По данным нового исследования Принстонского университета, американской демократии больше не существует. Пользуясь данным более 1 800 политических инициатив с 1981-го по 2002-й годы, исследователи Мартин Джиленс и Бенджамин Пейдж пришли к выводу, что сегодня на политической арене имеющие хорошие связи личности уверенно направляют движение страны вне зависимости – и даже вопреки – воле большинства избирателей. Американская политическая система трансформировалась из демократии в олигархию, где властью завладели богатые элиты.
«Сделать мир безопасным для демократии», таково было логическое объяснение президента Вудро Вильсона для Первой Мировой Войны, и с тех пор оно использовалось для оправдания всех американских военных вмешательств. Можем ли мы оправдать отправку войск в другие страны для распространения политической системы, которую не можем поддерживать у себя дома?
«Великая хартия вольностей», считающаяся первым «Биллем о правах» Западного мира, устанавливала права знати в сравнении с правами короля. Но доктрина «все люди созданы равными» – гласящая, что все люди обладают «определенными неотчуждаемыми правами», включая «жизнь, свободу и стремление к счастью» – американского происхождения. И эти права, по общему мнению гарантируемые «Биллем о правах», содержат в основе своей право избирать…. Мы имеем право избирать, но коллективная воля избирателей более не превалирует.
В Греции популистская партия левого крыла «Сириза» возникла буквально из ниоткуда, чтобы штурмом взять президентские выборы; и в Испании популистская партия «Подемос», по-видимому, готова сделать то же самое. Но более столетия ни один кандидат от третьей партии не имел ни единого шанса выиграть президентские выборы в Соединённых Штатах. У нас – двухпартийная система, по которой «победитель получает всё», а выбор у нас – только из двух кандидатов, и оба обязательно обслуживают толстосумов. А им всего лишь нужно запустить кампанию в СМИ, требуемую для того, чтобы выиграть выборы с участием 240 миллионов человек, достигших возраста, дающего право избирать.
На государственных и местных выборах кандидаты от третьей партии иногда побеждают. В небольших городках кандидаты действительно могут влиять на голосование, идя от двери к двери, распространяя рекламные листовки и наклейки на бамперы, устраивая презентации местного уровня и появляясь на местном радио и ТВ. Но на национальных выборах эти усилия легко перебивают масс-медиа. А местные правительства слишком обязаны «большим деньгам».
Когда правительству любого уровня нужно занять денег, очень крупный банк, обладающий таким положением, чтобы их предоставить, легко может полностью диктовать условия. Даже в Греции, где популистская «Сириза» в январе сумела победить, позиция нового правительства, выступающего против мер жёсткой экономии, испытывает дикое давление со стороны кредиторов, которые держат правительство за горло.
Как мы потеряли свою демократию? Были ли «Отцы-основатели» небрежны и что-то упустили в Конституции? Или мы просто стали слишком большими, чтобы руководствоваться решением, принятым большинством голосов?
Взлёты и падения демократии
Этапы захвата демократии толстосумами прослеживаются в работе под названием «Коллапс демократического национального государства» теолога и специалиста по вопросам окружающей среды доктора Джона Кобба. Возвращаясь на несколько столетий назад, он указывает на развитие частного банковского дела, которое узурпировало право создания денег у правительств:
«Влияние денег было резко усилено появлением частного банкинга. Банки могут создавать деньги и, значит, давать взаймы суммы, намного превосходящие их реальное богатство. Такой контроль за созданием денег… дал банкам подавляющий контроль над человеческими делами. В США Уолл-Стрит принимает большую часть важных решений, которые напрямую относятся к компетенции Вашингтона».
Сегодня подавляющее большинство денежной массы в западных странах создается частными банками. Эта традиция уходит корнями в 17 век, когда принадлежащий частным лицам Банк Англии, прародитель всех центральных банков, выторговал право печатать английские деньги после того, как парламент отобрал власть у Короны. Когда королю Вильгельму потребовались деньги на войну, ему пришлось брать заём. Затем правительство, как заёмщик, стало слугой заимодавца.*
Однако в Америке колонисты игнорировали Банк Англии и создали свой его вариант, и преуспели. Когда король Георг его запретил, колонисты восстали.
Они победили в революции, но потеряли власть создавать собственную денежную массу, когда избрали золото, а не бумажные деньги, в качестве официального средства обмена. Количество золота было ограничено и контролировалось банкирами, которые тайком расширяли денежную массу, выпуская многочисленные банкноты вопреки ограниченному количеству золота.
Это была система, эвфемистически названная «частичным резервом» банкинга, что означало лишь часть золота, необходимого для поддержки частным образом выпущенных банкнот, которое на самом деле хранилось в их подвалах. Эти банкноты одалживались с процентами, что ставило граждан и правительство в долговую зависимость от банкиров, которые создавали банкноты с помощью печатного станка. Это нечто, что правительство могло бы делать само, без долгов, и что американские колонии успешно и делали пока Англия не начала войну, чтобы их остановить.
Президент Авраам Линкольн возродил систему бумажных денег колонистов, когда выпустил банкноты Казначейства, которые прозвали «гринбеки»* («зелёные спинки»), что помогло Союзу выиграть Гражданскую войну. Но Линкольн был убит, и выпуск «гринбеков» прекратился.
На всех президентских выборах между 1872-м и 1896 годами была третья партия, выступавшая с позиций финансовой реформы. Обычно организованные при поддержке профсоюзных или фермерских организаций, эти партии представляли людей, а не банки. В их число входили «Популистская партия», «Партия гринбекеров» и «Гринбекеро-рабочая партии», «Партия трудовых реформ», «Антимонопольная партия» и «Союзная рабочая партия». Они поддерживали развитие национальной валюты, которая соответствовала бы требованиям торговли, реформирования банковской системы и демократического контроля над финансовой системой.
Популистское движение** 1890-х представляло собой последний серьёзный вызов банковской монополии на право создавать государственные деньги. По данным историка-монетариста Мюррея Ротбарда, с началом следующего века политика превратилась в борьбу двух соперничающих банковских гигантов, Морганов и Рокфеллеров. Партии иногда меняли владельца, но хозяева марионеток всегда были из числа этих двух игроков-воротил.
В работе «Все президентские банкиры», Номи Принс называет шесть банковских гигантов и соответствующие банковские семьи, которые доминировали в политике более столетия. Ни один кандидат от третьей партии не имел реального шанса победить, ведь им приходилось конкурировать с двумя намертво окопавшимися партиями, финансируемыми крайне влиятельными банками Уол-Стрит.
Демократия уступает глобализации
Первоначально, отмечает доктор Кобб, богатые землевладельцы могли контролировать демократию, ограничивая участие в правительстве имущими классами. Когда эти ограничения были сняты, толстосумы контролировали выборы иными средствами:
«Во-первых, участие в выборах на пост стало дорогостоящим, так что тем, кто хотел быть избран, необходимы были богатые спонсоры, кому они и были верны. Во-вторых, огромное большинство избирателей мало что знали из независимых источников о тех, за кого они голосовали, или проблемах, с которыми надо работать. Их суждения, соответственно, зависели от того, что они узнали в СМИ. В свою очередь, эти СМИ контролировались финансовыми кругами».
Контроль СМИ и финансовые рычаги в отношении избранных официальных лиц позволяли обуздывать демократию иными, чем знакомые нам ныне способами, в числе которых высокие барьеры голосования для третьих партий и их исключение из президентских дебатов, утаивание голосов, ограничения в регистрации, законы об идентификации, удаление опросов избирателей, махинации, компьютерное голосование и скрытность правительства.
Окончательным ударом по демократии, говорит доктор Кобб, стала «глобализация» – расширяющийся глобальный рынок, который перевесил национальные интересы:
«Сегодняшняя экономика всецело транснациональна. Финансовая элита не слишком заинтересована в границах между государствами и в целом работает на снижение их влияния на рынки и инвестиции. … Таким образом, транснациональные корпорации, по сути, работают на подрыв национальных государств, будь они демократические или нет».
Самый блестящий на сегодня пример – тайное торговое соглашений двенадцати стран под названием Транс-Тихоокеанское Партнёрство. Если это получится, ТТП резко расширит влияние многонациональных корпораций в использовании закрытых трибуналов, чтобы оспорить и вытеснить внутренние законы, в том числе и о защите окружающей среды, труде, здравоохранении и другие.
Взгляд на альтернативы
Некоторые критики спрашивают, неужели наша система принятия решений массовым голосованием, столь легко манипулируемая проплаченными СМИ, – самая эффективная в правлении от лица народа. В интересном Ted Talk, политолог Эрик Ли представляет интересный случай системы «меритократии», оказавшейся успешной в Китае.
В работе «Америка вне капитализма», профессор Гар Алперовиц утверждает, что США просто слишком большие, чтобы действовать как демократия на национальном уровне. Исключая Канаду и Австралию, у которых масса пустошей, США географически крупнее всех передовых промышленных государств в Организация экономического сотрудничества и развития (OECD) вместе взятых. Он предполагает то, что сам называет «Плюралистическим Содружеством»: систему, закрепленную в преобразовании сообществ и демократизации богатств. Это включает различные формы кооперативного и общего владения, начиная с децентрализации и движения к более высоким уровням региональной и национальной координации, когда это необходимо.
Доктор Алперовиц – соучредитель инициативы под названием «Проект следующего века», направленной на проблемы дебатов по национальной политике в качестве первого шага по реализации возможного. Он цитирует профессора Дональда Ливингстона, который в 2002-м спрашивал:
«Какова ценность продолжения поддержки союза такой чудовищной величины? … существуют достаточные ресурсы американских федеральных традиций обосновать прежний суверенитет штатов и местных сообществ, власть, которую они позволили узурпировать центральному правительству».
Забрать обратно нашу власть
Если правительства вспоминают о суверенной власти, они могли бы начать с возможности создавать деньги, что было узурпировано частными собственниками, пока народ «спал за рулём». Местным правительствам и правительствам штатов не разрешается печатать собственные деньги, но они могут владеть банками, и все депозитные банки создают деньги, когда дают займы, как недавно признал Банк Англии.
Федеральное правительство могло бы вернуть себе право создавать национальную денежную массу, выпуская собственные банкноты Казначейства, как это делал Авраам Линкольн. В альтернативном случае он мог бы выпускать монеты очень крупной стоимости , как сказано в Конституции, или мог бы национализировать центральный банк и использовать количественные смягчения для финансирования инфраструктуры, образования, создания рабочих мест, социального обслуживания, – отвечая нуждам людей, а не банков.
Свобода волеизъявления немного значит в сравнении с экономической свободой – свободой работать и иметь пищу, убежище, образование, здравоохранение и достойную пенсию. Президент Франклин Рузвельт зафиксировал, что нам нужен экономический «Билль о правах». Если наши избранные представители не были бы обязаны ростовщикам, они могли бы и провести такой билль, и найти деньги его профинансировать.
Примечания:
* – Не обеспеченные золотом бумажные деньги, выпускавшиеся для финансирования Гражданской войны по решению Конгресса от 25 февраля 1862 года. На обратной стороне ассигнаций была отпечатана зеленая виньетка. К концу войны их было выпущено на сумму 499 млн. долларов. К концу войны инфляция свела стоимость каждого доллара до 39 центов по золотому паритету, но эта валюта была довольно крепкой благодаря ожиданиям, что северяне обязательно одержат победу.
** – После Гражданской войны положение фермеров не изменилось. Хотя в города в связи с развитием капитализма к отдельным слоям населения пришла роскошь, труд фермера был по-прежнему тяжёлым. Более того, американские фермеры почти ничего не получили от победы во второй революции: высокие тарифы на удобрения и сельскохозяйственные машины, расходы на транспортировку съедали почти все доходы фермеров. Особенно недовольны были фермеры непомерными транспортными расходами, в том числе тарифами за услуги железных дорог. Политические деятели, объясняя только половину истины, стремились заручиться поддержкой фермеров, по сути дела ничем им не помогая.
В этих условиях бурное развитие получило популистское движение. Поскольку слой фермеров был многонациональным, популистское движение представляло интересы людей разных национальных групп.
Фермерская «Популистская партия», вошедшая в историю под этим названием, хотя официально она называлась «Народная партия», создана в 1891-м в результате объединения ряда фермерских союзов и некоторых рабочих организаций. «Газеты в значительной степени субсидированы или им затыкают рот; общественное мнение заставляют молчать», – отмечал известный политический деятель Игнатиус Донелли при создании «Народной партии». Хотя взгляды партийцев и имели «привкус социализма и коммунизма», партия была далека от марксизма, поскольку популистское движение «испытывало недостаток классового сознания и верило в ненужность классовой борьбы». Некоторые представители популистов считали, что Царство Божие возможно и на земле. Для этого нужно лишь следовать советам Эдварда Беллами, которые изложены в его книге-бестселлере «Глядя назад», которая в 1888 году была распространена как приложение ко многим газетам. По мнению автора, к 2000 году не будет денег, у каждого человека будет кредитная карточка, по которой можно получить равный с другими людьми кредит. В магазинах будут выставлены лишь образцы товаров; заказы будут передаваться к главному складу и доставляться потребителям.
Основные требования партии были направлены на ослабление позиций крупного капитала (наделение поселенцев землёй за счёт корпораций, национализация железных дорог, телефона и телеграфа, общее снижение налогов и введение прогрессивного налога, неограниченный выпуск серебряных, т.н. дешёвых, денег), а также демократизацию политической жизни. В 1892-м собрала более миллиона голосов избирателей и в последующие годы выдвигала своего кандидата на президентский пост. Однако не смогла привлечь на свою сторону голоса рабочих Северо-Запада и к 1908-му прекратила существование в качестве самостоятельной партии.
В 1870-е годы Игнатиус Донелли основал «Антимонопольную партию» и начал выпускать газету «Антимонополист».
«Партия трудовых реформ», основанная в 1869-м, требовала, в частности, установить восьмичасовый рабочий день на государственных предприятиях и запретить трудовые контракты в системе тюремного труда, а также ввести в обращение исключительно бумажные деньги.
Программа «Партии гринбекеров» пользовалась поддержкой преимущественно среди фермеров Среднего Запада и Юга. Партия выступала за новую денежную политику (выпуск «гринбеков») как средство повышения закупочных цен на продукцию фермерских хозяйств. Создана в 1874-75 на основе местных «клубов гринбекеров». Первый национальный съезд состоялся в г. Индианаполисе и выдвинул кандидатом на пост президента П. Купера, который получил лишь 81,7 тыс. голосов. В 1878-м партия распалась, часть её сторонников объединилась с рабочими, создав «Гринбекеро-рабочую партию».
«Союзная рабочая партия» создана в 1887-м путем объединения фермеров из «Гринбекеро-рабочей партии» с рабочими. Принимала участие в избирательной кампании 1888-го. Выступала за контроль над деятельностью железнодорожных компаний и трестов и за введение подоходного налога. Программа содержала также ряд пунктов платформы «Ордена рыцарей труда».
*** – Банк Англии – самый старый центральный банк мира. Основан в конце семнадцатого века в результате так называемой сделки между почти обанкротившимся правительством и группой финансистов. Банковская система Англии 1690-х годов состояла из кредиторов-банкиров, которые предоставляли кредиты из заёмных средств, и ювелиров, которые принимали золото на депозиты и затем предоставляли ссуду. В 1688 году дорогостоящая гражданская война наконец-то закончилась, и на трон Англии взошли Вильгельм и Мария. К власти пришла политическая партия, которая проводила политику меркантилизма и грабительского захвата колоний. Самым серьёзным противником Англии была Французская Империя и вскоре Англия развязала полувековую войну. Политика милитаризма оказалась очень дорогостоящей, и в 1690-х Английское правительство обнаружило, что казна истощена и денег нет. Оказалось невозможным для правительства побудить людей покупать его облигации после стольких лет войны. Собрать налоги по более высоким ставкам также не представлялось возможным.
Тогда в 1693 году с целью поиска способов получить деньги для правительства был образован комитет Палаты Общин. Тогда же появился шотландский финансист Вильям Петерсон, предложивший от имени своей финансовой группы совершенно новый план правительству. В обмен на определённые привилегии со стороны государства Петерсон предложил создать Банк Англии, который выпустил бы новые банкноты и покрыл дефицит. Таким образом и была заключена сделка. Сразу же после утверждения Банка Парламентом в 1694 году сам король Вильям и некоторые члены Парламента поспешили стать акционерами новой «денежной фабрики».
Вильям Петерсон потребовал от английского правительства присвоить новым банкнотам статус законного платёжного средства. Британское правительство отказало, заявив, что всё «зашло слишком далеко», но Парламент дал новому Банку привилегию содержать правительственные вклады и выпускать новые ценные бумаги для оплаты правительственного долга. Банк Англии сразу же выпустил новых денег на сумму 760 000 фунтов стерлингов, которые пошли на оплату долга. Это вызвало скачок инфляции, и за два года Банк оказался совершенно неплатежеспособным, что дало определённые преимущества частным ювелирам. Банкноты Банка Англии могли быть свободно обменены на обращающиеся металлические монеты.
В 1696 году Банк Англии, управляемый магнатами правящей политической партии Вигов, столкнулся с угрозой конкуренции. Партия Тори попыталась учредить новый «Национальный земельный банк» (National Land Bank) и хотя данное предприятие не удалось, Банк Англии сразу же предпринял меры. В следующем году Парламент принял закон, запрещающий учреждение в Англии крупных банков. Согласно этому же закону, подделка банкнот Банка Англии каралась смертной казнью.
В 1708 году закон был ещё более ужесточён. Теперь стало незаконным выпускать векселя на предъявителя, (это право было дано только Банку Англии) и создавать компании, состоящие больше чем из 6 человек (партнёров), а также предоставлять краткосрочные кредиты сроком до 6 месяцев. Таким образом, конкурентами Банка Англии могли стать маленькие банки с числом участников менее семи. Несмотря на эти условия, Банк Англии всё-таки столкнулся с сильными конкурентами со стороны партии Тори во время пребывания на престоле королевы Анны. В 1711 году была создана Компания Южного моря (South Sea Company), возглавляемая премьер-министром Робертом Харлей, которая стала сильным конкурентом Банку Англии, но она обанкротилась уже через девять лет. Это банкротство подвергло Банк Англии натиску со стороны вкладчиков, и банку было дано право приостанавливать платежи монетами. Подобному натиску Банк Англии подвергся во время вступления на престол Бонни Принца Чарли в Шотландии. И вновь Банк Англии приостановил платежи.
Во второй половине XVIII века появились частные банки, выпускающие векселя. К 1793 году их насчитывалось около 400. Финансирование длящихся поколениями войн с Францией, начавшихся в 1790-х, привело к приостановке платежей монетами третьей частью банков Англии в 1793 году, а затем и самим Банком Англии в 1797 году. Позже к ним присоединились и остальные банки.
Эта приостановка длилась 24 года вплоть до завершения войны с Францией. Во время этого периода до 1821 года банкноты Банка Англии служили настоящими деньгами (хотя ещё не узаконено), а после 1812-го до конца этого периода стали законным платёжным средством. Как и следовало ожидать, в этот период появился ряд ненадёжных банков. В 1797 году в Англии и Уэльсе было около 280 «провинциальных» банков, а к 1813 году их число превышало 900. К 1816 году общее число банкнот составило 24 миллиона фунтов стерлингов, увеличившись вдвое по сравнению с 1797 годом. Этот период не мог не отразиться и на положении дел Банка Англии. Его доходы снизились, а когда в 1821 году платежи возобновились, акции Банка упали на 16%.
В 1826 году вследствие либерализации банковского дела корпорациям было разрешено выпускать предъявительские векселя, но эта свобода была ограничена «радиусом 65 миль от Лондона». Таким образом, монополия Банка Англии сохранялась, а конкуренции почти не было. В 1833 году были разрешены услуги по приему депозитов. В дальнейшем «провинциальные» банки, которые раньше могли обменивать свои банкноты на металлические деньги, получили право обменивать их на банкноты Банка Англии. Все эти изменения усилили позиции Банка Англии, и с этого момента он функционировал как полноценный универсальный банк, а «провинциальные» банки хранили свои резервы в Банке . Интенсивное развитие капитализма привело к тому, что в 1844 году Банк Англии получил монополию эмиссии банкнот в законодательном порядке. Таким образом, был создан институт, который мог обеспечить более высокую стабильность денежного обращения на том этапе развития капитализма, когда происходило массовое создание новых акционерных обществ и усиленными темпами шло развитие торговли как внутри страны, так и за её пределами. Ещё обращающиеся старые банкноты были постепенно изъяты и заменены новыми, выпущенными Банком Англии. Закон 1844 года установил величину денежной массы, выраженной в банкнотах и не обеспеченной золотыми монетами или золотыми слитками, хранящимися в сейфе Банка Англии. Благодаря этому должна была быть предотвращена чрезмерная эмиссия банкнот, что способствовало бы адекватному обеспечению потребностей хозяйственной системы в денежной массе. Такое развитие привело к тому, что эмиссия банкнот стала отделяться от прочей коммерческой деятельности банка (например, предоставление кредитов под обеспечения, как земельные владения), которая постепенно сокращалась, и Банк Англии по характеру всё более походил на центральный банк.
В 1946 году предпринятая лейбористами национализация банка привела его в разряд «публичных корпораций». Акционерный капитал был передан Казначейству, а его бывшие владельцы получили щедрую компенсацию в виде государственных облигаций, которые по сумме в четыре раза превышали номинальную стоимость акций. Банк, таким образом, не стал частью правительственного аппарата, но был уполномочен «запрашивать информацию у банкиров и давать им рекомендации». С санкции Казначейства, Банк Англии мог «издавать директивы любому банку с целью обеспечить выполнение таких рекомендаций или просьб». За истекшие годы (до 1976 г.), банк ни разу не воспользовался этим правом, так как все «просьбы» выполняются, по выражению одного американского банкира, с «религиозной неукоснительностью».
