Впервые в истории Турция выпустит государственный займ, номинированный в юанях

То, что США со всем миром пытаются играть сложную партию в неизвестную до сих пор «стратегическую» игру, - помесь шахмат с "чапаевым" на доске для Го, - никого особо уже не удивляет. Строго говоря, таков удел всех мировых лидеров. Слишком много связей касаются огромного перечня противоречивых вопросов, ошибки в которых обходятся дорого даже для гегемона.

Но даже на этом фоне американские взаимоотношения с Турцией начинают походить на самый натуральный блиц, где мало стремиться к победе в целом, надо еще успевать укладывать каждый ход в очень короткое время.

Еще совсем недавно, до 2014 года, никаких проблем между Вашингтоном и Анкарой особо не существовало. Мелкие трения случались, но они обычно за рамки чисто бытовых сиюминутных размолвок не выходили. Турция являлась надежным партнером, союзником и плацдармом США как на южном фланге НАТО, так и на Кавказе и Ближнем Востоке. И тут вдруг, буквально как в блице, серия мгновенных обменов ходами и... все.

Президент США открытым текстом заявил о введении запретительных таможенных пошлин на турецкие алюминий и сталь просто потому, что Турция стала противником: «В том, что касается Турции, я только что санкционировал повышение в два раза пошлин на сталь и алюминий, в то время когда их валюта, турецкая лира, резко падает по отношению к нашему очень крепкому доллару. (...) Сейчас у нас нехорошие отношения с Турцией!».

Сказать, что для турецкой экономики удар оказался сильным, значит не сказать почти ничего. Хотя, из 156 млрд. долл. совокупного экспорта Анкары, 1,1 млрд. общего объема уходивших в США стали и алюминия не кажутся существенными, в реальности дело обстоит заметно сложнее. Текущее сальдо торгового баланса страны который год подряд сводится с убытком свыше 80 млрд., так что 0,25 млрд. долл. дополнительных потерь на американских санкциях для турецкой экономики существенны.

Кроме того, примерно от четверти до трети турецкого металла уходило в виде конструкционных изделий и арматуры, использовавшейся турецкими строительными компаниями, возводившими объекты в США. В большинстве случаев они игрывали тендеры благодаря низким ценам, которые обеспечивались возможностью использования дешевых турецких материалов, закупаемых напрямую у производителя. Так что введенные санкции формируют не только прямой, но еще и дополнительный косвенный ущерб, размеры которого могут оказаться даже больше.

Впрочем, санкционная война началась еще раньше, когда Трамп начал борьбу со всем миром за возврат в США автомобильной промышленности и стал повышать ввозные пошлины на машины иностранного производства. Это уже тогда рикошетом ударило по Турции – ведущему поставщику автокомлектующих. Позднее американский президент обложил данью и их непосредственно.

Дальше пошел прямой размен фигур. Американцы отказывают туркам сделать исключение в санкциях. Турки пытаются нажать через осложнение "жизни" по линии военного сотрудничества. В том числе в части использования турецких авиабаз самолетами ВВС США. Пентагон перекрывает военно-техническое сотрудничество. Анкара блокирует американский сектор на авиабазе Инджирлик. Американцы всерьез пугаются и немедленно вывозят из Турции в немецкий Раммштайн запас тактических ядерных авиабомб.

Вскоре в Турции случается попытка военного переворота руками сторонников проживающего в США Гюлена. Эрдоган требует его выдачи, но получает отказ. Тогда в Турции случается арест американского проповедникаи предложение обмена. США снова отказывают и вводят уже персональные санкции против ряда турецких чиновников и блокируют поставку уже оплаченных F-35. По ходу партии Анкара пытается оспоритьповышение американских пошлин в ВТО и объявляет о собственных ответных мерах на общую сумму в 300 млн. долл. в год. Вашингтон мнение ВТО игнорирует и еще больше закручивает гайки со сталью и алюминием. Турецкая лира рушится.

Что в результате? Продавить Америку у Эрдогана, скорее всего, не выйдет. Доступ к ее внутреннему рынку сбыта ему необходим значительно больше, чем его товары Америке. Кризис лиры не позволит сглаживать последствия санкционной войны сколько-нибудь долго.

Впрочем, тут следует упомянуть важный момент. Курс турецкой валюты упал не одномоментно, а начала снижаться еще с 2014 года, после того как турецкий ЦБ возглавил зять Эрдогана, приступивший к практическому выполнению программы "широкого кредитования национальной экономики под низкий процент". Это практически та же методика, на реализации которой настаивают наши отечественные караул-патриоты. На примере турок легко увидеть, чем все заканчивается. Перегретое дешевыми кредитами производство, не имеющее достаточного сбыта, быстро снижает стабильность национальной финансовой системы, для обрушения которого оказывается достаточно одного небольшого толчка.

Получится ли правительства страны выправить дело - вопрос достаточно интересный. Скорее всего, да. Но решение проблемы лежит в области существенной смены геополитических векторов и ориентиров. Турцию, как союзника, США уже, безусловно, теряют. Анкара на дружбу с Вашингтоном больше рассчитывать не может и вынуждена искать других союзников и другие рынки.

Собственно, Эрдоган это уже начал делать. Турция проводит переговоры относительно вступления в БРИКС. Турция зондирует почву и оценивает возможность присоединения к ЕАЭС. Строго говоря, разговоры в Анкаре на сей счет начались еще полтора года назад, но тогда на противоположной чаше лежали плюшки от сотрудничества с США. Сейчас их там стало сильно меньше. Союзник открыто начал войну, что сильно меняет дело. С сентября текущего года Россия получит официальное разрешение участвовать (в том числе соучредителем) турецких научных организаций (по аналогии с научными институтами РАН), что открывает доступ не столько к новым исследованиям, сколько к турецкому пулу патентов, часть из которых нам, кстати, весьма необходима.

Но вишенкой на торте следует считать организацию выпуска государственного займа в формате евробондов, номинированных в китайских юанях. Это не просто первый подобный случай в истории международных финансов, можно со всей уверенностью сказать, что тем самым разговоры о дедолларизации мировой экономики, наконец, дошли до реальных публичных шагов.

На кого Эрдоган станет ориентироваться теперь? Вариантов, честно говоря, очень немного. Самостоятельно ему не выжить. Слишком велик риск "сирийского сценария". Саудовские монархии ему, очевидно, не помощники. Как и Иран, хотя тут некоторое взаимодействие вероятно. Остаются Китай, который очень далеко, и в такое открытое противостояние с США идти пока не готов, и Россия, фактически в состоянии войны с США уже находящаяся. К тому же на Ближнем Востоке, в рамках альянса Турция-Иран-Сирия-Россия, Москва с Анкарой уже сотрудничают. Стоит ли удивляться появившемуся вчера сообщению о состоявшихся телефонных переговорах между Эрдоганом и Путиным?

Будет ли путь простым? - Конечно, нет. Однако другие приемлемые варианты у Турции Эрдогана отсутствуют от слова вообще.