Парламентские новации Европы. И не только

А ведь после завершения выборов не прошло и двух суток!!!

Иллюстрация: Marionetki.net

Адепты унионизма Старого Света могут по праву провозглашать: «ЛИБЕРАЛЬНАЯ ЕВРОПА ВЫДЕРЖАЛА УДАР!». Действительно,

«четыре центристские партии получили 504 мандата из 751 (67%). У правоцентристов из христианско-демократических или народных партий — 180 мандатов (на 37 меньше, чем на прошлых выборах), а у социалистов и социал-демократов — 146 мандатов (— 41), но зато у либералов и партии Макрона — 109 мандатов (+41), а у зеленых — 69 мандатов (+17). Суммарная потеря — 20 мандатов. Не так уж много…».

Хранители традиций национальных государств (даже если в своей истории они были империями — Германия, Австрия, Франция, Испания etc.) с такой же уверенностью могут ликовать: «УРА, МЫ ЛОМИМ!!!». Потому что раньше

«после европейских выборов, головоломка была довольно простой, Европейская народная партия и социалисты собрались вместе, подсчитали голоса и получили удобное большинство… Теперь никто не может сказать, как будет выглядеть окончательный состав большинства» (Петер Сиярто, министр иностранных дел Венгрии).

А теперь этот дуэт — народники из EPP и социал-демократы из S&D — потеряли большинство в парламенте. Было 406, а стало 327. А правые евроскептики различных степеней «жесткости» усилились со 156 до 175. И это не считая «неприкрепленных членов» (Non-attached Members), которых еще восемь «штыков».

И убеждать друг друга в чём-то сейчас смысла нет. Относительным критерием истины всегда является только практика, поэтому будущее покажет. А вот попытаться определить, как прошедшие выборы повлияют на политический дизайн Европы, сейчас самое время. Потому что уже сейчас отчетливо проявляются три основных «панъевропейских» последствия выборов 23−26 мая.

Оформление идеологического разделения Евросоюза

Потому что будущее страны — это уже идеология, которая решается либо в окопах, либо в парламентах. Во взглядах на будущее Евросоюза буквально с момента его создания доминировали два подхода: «островной» и «континентальный». Первый предполагал объединение Европы как создание общего рынка, обеспечивающего четыре основные демократические «свободы движения» — товаров, капиталов, людей и услуг. Второй видел Европу как централизованное государство имперского типа с жесткой властной вертикалью, в итоге исключающий суверенитет исторических национальных государств.

До 2013 года в Европе безусловно доминировали сторонники централизованного федералистского государства с центром в Брюсселе-Страсбурге. Однако в течение последней пятилетки произошел настоящий ренессанс суверенного национализма европейских государств, в результате которого Британия покидает Евросоюз, поскольку «я не хочу жить в Соединенных Штатах Европы» (из речи премьера Дэвида Камерона в Давосе в январе 2013 года). А по итогам последних выборов в Европарламент «евроскептики», предпочитающие называть себя «еврореалистами», действительно имеют определенные основания скандировать «Ура! Мы ломим!!!».

Еще недавно даже упоминать о возможном провале евроинтеграционного проекта считалось дурным тоном в добропорядочном сообществе европейского политического истеблишмента. Но сейчас о накале борьбы с тревогой говорит даже такой лидер и фанат евроинтеграции, как французский президент Эммануэль Макрон, обсуждая «экзистенциальную борьбу между проевропейскими прогрессистами и евроскептиками, крайне правыми националистами». Так говорит европейская власть. А европейские деньги (Джордж Сорос) даже особо не выбирают умных слов: «Раскол, который важнее всего сегодня, происходит между проевропейскими и антиевропейскими силами».

Поэтому характеристику политического диапазона современной Европы, берущую начало со времен Великой французской революции («левые» — «центр» — «правые») впору менять. Потому что тогда в Европе начиналась борьба между трудом и капиталом. Нынче во главе угла противоречия между формирующейся империей и сопротивляющимися национальными государствами.

Крайних в этой борьбе я бы определил как «унионистов» (сторонников объединения Европы) и «суверентов» (защитников суверенности национальных государств, их экономик и эксклюзивных правовых систем). Нынешний спектр политических групп в Европарламенте выглядит так (по предварительным результатам прошедших выборов на 28 мая):

• EPP (Европейская Народная партия, унионисты, 177 мест) —
• S&D (Прогрессивный альянс социалистов и демократов, унионисты, 150 мест) —
• ALDE (Альянс либералов и демократов за Европу, унионисты, 107 мест) —
• Greens / EFA (Зелёные — Европейский свободный альянс, регионалисты, 69 мест) —
• GUE / NGL (Европейские объединённые левые / Лево-зелёные Севера, мягкие суверенты, 39 мест) —
• ECR (Европейские консерваторы и реформисты, суверенты, 63 места) —
• EFDD (Европа за свободу и прямую демократию, суверенты, 54 места) —
• ENF (Европа наций и свобод, жесткие суверенты, 58 мест).

Плюс 8 «неприкрепленных членов» (чаще всего радикалов-евроскептиков) и 26 вновь избранных депутатов, не связанных ни с одной из политических групп, созданных в уходящем парламенте

Иллюстрация: Jordan-bardella.fr

Переформатирование спектра

Но эта картинка неизбежно трансформируется. В первую очередь поменяется центр влияния у унионистов. На прошедших выборах унионистская ALDE оказалась единственной проевропейской группой, улучшившей свои результаты (107 мест против 68-ми в предыдущей каденции). Но большую половину этого успеха обеспечил Эммануэль Макрон, который ввел в состав Альянса свою коалицию «Ренессанс», получающую на выборах 22,41% голосов или 21 место. И сейчас официально это не просто ALDE, а ALDE & R (+ Ренесанс).

Но кто-то сомневается, что теперь француз попытается подминать под себя парламентских унионистов. Потому что у себя на родине Макрон потерпел не критическое, но очень обидное и даже унизительное поражение от жестких евроскептиков из «Национального ралли» (23,31%, 22 места). Унизительное потому, что «сделал» его даже не лидер «Ралли», старая валькирия избирательных схваток Марин Ле Пен, а совсем «мальчишка», 23-летний Джордан Барделла, который был поставлен руководить этой кампанией.

Ну, и чем можно компенсировать настоящему мушкетеру ослабление контроля над Францией? Только усилением контроля над всей Европой! Или хотя бы ее парламентом… Так что в пока дружных рядах европейских унионистов следует ожидать обострения амбициозной «борьбы за лидерство».

Как можно ожидать и некоторого ослабления унионистов. Ведь в настоящее время евродепутаты от венгерской правящей националистической партии ФИДЕС числятся в «Европейской Народной Партии». Но только теоретически. На практике 20 марта «народники» частично приостановили членство ФИДЕСа, и «до дальнейшего уведомления» он исключен из собраний ЕНП и внутренних выборов. Хотя остается в группе ЕНП Европейского парламента. С тех пор не раз сообщалось об активных контактах ФИДЕС с итальянскими евроскептиками, и возможность выхода венгров из унионистского лагеря сейчас многими экспертами рассматривается как неизбежность. А ФИДЕС — это 12 депутатских мест в грядущем Европарламенте.

У венгерских соседей, румын, также всё чаще отмечают дрейф в сторону евроскептиков Социал-демократической партии Румынии. А это тоже девять мандатов в нынешнем составе ЕП.

Потерять могут и суверенты. Если BREXIT в октябре придет к своему логическому завершению, то 73 английских депутата покинут свои кресла. А Соединенное Королевство принесло евроскептикам 33 места (29 в EFDD и 4 в ECR).

Но здесь нет худа без добра. «Английская потеря», возможно, будет стимулом для объединения сил суверентов. Ведь радикалы из ENF, с одной стороны, явно снизили полемический азарт своей риторики: об уничтожении Евросоюза, отказе от евро и т.д. Во главу действий ставится противостояние «мигрантскому нашествию» и сохранение суверенитета исторических государств. Следует также ожидать отказа от идеи перезагрузки отношений с Россией, поскольку русский медведь остается главным пугалом в сознании европейцев.

С другой — «жесткие суверенты» с апреля говорят о перспективе создания в девятом Европарламенте альянса евроскептиков. И уход англичан может вынудить более «мягкие» суверентные группы к дрейфу в сторону присмиревших радикалов.

Ну, а для находящихся между краями спектра «зеленых» наступил комфортный «момент выбора». Они уже явно готовы выслушивать предложения. Поскольку

«основные правоцентристские и левоцентристские группы Европейского парламента теряют места и свое историческое объединенное большинство, а популистские евроскептические партии возвращаются в большем количестве, чем раньше, голоса «зеленых» депутатов Европарламента вполне могут оказаться решающими для широкого проевропейского альянса в 751-местной сборке».

А это явный сигнал для обеих сторон.

Образование европейских «осей»

Анализ результатов европейских выборов как-то незаметно подводит к выводу, что в Старом Свете происходит формирование двух «осей».

С одной стороны, германоязычная «Центральная ось», где евроскептики теряют позиции. Правда, в пользу не суверентов, а, скорее, «зеленых». В Германии жесткие евроскептики из «Альтернативы для Германии» показали неожиданно слабый (на фоне успехов прошлых лет) результат, получив всего 11% голосов и 11 мест. Это на 1,6% меньше, чем результат на выборах 2017 года в бундестаг. На востоке, в Австрии Партия Свободы лишилась 2,5% голосов и одного места. К западу, в Голландии (голландский — это германская группа языков) явный фаворит последнего времени, «Форум за Демократию» Тьерри Боде, совершенно неожиданно занял непрезентабельное для себя пятое место, получив всего лишь три мандата вместо прогнозируемых пяти.

С другой стороны, просматривается «Дуговая морская ось», преимущественно романоязычная. Здесь евроскептики показали неимоверные результаты, заняв первое место в Италии (63,48%, 47 мест), во Франции (23,3%, 22 места) и островной Британии (43,7%, 33 места).

Неудача германских суверентов может быть объяснена результатом грамотно проведенной антиимиджевой операции, уже получившей громкое название «Ибица-гейт». В самый канун выборов в германских СМИ было распространено видео, на котором вице-канцлер Австрии и лидер радикальной евроскептической Партии Свободы Хайнц-Кристиан Штрахе в компании лидера парламентской фракции австрийской Партии Свободы Йоханна Гуденуса в курортной обстановке договаривается о предоставлении экономических преференций в обмен на финансовую помощь своей партии. Визави Штрахе — молодая женщина, представленная как Алена Маркова, племянница российского олигарха, близкого к Владимиру Путину.

Видео было снято в 2017 году, и уже это свидетельствует, что оно — никакая не антикоррупционная борьба, а тривиальный компромат, почти два года «отлеживавшийся» перед использованием. Да и само видео вызывает вопросы: оператором сделано всё, что бы лицо женщины не попало в кадр. Буквально намедни австрийский таблоид Osterreich Zeitung «признал» в героине «Ибица-гейта» Леру Кудрявцеву, российскую телеведущую. Кудрявцева отрицает, но даже если она кокетничает, олигархов среди ее дядюшек не замечали.

Но что бы то ни было, видео сыграло свою роль, и «германоячычные» евроскептики понесли потери: добропорядочные бюргеры «побежали» к более законопослушным «зеленым». Которые на десять мест (с 11 до 21) увеличили свое присутствие в грядущем Европарламенте.

Конечно, «Ибица-гейт» в конкретном случае ударил по результатам суверентов. Хотя, возможно, формирование «осей» — это отражение куда более глубинных процессов исторической памяти. Все-таки в прошлом веке Франция с Англией, а на завершающем этапе войны — и Италия, дважды очень круто разбирались с Германией именно в окопах, а не в кулуарах парламентов.

И, наконец,

Факты

Прошедшие выборы вызывают много вопросов и прогнозов. Но, как говаривал основоположник эндокринологии Клод Бернар: «Первым делом — факты, а потом уж — научные дерзания!». И реальные «факты» (результаты) европейских парламентских выборов уже налицо:

— на следующий день после выборов, где ее Консервативная партия потерпела ошеломляющее поражение (пятое!!! место, 8,68%, четырнадцать!!! потерянных кресел в Европарламенте) премьер-министр Тереза Мей заявила об отставке. Британию ждут внеочередные парламентские выборы;

Андрей Ганжа