В начале этого года, когда президент Трамп громко бил в барабаны, вызывая страх перед торговой войной (и уверяя нас, что такой конфликт можно легко выиграть), я предупредил, что он понятия не имеет, о чем он озаботился. Основываясь на его впечатляющем непонимании принципов и динамики международной торговли, ему также грозило выстрелить себе в ногу.
По мере того как год проходил, подлесок становился более густым и прогресс Трампа в торговле замедлялся, и теперь он, вероятно, полностью прекратился. Несмотря на это, в свойственной ему сумасшедшей манере президент объявил ошеломительную победу. Но быстрый взгляд показывает, что правдой является полная противоположность.
Первым выстрелом в торговом наступлении Трампа стало его решение, вскоре после того, как он был приведен к присяге в качестве президента, отозвать США из Транс-Тихоокеанского партнерства(ТПП). Поскольку это соглашение, которое стремилось создать зону свободной торговли, объединяющую Америку и Азию, все еще обсуждалось, этот шаг был относительно простым и безболезненным; можно предположить, что Трамп намеревался исполнить предвыборные обещания. Сейчас аналитики согласны с тем, что Китай воспользовался отсутствием Америки, подняв застопорившиеся переговоры и переработав их в ориентированных на Китай рамках.
Но первый реальный шаг против живой цели пришел с предложением президента переписать или даже полностью отказаться от Североамериканского соглашения о свободной торговле (НАФТА), сделки времен Билла Клинтона с Канадой и Мексикой, которая сильно изменила бизнес на этом континенте. На предвыборной кампании и в Белом доме Трамп неоднократно называл НАФТА одним из худших событий в истории, катастрофой для американской экономики и, возможно, единственной главной причиной нашего нынешнего экономического недомогания. В результате торговые переговорщики Трампа начали ломиться в двери к северу и к югу от границы в самом начале своего президентства. Но эти переговоры ни к чему ни приводили.
Представители Трампа быстро столкнулись с каменной стеной экономической реальности и пришли к пониманию того, что, хотя Мексика и Канада намного меньше, чем США, они могут жестко ответить по коммерческим и политическим фронтам. После угроз и встречных угроз (в том числе попытки Трампа заставить Мексику «платить» за пограничную стену), теперь представляется, что текущий раунд переговоров истечет без существенных изменений в структуре НАФТА.
Но главное событие в торговой войне Трампа должно было появиться с Китаем, вторым по величине экономикой в мире и главным экономическим конкурентом Америки. Китайский гигантский профицит в размере 375 миллиардов долларов США с США, отвечает за почти половину общего торгового дефицита Америки и на сегодняшний день является самым большим двухсторонним значением в мире. Очевидно, что любая успешная кампания по улучшению торгового положения Америки должна была пройти через Пекин.
Но первый залп Трампа попал очень далеко от этой цели. В марте он объявил о своем намерении ввести высокие тарифы на импортную сталь и алюминий. Сделав это заявление, он специально выделил Китай в качестве причины, по которой такие меры были необходимы. Проблема в том, что Китай является очень маленьким игроком на этих рынках, на который приходится 3,35% нашего импорта металлов на основе данных Министерства торговли США за 2017 год. Тарифы оказали гораздо большее влияние на наших ближайших геополитических союзников, включая Канаду, Мексику и Европейский союз. Неопределенность и путаница в отношении этих тарифов привели к падению мировых фондовых рынков и усилению оппозиции по обе стороны Атлантики. Последующие переговоры привели к значительным задержкам, сокращению и сокращению предлагаемых тарифов. Даже сейчас никто не может быть уверен, что в конечном итоге произойдет.
От металлического гамбита, который кажется впечатляющей осечкой, администрация Трампа перешла к более серьезному делу, прямой конфронтации с Китаем. Ранее в этом месяце они пообещали ввести тарифы на китайские товары на сумму до 150 млрд. Долл. США, если Китай не будет сотрудничать в целях сокращения нашего двустороннего торгового дефицита. Трамп даже предложил цель двусторонних сокращений в размере 200 миллиардов долларов. Кроме того, США выступили с угрозами блокировать китайскую телефонную компанию ZTE от покупок технологических компонентов США, поскольку компания была поймана, на неоднократной продаже технологий Северной Корее и Ирану.
Но потом началась тяжелая часть. Китайцы ударили в ответ угрозами сократить сельскохозяйственный импорт из США, особенно тот, что происходит из районов на Среднем Западе и равнинных штатов, жизненно важных для республиканских выборов. Реакция из Конгресса была мгновенной. Делегация США полетела в Китай для получения уступок от Китая. Они их не получили. Фактически настоящие уступки исходили только от нас, а не от них. В случайном совпадении для Китая торговые переговоры происходят одновременно с тем, что Трамп готовится к своему ядерному саммиту с Северной Кореей. Понятно, что Ким Чен Ын не согласится ни на что без разрешения китайцев. Учитывая кажущийся голод Трампа на Нобелевскую премию мира, Пекину было предоставлено огромное количество рычагов, которые он явно использовал. Это давление, возможно, сыграло большую роль во внезапной обеспокоенности Трампа по поводу потери рабочих мест в Китае. Несмотря на явные нарушения ZTE закона США, за которые он ранее был санкционирован, Трамп все таки решил «сделать Китай великим эгейн». Но теперь, когда переговоры в Корее официально мертвы, похоже, что Трамп ничего не получил за свои усилия.
После очередного раунда переговоров в Вашингтоне на этой неделе было, наконец, объявлено, что США и Китай пришли к соглашению, которое посчитали «бургером из ничего». Китай согласился покупать «значительно больше» товаров и услуг из США. Но никаких конкретных параметров не было объявлено (конечно, ничего даже близкого к 200 млрд. Долл. Заявленных Трампом), и никаких новых политик не было санкционировано, что могло бы привести к таким изменениям. Во всяком случае, Китай может просто купить больше товаров и ресурсов, которые он намеревался купить в любом случае. И даже если они покупают у нас больше нефти (один из наших основных экспортных поставок в Китай), это может означать, что мы продаем меньше в других местах. Другими словами, он ничего не меняет. По-видимому, искусство сделки заключается в том, чтобы притворяться, что она существует, когда ее нет. Но разочарование президента в связи с отсутствием прогресса, возможно, побудило его открыть еще один фронт в торговой войне на этой неделе, когда администрация объявила, что будет стремиться использовать мутные положения о национальной безопасности в действующем торговом законодательстве, чтобы повысить тарифы до 25% на импортные автомобили, грузовые автомобили и автозапчасти. Учитывая количество автомобилей, которые в настоящее время производятся в США иностранными компаниями, и степень, в которой автомобили США используют чужой запасные части, Трамп не мог выбрать более опасное поле битвы.
По правде говоря, Трамп удачно уклонился от пули, о которой он даже не знал. Чтобы фактически сократить торговый дефицит Америки, потребуется, чтобы мы импортировали меньше и экспортировали больше. Это означало бы, что в Walmart будет меньше дешевых вещей, и что больше товаров и ресурсов нашего сельского хозяйства и добывающих отраслей будет продано за рубежом. Сокращение предложения товаров привело бы к повышению цен для средних американцев. Если бы тарифы были добавлены в этот микс, тогда цены будут расти еще больше. Учитывая, что процентные ставки и цены на нефть в настоящее время на многолетних максимумах, и, вероятно, будут еще выше, рост потребительских цен - это точно нежелательный путь для американцев, которые и так уже борются с ростом стоимости жизни.
Предполагается, что ключевым моментом для сокращения торгового дефицита является валютный курс. Людям нравится указывать на Китай, который якобы делает свою валюту слишком слабой, что дает ему преимущество в торговле. Но Китай имеет дефицит торгового баланса с Германией на основе данных ОЭСР по 2017 году. По-видимому, преимущества слабой валюты – действует только против Америки. Реальная проблема заключается в том, что доллар США слишком силен, основываясь на наших настойчиво огромных торговых и бюджетных дефицитах, политической дисфункции и нашем низком экономическом росте по сравнению с быстрорастущими азиатскими экономиками. Но доллар продолжает пользоваться своим статусом мировой резервной валюты. Пока эта привязка не будет удалена, мы продолжим торговать с дефицитом, независимо от того, как громко кричит Трамп с колокольни.
Но дефицит торгового баланса - это не единственный дефицит, к которому администрация плохо подготовлена и не хочет противостоять. Другой дефицит Америки, тот, что является следствием неспособности правительства тратить только то, что она получает в налогах, также растет беспрепятственно. В этом году ожидается, что бюджетный дефицит достигнет 1 триллиона долларов. Согласно прогнозу Бюджетного управления Конгресса, в 2020 году он будет превышать этот уровень, и если экономика не замедлится, несмотря на текущий всплеск процентных ставок и рост цен на нефть. Если экономика замедляется, дефицит может быть намного выше, чем прогнозируется в настоящее время. Если мы вступим в рецессию, (помните про такие), дефицит может увеличиться до уровня в несколько триллионов долларов. Как недавно заявил бывший республиканский сенатор Боб Коркер, в Вашингтоне абсолютно нулевой энтузиазм в решении этой надвигающейся финансовой катастрофы.
По иронии судьбы, это будет бурно растущий бюджетный дефицит Америки, который явится ключом к решению проблемы дефицита торгового баланса. Если ФРС, наконец, будет вынуждена вернуться к количественному ослаблению, чтобы монетизировать растущий бюджетный дефицит, поддержать проседание рынков активов и «стимулировать» ослабляющую экономику, доллар может резко упасть. Хотя первоначальный спад может усугубить торговый дисбаланс за счет увеличения стоимости импорта, затем торговый дефицит также может рухнуть, поскольку иностранные продукты становятся слишком дорогими для американцев. Но мало кто будет объявлять о сокращении торгового дефицита в качестве победы, поскольку высокая цена обесценения доллара будет сопровождаться значительным снижением уровня жизни.
Но все же оптимизм в Вашингтоне и на Уолл-стрит никогда не был выше. Как и наши торговые показатели.
