Распад СССР в 1992 году запустил процесс переформатирования всей системы международной безопасности. Созданный официально как союз западных стран исключительно для отражения "советской военной угрозы, Североатлантический альянс неожиданно утратил главный смысл своего существования. Это грозило ему не просто стагнацией как военно-бюрократической структуры, но и вело к сокращению политического влияния США в Европе, а также глобального лидерства Америки в мире.

Но в том же время это открыло возможность воспользоваться ситуацией и вывести Блок с чисто регионального (лишь в границах Европы) на мировой уровень. Собственно, вторжение в Югославию потребовалась не столько как инструмент западной экспансии "на восток", сколько в качестве демонстрации превосходства возможностей военных НАТО над "голубыми касками ООН".

Впрочем, по большому счету, события развивались по двум параллельным направлениям. Из регионального военного блока США пытались превратить структуру Альянса в собственный военный инструмент новой политической системы глобального управления миром, формируемой в виде, сначала G7, а потом G20.

Фактически "двадцатка" начинала постепенно подменять собой всю ООН, весьма вольно используя ее официальные резолюции. Самолеты Альянса «от лица мирового сообщества» бомбили Триполи и Бенгази в апреле 1986 года (операция "Каньон Эльдорадо"), потом НАТО вообще устроило воздушный террор в Ливии в 2011.

Еще в апреле текущего года тот же Йенс Столтенберг заявлял о перспективе расширения операций Блока на Ближнем Востоке и в Северной Африке. Этим военно-политическое руководство подтверждало стремление НАТО фактически стать главным мировым военным жандармом, безусловно превосходящим любые "миротворческие войска" ООН.

Задача облегчалась тем фактом, что никакой собственной армией ООН не располагает. Каждый раз, принимая решение о каком-либо вмешательстве в любой иностранный конфликт, Организация Объединенных наций всегда лишь арендовала ограниченные воинские контингенты тех стран, который были согласны их предоставить. Точно также каждый раз заново формировалась и система командования ими. В то время как у НАТО все это имелось на постоянной основе.

Тем масштабнее и неожиданнее заявление генерального секретаря НАТО выглядит  сейчас. В интервью «Шпигель» Йенс Столтенберг выразился прямо и не допуская никаких разночтений: "это не наша работа". Североатлантический альянс не будет оказывать помощи Израилю в случае его прямого вооруженного конфликта с Ираном. Ракетная и ядерная программы Тегерана членов организации, конечно, волнуют, по ним в ней даже существуют определенные расхождения во мнениях и подходах, но тем не менее Альянс в процессах ближневосточного урегулирования участвовать не намерен.

В деталях это заявление, безусловно, вызывет множество споров. Некоторые источники даже говорят о страхе Брюсселя оказаться втянутым в прямую войну с Россией, как геополитического и, на территории Сирии, фактически военного партнера Ирана. Мнения по этому моменту могут различаться. Особенно в части намерений Москвы вступать в какую-либо прямую войну с Тель-Авивом. Но что уже ясно точно - своим заявлением руководитель НАТО впервые публично признал нежелание Блока продолжать претензии на роль мирового жандарма. Во всяком случае, Брюссель впервые сказал, что какой-то мировой конфликт в его сферу "ответственности" не входит.

Для Израиля это очень плохой сигнал. Как минимум, он означает, что Тель-Авив в возможном конфликте не может рассчитывать на военную помощь европейских участников Альянса. Пытаться с кем-либо договариваться надо будет минуя структуры НАТО, то есть с национальными правительствами напрямую. А это серьезная и практически нерешаемая проблема. Причем с этого момента становится весьма сомнительной и перспектива получения израильтянами прямой военной помощи от США.