Мы рассмотрели, насколько китайско-российская стратегия оказалась эффективной в Азии и на Ближнем Востоке, что в значительной степени обусловлено американской дезорганизованностью. Москва и Пекин обладают меньшей возможностью сдержать США и повлиять на события в Европе, учитывая, что во многом это зависит от самих европейцев, официальных союзников Вашингтона, но в реальности с ними обращаются, как с колониями. При новой доктрине «Америка превыше всего» именно центральная и южная части американского континента оказываются на острие американской борьбы за то, чтобы примириться с уменьшением до сих пор неограниченного американского влияния в мире.
В первом десятилетии этого века при правлении социалистических или левых антиимпериалистических правительств страны Южной и Центральной Америки процветали. Появились такие термины, как «социализм XXI века», как показано в документальном фильме 2010 Оливера Стоуна «К югу от границы». Список стран с левыми правительствами был впечатляющим: Фернандо Луго (Парагвай), Эво Моралес (Боливия), Лула да Сильва (Бразилия), Рафаэль Корреа (Эквадор), Кристина Фернандес де Киршнер (Аргентина) Фидель Кастро (Куба), Даниэль Ортега (Никарагуа) и Уго Чавес (Венесуэла).
Мы можем выявить близкую корреляцию между действиями Вашингтона после 1989 года и политическим качелями, подхватившими Южную Америку в последующие тридцать лет.
Опьяневший от ощущения пребывания единственной сверхдержавой в период после распада Советского Союза Вашингтон стремился закрепить свое главенствующее положение установлением полномасштабного доминирования, стратегии, которая влечёт за собой возможность участвовать в любых событиях в любом месте глобуса, воспринимая планету как вотчину Вашингтона.
Стремление Вашингтона переделать мир по своему образу и подобию на практике означало что военный аппарат увеличивает свою проекцию силы с помощью авианосных группировок и глобальной системы ПРО, продвигаясь по суше и по морю к границам России и Китая.
Пользуясь преимуществом глобального доминирования американского доллара в экономической, финансовой и коммерческой сфере, Вашингтон отбросил принципы свободного рынка, заставив другие страны конкурировать на несправедливом игровом поле.
Как позже раскрыл Эдвард Сноуден, Вашингтон использовал своё техническое доминирование для установления повсеместной системы надзора. Следование принципу американской исключительности вкупе с желанием «экспортировать демократию» и «права человека» стало удобным оправданием вмешательства и бомбёжек десятков стран более трёх десятков лет при помощи и содействии уступчивых и контролируемых СМИ, в которых доминирует аппарат разведки и военных.
В начале 2000-х Центральная и Южная Америки обладали беспрецедентным политическим пространством для маневра, поскольку внимание Вашингтона было сконцентрировано и России, Китае, Иране, Афганистане, Сирии, Ираке, Югославии, Сомали, Грузии и Украине. Латиноамериканцы воспользовались этой передышкой, так что дюжина стран за десятилетие стали аванпостами антиимпериализма, поддерживая мощный социалистический образ в противоположность фундаментализму свободного рынка.
И Вашингтон и Москва осознавали центральное значение Южной Америки во время холодной войны, бывшей частью асимметричной и гибридной войны, которую две сверхдержавы вели друг против друга. Решимость США отвергать присутствие Советского Союза в американском полушарии заставила мир затаить дыхание во время Кубинского ракетного кризиса.
Как знает любой студент, прослушавший курс международных отношений, главная цель региональной державы состоит в том, чтобы воспрепятствовать возникновению другого гегемона в любой другой части света. Причина тому — стремление устранить возможность того, что новая держава осмелится проникнуть в другие регионы, оккупированные другим гегемоном, таким образом изменяя статус-кво. Вторая главная цель — воспрепятствовать доступу иностранной державы в своё полушарие. Вашингтон следует этому принципу через Доктрину Монро, выдвинутую президентом Джеймсом Монро, причём США соответствующим образом выталкивали последние европейские державы из Америк в начале XIX века.
Анализируя события в Южной Америке, не следует игнорировать очевидную тенденцию в Вашингтоне. Хотя США были намерены расширять свою империю по всему миру, закрепившись на более чем 800 военных базах и в десятках стран (около 70), Южная Америка испытывала политическое возрождение, позиционируя себя на противоположном Вашингтону конце спектра, предпочитая социализм капитализму и вспоминая древние антиимпериалистические идеалы Симона Боливара, южноамериканского героя конца XVIII столетия.
Вашингтон оставался невнимательным и безразличным к политическим переменам в Южной Америке, сконцентрировав снимание на Ближнем Востоке с помощью бомбёжек и войн. В Азии впечатляющими темпами росла экономика Китая, и он становился фабрикой мира. Российская Федерация с момент избрания Путина в 2000 году постепенно вернулась к положению военной державы, требующей уважения. А с усилением Ирана, благодаря безуспешной интервенции США в Ирак в 2003 году обречённого стать новой региональной державой на Ближнем Востоке, Вашингтон начал копать себе могилу, даже не осознавая этого.
В то же время Южная Америка объединялась вокруг идеи общего рынка и социалистической идеологии. В 1991 году Аргентиной, Бразилией, Парагваем и Уругваем был создан МЕРКОСУР (субрегиональный торгово-экономический союз стран Южной Америки). Но только когда в 2004 году Венесуэла при Чавесе стала его ассоциированным членом, организация приобрела особый политический характер, встав практически в прямую оппозицию вашингтонской модели свободного рынка.
В то же время начиная с 2010 года Китай и Россия продолжали политический, военный и экономический рост, сконцентрировав особое внимание на Южной Америке и широких возможностях экономической интеграции. Между Россией и Китаем и различными южноамериканскими руководителями проводились частые встречи, достигнув кульминации в создании БРИКС (Бразилия, Россия, Индия, Китай и Южная Африка). Бразилия, сначала при Лула, а затем при Дилме Русефф была неофициальным пресс-секретарем всей Южной Америки, подстраивая континент к возрождающимся евразийским державам. Именно в эти годы, начиная с рождения БРИКС (2008-2009) мир начал значительно меняться, уходя от прогрессирующего военного упадка Вашингтона, поглощённого бесконечными войнами, в итоге разрушившими статус Вашингтона, как мировой державы. Эти войны в Ираке и Афганистане глубоко подорвали военных престиж США, что открыло беспрецедентные возможности для альянсов и будущих изменений глобального порядка, особенно при росте влияния Ирана в регионе, как противовеса американскому империализму.
Китай, Россия и южноамериканский континент определённо были среди тех, кто первыми понял потенциал этого политического и исторического периода; мы можем вспомнить встречи Путина и Чавеса или присутствие китайских руководителей на многочисленных встречах в Южной Америке. Пекин всегда предлагал экономическую помощь высокого уровня через важные торговые соглашения, а Москва продаёт массу передового военного снаряжения Венесуэле и другим южноамериканским странам.
Экономическая и военная помощь — настоящие козыри, которые Москва и Пекин предлагают странам, желающим перехода к многополярной революции, но в то же время стремящихся, чтобы их спины были прикрыты.
Трансформация мирового порядка с однополярной на многополярную систему стала фактом в 2014 году с возвращением Крыма Российской Федерации после натовского переворота на Украине. Неспособность США этому воспрепятствовать стала фундаментальным стратегическим поражением Брюсселя и Вашингтона, отметившим начало конца для Пентагона, всё ещё цепляющегося за мировой порядок, который исчез в 1991-м.
С развитием многополярных перемен Вашингтон изменил тактику, когда Обама предложил иную военную стратегию взамен той, которая выстраивалась во время президентства Джорджа Буша. Проецирование силы по всему миру бомбёжками, авианосными группировками и наземными войсками больше было не жизнеспособным, а у населения внутри страны не было никакого желания вести крупные войны.
Использование мягкой силы всегда было частью инструментария США для воздействия на события в других странах, но учитывая рразвал однополярного устройства, мягкую силу отставили в сторону, предпочтя жёсткую силу. Однако последующие неудачи применения жёсткой силы, с 1990-го по 2010-й мягкая сила снова оказалась в фаворе, и такие организации, как Национальный фонд поддержки демократии (NED) и Международный республиканский институт (IRI) в десятках враждебно настроенных стран начали подготовку и финансирование организаций с целью свержения тайными методами правительств (цветные революции, Арабская весна и так далее).
Среди тех, кто подвергся воздействию мягкой силы, были южноамериканские страны, считавшиеся враждебными Вашингтону и уже многие годы находившиеся под осуществлявшимся в форме санкций капиталистически-империалистическим давлением.
Именно в это время Южная Америка пострадала от вторичного эффекта нового многополярного мирового устройства. США начали отход домой после потери влияния по всей планете. Это, по сути, означало возвращение концентрации внимания на собственном заднем дворе — Центральной и Южной Америке.
Скрытые усилия по подчинению правительства с социалистическими идеями в западном полушарии нарастали. Сначала Аргентина Киршнер поняла, что страна перешла в руки неолиберала Макри, друга Вашингтона. Затем Дилма Русефф была изгнана с поста президента с помощью противозаконных маневров парламента собственной страны, после чего Лула оказался в заключении, что позволило фанату Вашингтона Болсонаро победить на президентских выборах.
В Эквадоре преемник Корреа Ленин Морено предал свою партию и свой народ, став активным приверженцем Пентагона, даже протестовал против предоставленного Ассанжу убежища в посольстве Эквадора в Лондоне. В Венесуэле после подозрительной смерти Чавеса Мадуро сразу же стал мишенью правящих кругов США как наиболее значимый представитель антиимпериалистического и антиамериканского чавизма. Наращивание санкций и захват активов ещё более ухудшили ситуацию в Венесуэле, что привело к тем бедствиями, которые мы сегодня и наблюдаем.
Южная Америка оказалась в специфическом положении в результате того, что мир становится более многополярным. Остальной мир теперь имеет больше пространства для маневра и большую независимость от Вашингтона в результате наличия военного и экономического зонтика, предложенного соответственно Москвой и Пекином.
Но по географическим и логистическим причинам Китаю и России сложнее расширить те же самые гарантии и защиту на Южную Америку, по примеру Азии, Ближнего Востока и Европы. Тем не менее, мы можем наблюдать, как Пекин предлагает незаменимый спасательный круг Каракасу и другим южно-американским странам, вроде Никарагуа и Гаити, давая им возможность устоять под беспредельным экономическим давлением Вашингтона.
Стратегия Пекина нацелена на ограничение ущерба, который Вашингтон может нанести южно-американскому континенту, с помощью экономической мощи Пекина, не упуская из виду разнообразные китайские интересы в регионе, и в первую очередь новый канал между Атлантическим и Тихим океанами, который проходит через Никарагуа (это не совпадение, что страна подняла знамя антиимпериалистского социализма), и будет интегрирован в Инициативу «Пояса и Пути». Цель Москвы более ограничена, но столь же благородна и опасна для гегемонии Вашингтона. Взгляд на асимметричную военную мощь Москвы и был представлен, когда менее четырех месяцев назад два российских стратегических бомбардировщика прилетели в Венесуэлу, направив безошибочный сигнал Вашингтону. У Москвы есть союзники и техническая и военная возможность для создания воздушной базы с бомбардировщиками-носителями ядерного оружия не так далеко от побережья Флориды.
Москва и Пекин не намерены позволить Вашингтону в итоге организовать вооружённую интервенцию в Венесуэлу, которая откроет врата ада для всего континента. У Москвы и Пекина на континенте осталось несколько собеседников из-за позиции нескольких стран, вроде Аргентины, Бразилии и Колумбии, которые предпочитают альянс с Вашингтоном, а не с Москвой и Пекином. Тут мы можем наблюдать тенденцию администрации Трампа успешно комбинировать свою политику «Америка превыше всего» с экономическим и военным подкреплением Доктрины Монро, одновременно доставляя удовольствие и своей избирательной базе, и ястребам в администрации.
Оставив в стороне возможную стратегию (Трамп склонен импровизировать), по-видимому, внутренние политические битвы Трапма против демократов, объявленных любителями социализма (естественно не столь жёсткими, как первоначальный социализм советского или чавистского типа), сочетаются с внешнеполитической битвой против южноамериканских стран, которые предпочли социализм.
Вклад Китая и России в выживание южноамериканского континента ограничен в сравнении с тем, что они могут сделать в таких странах, как Сирия, не говоря уж о сдерживании, проведённом Россией на Украине в защиту Донбасса или Китаем в отношении Северной Кореи.
Многополярная революция, изменяющая мир, в котором мы живём, определит остальную часть столетия. Одна из финальных битв разыграется в Южной Америке, в Венесуэле, и народ её и чавистская революция находятся в центре геополитической шахматной доски, как и Сирия на Ближнем Востоке, Донбасс в Центральной Европе, Иран в Персидском заливе и КНДР в Азии. Эти страны — центр сдвига от однополярного к многополярному мировому порядку, и успешность этого сдвига будет видна, если эти страны смогут сопротивляться американскому империализму в результате того, что Москва и Пекин предлагают военную помощь и сдерживание, и экономическое выживание, и альтернативы.
Россия и Китай обладают всеми необходимыми средствами, чтобы наложить ограничения на США, защищая мир от возможной термоядерной войны и предлагая экономический, социальный и дипломатический зонтик тем странам, которые хотят уйти от Вашингтона и наслаждаться выгодами жизни в многополярной реальности, следуя своим интересам, основанным на собственных нуждах и желаниях, и предпочитая суверенитет и национальные интересы преклонению перед Вашингтоном с целью его умилостивить.
