Это звучит крайне неприятно, даже, пожалуй, болезненно. Но, размышляя над взаимосвязанными угрозами, исходящими от Китая и России, стратеги Пентагона всерьез обсуждают, может ли Владимир Путин, известный своей атлетичностью российский лидер, выступить в роли «Никсона наоборот». Суть вопроса в том, станет ли Путин следовать примеру 37-го президента США Ричарду Никсону, чей выдающийся дипломатический маневр в 1972 году изменил стратегический баланс сил в холодной войне в пользу Америки.
Геополитическая ось Китай-Россия – не новая идея, но сейчас актуальность этой проблемы стремительно растет. Нет нужды далеко ходить за примером – достаточно вспомнить инцидент над Японским морем, также известным как Восточное море, который привлек внимание всего мира на прошлой неделе. Впервые Китай и Россия объединили свои силы для проведения воздушного патрулирования над спорными территориями с использованием бомбардировщиков дальнего действия и самолетов разведки.
Южная Корея и Япония, по отдельности, подняли свои истребители, чтобы перехватить нарушителей, заявив, что их суверенное воздушное пространство и зоны ПВО были нарушены, однако Москва и Пекин отрицали факт нарушения. Южнокорейские пилоты сделали почти 400 предупредительных выстрелов.
Безусловно, это был тревожный инцидент, если смотреть с военной точки зрения, но не это главное. Гораздо важнее, что он также подчеркивает крепнущее экономическое, политическое и военное сотрудничество между двумя крупными мировыми державами, которые находятся в напряженных отношениях с Америкой при Дональде Трампе.
В последние годы Китай и Россия придерживаются общих взглядов по многим вопросам. В частности, и Москва и Пекин считают устаревшей идею либеральной демократии. Когда в июне Путин в очередной раз принимал Си Цзиньпина в Москве, они отметили 30-процентный рост двусторонней торговле и подписали различные соглашения о сотрудничестве. Россия продает Китаю новейшие вооружения, в том числе зенитно-ракетные комплексы С-400 и истребители Су-35. В настоящее время, параллельно с дипломатической координацией в Совете Безопасности ООН, они планируют более масштабные и более частые совместные военные учения.
Все эти явные признаки крепнущей дружбы вызывают глубокую тревогу не только у стратегов Пентагона, но и у западных союзников по всей Восточной Азии, обеспокоенных ухудшением ситуации в сфере национальной безопасности. Япония, возмущенная требованиями Трампа о разделении бремени расходов на ее защиту, находится на переднем крае противостояния с поддерживаемой Китаем Северной Кореей, обладающей, что критически важно, ядерным оружием.
Между тем, Пекин, ощущая слабость и раскол Запада, все более шумно возмущается геополитическим «вмешательством» Соединенных Штатов и Британии. После новой волны насилия в Гонконге на прошлой неделе, Китай недвусмысленно потребовал, чтобы Америка убрала свою «черную руку».
Одновременно, Си Цзиньпин усиливает давление на находящийся под защитой США Тайвань, еще один якобы мятежный остров. В опубликованном на прошлой неделе законопроекте, посвященном вопросам обороны, Пекин пообещал «решительно препятствовать любым попыткам отделить Тайвань от Китая и обеспечить единство нации любой ценой».
Вердикт этого законопроекта был вызывающе враждебным. Согласно тексту документа, агрессивная политика трамповской Америки «подрывает глобальную стратегическую стабильность». Кроме того, Пекин провозглашает, что модернизация вооруженных сил КНР будет завершена к 2035 году, и к этому времени они будут «полностью трансформированы и превращены в военную силу мирового класса».
Такова угроза, надвигающаяся на Азиатско-Тихоокеанский регион и ставящая под вопрос стратегическое доминирование США на протяжении всех десятилетий после Второй мировой войны. О «развороте к Азии» Барака Обамы все почти уже забыли, в то время как подходу Трампа явно не хватает последовательности и согласованности. Учитывая фактор растущего китайско-российского альянса, легко понять, почему обеспокоены военные стратеги Пентагона.
Возможно, им остается лишь надеяться на то, что Россия, более слабый партнер с экономической точки зрения, чьи интересы к тому же далеко не всегда совпадают с интересами Китая, в конечном итоге отвергнет объятия своего нового, склонного к доминированию партнера. Другими словами, то, что сейчас остается Америке – это ждать «Путина наоборот».
