Каждое изменение игры в геополитике и геоэкономике в грядущее десятилетие придётся анализировать в связи с этим эпическим столкновением.
«Глубинное государство» и ключевые сектора американского правящего класса в полном ужасе от того, что Китай уже обгоняет «незаменимую нацию» экономически, и что Россия обогнала её в военном отношении. Пентагон официально назвал трёх евразийских игроков «угрозами».
Технология «гибридной войны» — с встроенной круглосуточной демонизацией — будет расширяться с целью сдерживания китайской «угрозы», российской «агрессии» и иранского «финансирования терроризма». Миф о «свободном рынке» будет тонуть под грузом введения противозаконных санкций, велеречиво называемых новыми торговыми «правилами».
Но вряд ли этого будет достаточно, чтобы разрушить российско-китайское стратегическое партнёрство. Чтобы раскрыть более глубокое значение этого партнёрства, нам необходимо понимать, что именно Пекин определяет как движение к «новой эре». Подразумевается стратегическое долгосрочное планирование — ключевой датой оказывается 2049 год, столетие Нового Китая.
Цель многочисленных проектов Инициативы «Пояса и Пути» — продвигаемых Китаем Новых Шёлковых Путей — на самом деле 2040-е, когда Пекин ожидает получить полностью связанную новую многополярную парадигму суверенных государств/партнёров по всей Евразии и далее, всех связанных переплетённым лабиринтом поясов и путей.
Российский проект — Большая Евразия — зеркально отражает «Пояс и Путь» и будет интегрирован с ними. «Пояс и Путь», Евразийский Экономический Союз, Шанхайская Организация Сотрудничества и Азиатский Банк Инфраструктурных Инвестиций — всё сходятся к одному и тому же представлению.
Реальная политика
Итак, эта «новая эра», как её определяют китайцы, в основном покоится на тесной российско-китайской координации во всех секторах. «Сделано в Китае 2025» охватывает ряд технологических и научных прорывов. В то же время Россия сформировала себя как беспрецедентный технологический ресурс оружия и систем, с которыми китайские не могут сравниться.
На недавнем саммите БРИКС в Бразилии президент Си Цзиньпин сказал Владимиру Путину, что «нынешняя международная ситуация с растущей нестабильностью и неопределённостью вынуждает Китай и Россию установить более тесную стратегическую координацию». Ответ Путина: «В нынешней ситуации двум странам следует продолжать укреплять тесные стратегические связи».
Россия демонстрирует Китаю, как Запад уважает влияние реальной политики в любой форме, и Пекин, наконец, начинает пользоваться своей. В результате после пяти веков западного доминирования — которое, кстати, и привело в упадку Древних Шёлковых Путей — Хартлэнд возвращается, с грохотом, утверждая свое превосходство.
Что касается меня лично, мои путешествия за прошедшие два года из Западной Азии в Центральную и мои беседы за прошедшие два месяца с аналитиками в Нур-Султане, Москве и Италии позволили мне глубже вникнуть в тонкости того, что острые умы определяют как «двойную спираль». Все мы знаем об огромных проблемах впереди — хотя едва справляемся с тем, чтобы отследить ошеломляющее появление Хартлэнда в режиме реального времени.
В терминах мягкой силы безупречная роль российской дипломатии станет ещё более важной — поддержанная министерством обороны, возглавляемом Сергеем Шойгу, тувинцем из Сибири, и информационной частью, способной к конструктивному диалогу со всеми: Индией/Пакистаном, Северной/Южной Кореей, Ираном/Саудовской Аравией, Афганистаном.
Этот аппарат сглаживает (запутанные) геополитические проблемы таким образом, который пока ещё ускользает от Пекина.
Параллельно фактически весь азиатско-тихоокеанский регион — от Восточного Средиземноморья до Индийского океана — теперь всесторонне принимает во внимание Россию и Китай как противовес морскому и финансовому размаху США.
Ставки в Юго-Западной Азии
Целенаправленное убийство Сулеймани с долгосрочными последствиями всего лишь один ход на шахматной доске Юго-Западной Азии. В итоге на кону макро-гео-экономический приз — сухопутный мост из Персидского Залива в Восточное Средиземноморье.
Прошлым летом на трёхсторонних переговорах Ирана, Ирака и Сирии установили, что «цель переговоров состоит в активации ирано-ирако-сирийского грузового и транспортного коридора, как части более широкого плана возрождения Шёлковых Путей».
Не может быть более связного стратегического коридора, способного к одновременной внутренней связи с Международным Транспортным Коридором Север-Юг, связи Иран — Центральная Азия — Китай до Тихого океана и через Латакию в сторону Средиземного моря и Атлантики.
На деле впереди подсекция «Пояса и Пути» в Юго-Западную Азию. Иран — ключевой узел «Пояса и Пути»; Китай будет мощно участвовать в восстановлении Сирии, Пекин и Багдад подписали многочисленные соглашения и учредили ирако-китайский Фонд реконструкции (доход от 300 000 баррелей нефти ежедневно в обмен на китайский кредит для китайских компаний, восстанавливающих иракскую инфраструктуру).
Быстрый взгляд на карту раскрывает «секрет» того, почему американцы отказываются собрать вещи и уйти из Ирака, как потребовал иракский парламент и премьер-министр: чтобы воспрепятствовать возникновению этого коридора любыми средствами. Особенно, когда мы видим, что все дороги, которые строит Китай через Центральную Азию — я проехал по многим из них в ноябре и декабре — в итоге связывают Китай с Ираном.
Конечная цель — соединить Шанхай с Восточным Средиземноморьем, по суше через Хартлэнд, самое Сердце Евразии.
Как порт Гвадар в Аравийском море является основным узлом Китайско-Пакистанского Экономического Коридора и частью многоцелевой стратегии Китая «уйти от Малакки», так и Индия тоже обхаживала Иран, чтобы связать Гвадар с портом Чабахар в Оманском заливе.
Так же, как Пекин намерен связать Аравийское море с Синцзянем экономическим коридором, так и Индия хочет связаться с Афганистаном и Центральной Азией через Иран.
Но индийские инвестиции в Чахабар могут ни к чему не привести, ведь Нью-Дели всё ещё обдумывает, не стать ли активным членом американской «индо-тихоокеанской» стратегии, что подразумевает кинуть Тегеран.
Российско-китайско-иранские совместные морские учения в конце декабря, начинаясь именно с Чахабара, были своевременным напоминанием Нью-Дели. Индия просто не может позволить себе игнорировать Иран и в итоге потерять свой ключевой узел связности, Чахабар.
Неоспоримый факт: всем необходима связность с Ираном, и все её желают. По очевидным причинам, поскольку это Персидская империя, то это привилегированный узел для всех центрально-азиатских торговых путей.
Помимо прочего, Иран для Китая — вопрос национальной безопасности. Китай мощно инвестирует в энергетическую отрасль Ирана. Вся двусторонняя торговля будет идти в юанях или корзине валют в обход американского доллара.
А пока неоконы США всё ещё мечтают о том, что имел целью режим Чейни в прошлое десятилетие: смена режима в Иране, что приведёт к доминированию США в Каспийском море, как подкидной доске для Центральной Азии, всего в одном шаге от Синцзяня и вооружения анти-китайских чувств. Это можно рассматривать, как Новые Шёлковые Пути «наоборот» для уничтожения китайского видения.
Битва веков
Новая книга «Влияние китайской Инициативы «Пояса и Пути» Джереми Гарлика из университета Экономики в Праге обладает заслугой признания, что «понять смысл» «Пояса и Пути» «крайне сложно».
Это крайне серьёзная попытка обсудить огромную сложность «Пояса и Пути» — особенно учитывая гибкий синкретический подход Китая к выработке политики, совершенно сбивающий с толку западников. Чтобы достичь своей цели, Гарлик вступает в парадигму социальной эволюции Танг Шипина, вникает в нео-грамцианскую гегемонию и вскрывает «наступательный меркантилизм» — всё это составляет часть попытки «комплексной эклектики».
Контраст с невыразительной демонизацией «Пояса и Пути» американскими «аналитиками» разительный. В книге подробно разбирается многоликий характер транс-регионализма «Пояса и Пути», как развивающегося органического процесса.
Имперских политических деятелей не волнует как и почему «Пояс и Путь» вводит новую глобальную парадигму. Саммит НАТО в Лондоне в прошлом месяце предложил несколько указателей. НАТО без какой-либо критики одобрило три американских приоритета: ещё более агрессивную политику в отношении России, сдерживание Китая ( в том числе методами военного надзора) и милитаризацию космоса — побочный продукт доктрины полномасштабного доминирования 2002 года.
Итак, НАТО будет втянуто в «индо-тихоокеанскую» стратегию — что означает сдерживание Китая. А поскольку НАТО — вооружённая рука ЕС, это подразумевает, что США вмешиваются в то, как Европе вести дела с Китаем — на всех уровнях.
Полковник армии США в отставке Лоуренс Уилкинсон, глава администрации Колина Пауэлла в 2001-2005 годах, переходит прямо к сути:
«Сегодняшняя Америка существует для ведения войн. Как ещё нам интерпретировать 19 лет подряд войны, которой конца не видно? Это часть того, что мы такое. Часть того, что такое Американская Империя. Мы будем лгать, мошенничать и красть, как сейчас делает Помпео, как сейчас делает Трамп, как сейчас делает Эспер… и как прямо сейчас делает сонм других членов моей политической партии, республиканцев. Мы будем лгать, мошенничать и красть, чтобы делать то, что нам надо делать для продолжения этого военного комплекса. Вот такая правда. И это агония».
Москва, Пекин и Тегеран полностью осознают, что стоит на кону. Дипломаты и аналитики работают над тенденцией для трио развернуть совместные усилия для защиты друг друга от всех форм гибридной войны — включая санкции — направленные против каждого из них.
Для США это и в самом деле битва за существование — против всего процесса евразийской интеграции, Новых Шёлковых Путей, российско-китайского стратегического партнёрства, российских гиперзвуковых вооружений вкупе с гибкой дипломатией, глубокого отвращения и мятежа против американской политики по всему Глобальному Югу, почти неизбежному коллапсу американского доллара. Что очевидно — что Империя не уйдёт тихо в ночь. Нам следует быть готовыми к битве веков.
