
НАТО начало расширяться в 1999 году. Сколько ещё стран присоединились к НАТО? Тринадцать стран, причём всё это происходит у границ России. Это вопиющее нарушение договорённости, достигнутой в конце холодной войны. Вопиющее нарушение! США не заслуживают никакого доверия!
— Если говорить о нарушениях международного права, то сюда же можно отнести и блокаду Кубы, и санкции против Венесуэлы. Это никак не может быть подкреплено международным правом.
— Разумеется.
— В Боливии тоже разыграли такую комедию! Как и в Венесуэле, где появился «самопровозглашённый президент» Гуайдо и его признал Вашингтон…
— Да, да, но всё это тщательно скрывается. Это тщательно скрывается! Я ничего не узнаю о Боливии, пока не посмотрю RT, но, к сожалению, они запретили RT, то есть просто исключили канал из ТВ-пакетов.
— Произошедшее в Боливии — это позор. Просто позор. Налицо государственный переворот. Однако другие страны, исходя из собственных интересов, сразу же признали это правительство де-факто.
— Но это достаточно очевидно. Я хочу сказать, что в настоящее время канал RT предлагает качественную информацию и тем не менее его постоянно высмеивают в моей стране. До меня доходит искажённая, крайне искажённая информация. Я могу читать американскую прессу, но все СМИ всегда пишут одно и то же.
Окей, я понимаю вашу точку зрения, но мне хочется услышать также альтернативное мнение. Однако мы не слышим точку зрения Ирана или Китая, мы не слышим точку зрения Кореи, Венесуэлы... Нам это недоступно. И это возмутительно. В итоге люди глупеют на глазах. Я называю это массовым гипнозом, они контролируют медиапространство, блокируют доступ к альтернативной информации.
— Оливер, видите ли вы какую-либо альтернативу, есть ли у вас надежда на возрождение настоящей американской политики и демократии?
— Могу сказать только как человек, повидавший жизнь, что очень многие американцы недовольны нынешней ситуацией. В этом нет сомнения. Но сказать, можем ли мы создать политическую организацию, которая обладала бы властью и поддержкой электората... Это совсем не просто в стране с такой избирательной системой, в которой ты — всего лишь избиратель какого-то отдельного штата, а всего этих штатов, скажем, 52.
А, например, штат Вайоминг, в котором почти никто не живёт, представляют два сенатора. И штат Нью-Йорк представляют два сенатора. Иными словами, к тому моменту, когда они подсчитывают голоса, твой голос уже не имеет значения... В политику вкачивают столько денег! И мой голос, моё мнение практически не может ничего изменить. Кажется, что существует некий негласный уговор.
С помощью денег покупают СМИ, с помощью денег покупают кандидатов. Теперь кандидаты в США должны собрать миллиарды долларов, чтобы их воспринимали всерьёз. Но это не работает! В Америке много коррупции, намного больше, чем в любой другой стране мира. Они говорят о России как о коррумпированной стране, но я считаю, что в США существует мощнейшая коррупция. Просто невероятно. И это настоящий массовый гипноз. Можно сказать людям, что у нас демократия, а на самом деле всем правят деньги. Поэтому непонятно, с чего начинать… С чего начинать? Как повторяется история? А история действительно повторяется.
Все империи рушатся... Мы и есть империя зла. То, что Рейган когда-то сказал про Россию, вполне применимо к США сегодня. Тогда я подумал: «То же самое, что произошло с Советским Союзом, произойдёт и с США». И я думаю, это произойдёт уже скоро. Не так быстро, как в случае с Россией, но что-то точно произойдёт, потому что мы дошли до предела, мы оказываем разрушительное воздействие на историю человечества.
Должен сказать с сожалением (поскольку я люблю свою страну!), что мы стали силой зла. Мы стали силой зла для людей, для тех, кто хочет реформ, для тех, кто стремится изменить положение вещей. Для людей! Для простых людей! И из этого ничего не получится. Я знаю, что не получится. Это вернётся к нам бумерангом. В мире действует некая историческая сила. И если моё личное мнение не имеет значения, если люди ничего не могут сделать, то по крайней мере существует своего рода «моральная дуга Вселенной», как сказал в своё время Мартин Лютер Кинг.
Полную версию интервью смотрите на сайте RTД.
* «Аль-Каида» — организация признана террористической по решению Верховного суда РФ от 14.02.2003.
