На минувшей неделе узбекское телеграфное агентство (УзТАГ) сообщило, что военная делегация Узбекистана во главе с заместителем министра обороны Азизбеком Икрамовым отбыла с четырёхдневным визитом в США. На этот раз «боевое братство» двух стран будет укрепляться военными образовательными программами. Ташкент проявил заинтересованность «в налаживании сотрудничества в подготовке офицерских кадров высшего звена».
Далеко Америка от Узбекистана?
Эта, в общем-то, рядовая
новость о «многовекторности» постсоветских республик напомнила о значении, которое Соединённые Штаты придают странам Центральной Азии. За влияние в регионе давно уже идёт нешуточная борьба в треугольнике мировых держав – Китая, США и России.
Успех в ней носит переменный характер. Хотя уже сложились достаточно устойчивые тенденции в предпочтениях. Вот и Узбекистан, несмотря на крепнущее экономическое сотрудничество с Россией, своим главным внешнеполитическим партнёром определил Соединённые Штаты.
По крайней мере, об этом громко заявили узбекские СМИ после первого официального визита президента Узбекистана Шавката Мирзиёева в Вашингтон в мае прошлого года. Тогда Узбекистан и США подписали более 20 крупных контрактов ценой в 4,8 млрд. долларов.
Узбекские власти договорились с американцами о строительстве нефтеперерабатывающего комплекса в Джизакской области и новой электрогенераторной установки ташкентской тепловой электростанции. Вашингтон пообещал Ташкенту помощь со вступлением в ВТО, а американская компания WCC International взялась продвигать узбекскую продукцию на рынок США.
Были согласованы и другие совместные проекты и действия. Узбекский политолог Умид Асатуллаев назвал итоги визита президента Мирзиеёва «историческими» и добавил: «С сегодняшнего дня Узбекистан дал понять всему миру, что США являются для него важным и ценным партнером».
На фоне этой непомерной радости¸ как-то просело значение заключённых ранее соглашений об инвестициях в узбекскую экономику российских компаний, где только один «ЛУКОЙЛ» подписался на 3 млрд. долларов вложений в топливно-энергетический сектор республики, а дочка «Газпрома» GAS PROJECT DEVELOPMENT CENTRAL ASIA пообещала потратить на разработку газовых месторождений $1,3 миллиарда.
К этому можно добавить ещё целый ряд других совместных проектов, открытый для узбеков и узбекских товаров рынок России, включая чувствительный для нас рынок труда. Последний, кстати, за счёт денег гастарбайтеров несёт не только благо для экономики Узбекистана, но и риски в случае, если Россия (всякое в жизни может быть) закроет путь через свою границу для этих людей или их денежных переводов.
Между великими державами
Геополитическими метаниями между Россией и Америкой уже отметился первый президент Узбекистана Ислам Каримов. В конце концов, в этих метаниях он рассорился с властями обеих держав. Но они не забыли о своих интересах в узбекской республике, поэтому что-то простили Каримову (Москва, например, не осудила гонения на русских, а Вашингтон стерпел проблемы с американской военной базой), где-то приструнили его (через давление в международных организациях), оставив Узбекистан в фокусе своих внешнеполитических целей.
Для России это, прежде всего, безопасность её южных границ. Америка кроме очевидных экономических выгод теплит в южной республике очаг напряжённости геополитическим противникам – России и Китаю. Всё это порождает «многовекторность» Ташкента, вызванную, кроме прочего, и недовольством на больших соседей за их слабое внимание к самой многонаселенной (более 33 млн. человек) стране Центральной Азии.
Дело в том, что Узбекистан оказался несколько на периферии процессов, проходящих сегодня в регионе. Он не располагает большими природными ресурсами, которые могли бы всерьёз и надолго заинтересовать китайских соседей. Не подходит и для роли главного транспортного коридора в мегапроекте «Нового шёлкового пути». По крайней мере, персидское направление проекта, где виделось участие Ташкента, пока не получило развития. Соответственно инвестиции Китая в Узбекистан в последние годы даже снизились.
Европа ищет своё место в Азии
Хорошо это или плохо? Тут могут быть разные оценки. Исследовательская группа немецкого фонда Бертельсмана, возглавляемая профессором кафедры экономики Восточной Азии и Китая университета Дуйсбурга-Эссена Маркусом Таубе, подготовила доклад, в котором осветила приоритеты китайских инвестиций в рамках «Шёлкового пути».
Главными бенефициарами китайского проекта, по мнению профессора Таубе, стали Казахстан и Белоруссия. В Минске немецких исследователей заинтересовал белорусско-китайский индустриальный парк «Великий камень», в котором гости из Поднебесной уже чувствуют себя хозяевами. Им тут рады до такой степени, что в школах Белоруссии место второго по распространению иностранного языка после английского уже занял китайский.
Есть при этом и настораживающие факты. Например, задолженность Белоруссии перед Китаем превысила 13% ВВП. Хотя это поменьше, чем китайский долг (15% ВВП) Таджикистана, отнесённого немцами вместе с Узбекистаном и Туркменией в число стран региона с преобладанием в местных экономиках западных средств над китайскими.
Немцы попытались посчитать деньги, потраченные Пекином на продвижение своего проекта «Шёлкового пути», но вынуждены были отступить, сославшись на исследование Института мировой экономики в Киле, пришедшее к выводу, что «примерно половина китайских кредитов развивающимся странам по всему миру просто засекречена».
Тем не менее, Маркус Таубе уверен, что китайские вложения в Казахстан значительно превышают инвестиции и кредиты стран Запада. Этот перекос немецкие исследователи назвали опасным, потому что проект «Нового шёлкового пути» нацелен вовсе не на борьбу против бедности, не на благополучие широких слоев местного населения, а исключительно на достижение собственных целей».
Таубе пояснил этот вывод так. Китай предоставляет финансовую помощь странам-участникам проекта для создания «инфраструктуры, которой затем будут пользоваться частные, а зачастую фактически государственные китайские компании… В западном варианте оказания финансовой помощи такого нет».
За исследованием фонда Бертельсмана торчат уши европейского бизнеса, конкурирующего в Центральной Азии с китайскими компаниями. Причём, тоже озабоченного (чтобы там не говорил профессор Таубе) не «благополучием широких слоев местного населения», а исключительно своей коммерческой выгодой.
Меж тем главными инвесторами региона остаются Китай, США и Россия. Потому авторитет европейцев здесь не так высок. Они, правда, пытаются подняться на этом специфическом рынке, где схлестнулись интересы великих держав, но пока без большого успеха. В чём лишний раз убедился фонд Бертельсмана.
Что же до властей стран Центральной Азии, то они уже научились с разной степенью успеха лавировать среди крепких объятий могучих партнёров. Подкреплять свои экономики иноземными деньгами. Находить поддержку в рамках региональных объединений и двустороннего сотрудничества.
Важно, чтобы эта политика не сталкивала лбами сильных мира сего. Пока это удаётся. Вот и подготовленные американцами для Узбекистана «офицерские кадры высшего звена» вряд ли будут представлять какую-то угрозу Китаю или России. Зато напомнят им об упущенных политических возможностях…
