Казахстан находится в самом сердце Великой Игры XXI века, которая состоит во внутренней евразийской связности и интеграции. Астана — член и продвигаемых Китаем Новых Шёлковых Путей или Инициативы «Пояса и Пути», и возглавляемого Россией Евразийского Экономического Союза.

Казахская «экономика снежного барса», как её называл в прошлом десятилетии президент Нурсултан Назарбаев, не могла бы быть большей квинтэссенцией евразийства, ведь по степям Казахстана проходит 60% железнодорожных перевозок из Китая в Европу.

К тому же страна представляет собой своеобразную мощную силовую станцию для Новых Шёлковых Путей, переполненную нефтью и газом, и вдобавок значительно вкладывающуюся в солнечную, ветровую и атомную энергию.

Оказалось, что Астана — единственный финансовый узел между Москвой и Пекином, она может похвастаться Международным Финансовым Центром Астаны, где основной инвестор — Шанхайская Фондовая Биржа, и где зарегистрированы китайские банки и бизнес.

Завораживающая смесь приватизации и протекционизма тоже играет свою роль.

Казахский фонд национального благосостояния Самрук-Казына стремится сократить долю государства в экономике, которая в различных секторах, от энергетического до банковского, составляет от 20% до 90%, даже при том, что Астана прояснила, что некоторые стратегические товары и отрасли закрыты для иностранных, а особенно китайских инвестиций.

На таком фоне более чем естественно то, что уникальный статус Казахстана как перекрестка евразийских дорог подробно обсуждается в Клубе Астаны.

В докладе 2018 года «К Великой Евразии: Как построить общее будущее?» акцент делается на всём, от геоэкономики и центрально-азиатского возрождения до геополитики и рисков безопасности. Особый интерес представляет новый доклад о глобальных рисках для Евразии.

Казахстан и «станы» между Россией и Китаем: Карта Университета Техаса.

Евразийский Давос

Существует почти общий консенсус по всему Глобальному Югу, в том числе на ключевых евразийских широтах, что в новой появляющейся комплексной геополитической структуре глобализация, какой мы её знаем, «больше не является универсальным благом», если учесть, как с ростом протекционизма государства сцепились между собой. Идёт масса дебатов о том, как изменится теряющий авторитет «западный либеральный порядок» по мере укрепления Четвёртой Индустриальной Революции.

Эти опасения обсуждаются не только приунывшими западными элитами, которые на этой неделе собрались в Давосе. Это постоянная тема исследований Института Мировой Экономики и Политики в Астане, работающего при президенте Назарбаеве.

При содействии Международной группы стратегического партнёрства институт провёл опрос среди 1000 исполнительных директоров в 60 странах и среди 30 международных экспертов с целью выяснить, как Евразия могла бы предвидеть острые проблемы Новой Большой Игры, вроде американо-китайской торговой войны, американо-российского геополитического и ядерного тупика, изменения геополитических раскладов в Юго-Восточной Азии — которую Запад называет Ближним Востоком, нарастания этнических и религиозных конфликтов, неумолимого марша высоких технологий и ужасающей деградации окружающей среды.

Судя по данному исследованию, риском номер один для Евразии считается эскалация американо-китайской военной и политической конфронтации, сразу же за ней идёт конфронтация между Россией и Западом. Вероятней всего, конфликт, который обострится, как предполагается — между США и Ираном. В то же время ключевой озабоченностью 56% респондентов был протекционизм.

Могут возникнуть серьёзные вопросы о значимости некоторых экспертов, отмеченных в итоговом докладе. И всё же, это весьма значимый анализ. вице-президент российского Совета по международным отношениям Евгений Бужинский мрачно подчеркнул, что дальнейшая эскалация американо-российских отношений могла бы «привести к вооружённой конфронтации не только с использованием традиционных средств разрушения, но и к ядерному конфликту».

Также Бужинский постарался прояснить, что его страна не хотела бы начинать гонку вооружений, сказав, что Россия твёрдо придерживается принципа «обоснованной достаточности».

Многовекторный путь

Доклад Астаны определённо демонстрирует с некоторыми подробностями «первые симптомы кризиса глобальных институтов». Но параллельно в некоторых западных странах существует тенденция  интерпретировать кризис как результат нарастания того, что можно представить как азиатский империализм.

Турки со стремлением к Оттоманской Империи, вроде бывшего министра иностранных дел Ахмета Давутоглы, могут мечтать о связи с гражданами от «Сараево до Дамаска, от Бенгази до Эрзерума», но не слишком, в духе недавних любимых путеводителей, вспоминающих империю.

Фиаско в Сирии доказало, что проект экспансии по Эрдогану надо будет существенно урезать, поскольку он должен соответствовать геополитическому размаху другой бывшей империи, России, равно как и реакции арабского мира. Не может быть никакого нео-оттоманского пути, когда Египет, Ирак, Иордания, Ливан и ОАЭ, помимо прочих, сегодня предпочитают восстанавливать ранее нарушенные отношения с Сирией.

Можно привести доводы, что Эрдоган, возможно, нацеливается на новую ветвь евразийства, точно также, как российские интеллектуалы явили концепцию Большой Евразии, где идея Русского Мира расширена, как всесторонний геоэкономический и геополитический путь, а не форма доминирования.

В конце концов, Россия де-факто — наднациональная цивилизация, а не просто национальное государство, как и Китай де-факто «государство-цивилизация». Русская культура правит по всей Центральной Азии, где русский язык в социальных СМИ решает всё, это просто lingua franca.

Эрдоган мог бы сделать хуже, чем вложиться в подобную, всеобъемлющую идею объединения всех турецко-говорящих народов по всей Центральной Азии.

По сути, сравнения с кануном Первой Мировой, если говорить о Евразии, преждевременны. Обсуждения в Астане показывают, что путь вперёд многовекторен, многокультурен и многополярен.