Во время слушаний по утверждению его новой должности на прошлой неделе директор ЦРУ Майк Помпео – кандидатура президента США Дональда Трампа на должность государственного секретаря – занял жесткую позицию по России. Он охарактеризовал ее как силу, представляющую «опасность для нашей страны», хотя демократы критиковали кандидата за недостаточную жесткость. Это типично в эпоху Трампа, когда политики из обоих лагерей привычно изображают Россию зловещей угрозой для Соединенных Штатов. Подобное враждебное отношение к России со стороны обеих партий вынудило даже Трампа, риторика которого на российскую тематику часто колеблется между открытой враждебностью и восхищением, рефлексивно взять на вооружение ястребиную политику – от бессмысленных санкций до потрясания ядерным мечом.
Но вместо того, чтобы изменить поведение России, такая позиция слишком часто лишь усугубляет ситуацию. Возможна более действенная политика. Она могла бы исходить из признания больших проблем между США и Россией, при этом одновременно сосредоточиваясь как на сдерживании, так и на восстановлении взаимодействия, в соответствии с требованием момента. К сожалению, этого нельзя добиться до тех пор, пока реакцией Соединенных Штатов на любые действия России будет инстинктивная враждебность и конфронтация.
Конфронтационный статус-кво
Неудивительно, что с учетом вмешательства Москвы в американские президентские выборы 2016 г. многие американцы враждебно настроены в отношении России. Хотя объем вмешательства остается неясным, а его влияние сомнительным, оно, тем не менее, воспринимается как серьезное нарушение правил. Однако сегодняшняя пламенная риторика все же не может не привлекать внимания. Бывший вице-президент Джо Байден недавно написал, например, что «российское правительство беспардонно атакует основы западной демократии». Лидер сенатского меньшинства Чак Шумер, демократ от Нью-Йорка, призывает Трампа «потренировать свою огневую мощь на внешнем неприятеле, России, которая напала на нас». А конгрессмен-демократ Андре Карсон от штата Индиана предупреждает о «новом железном занавесе, опускающемся на Европу».
К сожалению, эта грозная риторика не только сохраняет напряженность на высоком уровне, но и порождает спонтанную политическую реакцию в виде бессмысленной конфронтации. Возьмем к примеру прошлогодний закон о санкциях – Закон о противодействии противникам Америки посредством санкций (CAATSA). Хотя санкции редко бывают эффективными, по крайней мере, антироссийские санкции, принятые администрацией Обамы, имели четкую цель и включали понятные условия – соблюдение Россией Минских договоренностей с целью прекращения войны на востоке Украины. При выполнении этих условий они могли бы быть сняты. В отличие от них, CAATSA – преимущественно карательный акт, не предусматривающий четкой процедуры для снятия санкций Конгрессом.
Таким образом, у России нет стимулов менять свое поведение.
Администрация Трампа, поначалу хранившая молчание, также предприняла конфронтационные шаги в последние месяцы. Некоторые из этих шагов были вполне оправданными – например, изгнание российских дипломатов в ответ на попытку убийства в Великобритании российского перебежчика с помощью запрещенного вещества нервнопаралитического действия. Вместе с тем, другие шаги были куда менее обоснованными. Например, в декабре администрация согласилась поставить Украине летальные вооружения – шаг, которого администрация Обамы избегала из-за опасений по поводу эскалации конфликта – несмотря на отсутствие логических объяснений, как это могло бы улучшить ситуацию.
Политические документы Белого дома также пропитаны воинственной риторикой в отношении России. В Стратегии национальной безопасности, изданной в декабре, Россия названа одной из “ревизионистских держав,” и вызовом, наряду с такими странами-изгоями как Иран и Северная Корея. Тем временем в «Обзор конфигурации ядерных сил 2018 года» включены положения о новом тактическом ядерном оружии малой мощности и крылатых ракетах, явно призванных противодействовать российскому ядерному арсеналу. Многие эксперты, такие как Ольга Оликер и Випин Наранг, обеспокоены тем, что это оружие повысит вероятность конфликта с Россией.
Враждебность сквозила даже в последних ударах по Сирии. Это были ограниченные удары, не затрагивавшие российских целей, поэтому они не привели к эскалации. Однако некоторые официальные лица в администрации доказывали необходимость более широких ударов, в том числе по российским объектам в Сирии; президент зашел так далеко, что начал дразнить Россию возможными ударами в Твиттере. К счастью, похоже, что возобладал более осторожный подход, за который выступал министр обороны США Джеймс Мэттис.
Как восстановить отношения
В сегодняшней конфронтационной риторике и политике в отношении России часто игнорируется действительность, и это ясно высвечивает необходимость альтернативного подхода. Более точная оценка современной России, конечно же, включала бы признание воинственного и агрессивного поведения этой страны, в том числе ее непрекращающихся попыток вмешательства в выборы и жестоких убийств российских перебежчиков в западных странах.
В ней также признавалась бы продолжающаяся агрессия России в отношении соседних стран, в том числе военные операции в Грузии и на Украине, а также глубоко недемократическое политическое устройство России. Вместе с тем, в объективной оценке следовало бы подтвердить, что многие из этих действий имели под собой определенное основание. Некоторые меры, такие как захват Крыма, отражают обеспокоенность России по поводу своей безопасности – в данном случае необходимость сохранения российских военных баз на территории Украины. То же самое можно сказать о разработке Россией нового тактического ядерного оружия, как ответ на решение администрации Джорджа Буша выйти из Договора об ограничении систем противоракетной обороны, что положило начало новой гонке вооружений. Внутриполитические соображения также сыграли свою роль. Президент России Владимир Путин опасается более открытых политических систем Запада и выигрывает от нынешнего антагонизма, который помогает ему поддерживать высокий рейтинг популярности внутри страны.
В конечном итоге более реалистичный подход к России отражал бы ограниченные возможности Вашингтона – чего он может и не может добиться – и тем самым гораздо уже определял бы интересы Соединенных Штатов. На самом фундаментальном уровне Вашингтон явно заинтересован в том, чтобы не допустить доминирования России над Европой. Сегодня подобная перспектива настолько нереальна, что кажется просто смехотворной. Несмотря на все разговоры о новой холодной войне, Россия – не Советский Союз. Соединенные Штаты также явно заинтересованы в том, чтобы не допустить вмешательства России во внутреннюю политику США и во внутреннюю политику их ближайших союзников, будь то в виде взлома компьютеров, вмешательств в выборы или других посягательств на суверенитет.
В то же время Соединенные Штаты также заинтересованы в том, чтобы избежать бессмысленного конфликта с Россией из-за стран, не имеющих значения для национальной безопасности, включая Сирию и Украину. Хотя более широкая заинтересованность Вашингтона в региональной и глобальной стабильности может побуждать его осуществлять дипломатическое или гуманитарное взаимодействие с данными странами, этого недостаточно, чтобы оправдать военные операции или риски непреднамеренной эскалации с Россией. К сожалению, в последние годы вашингтонские политики часто истолковывали интересы США настолько широко, что это теряло всякий смысл.
Вместо этого им следует сосредоточиться на действительно важных для США интересах, включая поддержание сотрудничества с Россией по ключевым вопросам мировой повестки дня, таким как нераспространение ядерного оружия, Иран и Северная Корея. Хорошая новость в том, что эти узкие интересы фактически достижимы. Отказавшись от конфронтационной риторики и политики, Вашингтон сможет снизить напряженность, обеспечить действенное сдерживание по критически важным вопросам и наладить сотрудничество с Россией в тех областях, которые представляют взаимный интерес.
Более перспективный путь
Первое, что нужно сделать Вашингтону – провести красные линии для России. Одна из главных проблем в отношениях между США и Россией последних лет – неспособность понятно донести до российской стороны собственные интересы. Остается некая двусмысленность по поводу того, продолжит ли НАТО расширяться, будет ли Вашингтон реагировать на кибератаки, и готов ли он воевать во имя защиты стран, не входящих в НАТО, таких как Грузия и Украина. Четкое проведение красной линии помогло бы сдерживать Россию. Некоторые действия, такие как продолжение вмешательства в американские выборы, другие посягательства на суверенитет Соединенных Штатов, а также военная кампания России против союзника США по НАТО, очевидно, недопустимы, и нарушение этих красных линий должно повлечь за собой ясные ответные действия. Другие возможные красные линии требуют тщательного обдумывания: например, когда вмешательство России во внутренние дела близких союзников потребует от США решительного ответа?
Нарушение определенных красных линий должно повлечь за собой не просто четкую, но также гибкую и творческую реакцию. Вместо ввода еще одного бессмысленного раунда санкций или наращивания военной мощи у границ с Россией, США могли бы в ответ на будущее вмешательство в выборы использовать свою широкую сеть финансовой разведки по всему земному шару, чтобы опубликовать информацию, доказывающую коррумпированность ключевых деятелей Кремля. Тем временем высылка дипломатов и финансовые ограничения в отношении российских государственных компаний могут быть пропорциональной и действенной реакцией на вмешательство во внутреннюю политику союзников. Военный ответ – от развертывания войск до продажи вооружений – всегда должен быть крайней мерой, последним прибежищем.
Во-вторых, Вашингтону нужно понять, что многочисленные действия России против западных стран в последние годы не были бы возможны, если бы Запад был неуязвим. Уязвимых мест на самом деле немало: это и усиливающийся двухпартийный характер политики США, и слабая защита киберпространства, и нежелание стран-членов НАТО вносить свою лепту в общую оборону. Хотя некоторые из этих проблем легче устранить, чем другие, они, тем не менее, указывают на слабые места в обороне, которую нужно укреплять.
Приоритет следует отдать двум ключевым вопросам. Будь то через расследование специального прокурора Роберта Мюллера или через разведывательные комиссии Конгресса, но американский народ заслуживает того, чтобы получить достоверную информацию о размахе вмешательства России в американские выборы 2016 г. и последствиям этого вмешательства. Цельное и последовательное представление о фактических событиях, имевших место, – единственный способ продвинуться к более действенной защите против аналогичного вмешательства в будущем. В то же время политикам следует опереться на недавнее повышение военных расходов членами НАТО для более равномерного распределения бремени обеспечения обороны. Военные расходы – это не единственный показатель в данном случае. Вашингтону необходимо подталкивать другие страны-члены НАТО к тому, чтобы они предпринимали энергичные меры для повышения военных возможностей альянса, чтобы НАТО больше походил на союз равных, чем на организацию, ведомую США.
Наконец, американские политики должны попытаться наладить отношения с Россией; жаркая риторика последних нескольких лет привела к фактическому прекращению контактов на дипломатическом уровне. Это не дает возможности России и Соединенным Штатам вместе работать в областях, представляющих взаимный интерес и разрешать кризисы. Например, способность американских и российских дипломатов сотрудничать по вопросам нераспространения ядерного оружия, в конце концов, привела к заключению ядерной сделки с Ираном.
Северная Корея – ключевой вопрос для обеих стран; включение России в многосторонние дискуссии по КНДР могло бы помочь в разрешении кризиса и одновременно восстановить распадающиеся дипломатические связи между США и Россией. Однако еще важнее возврат к переговорам о контроле над вооружениями, потому что многие соглашения из ныне действующего пакета договоров либо не работают, либо их срок скоро истекает. В качестве примера можно привести Договор о РСМД, который Россия сегодня, по всей видимости, нарушает, а также новый Договор по СНВ (СНВ-3), срок которого истекает в 2021 году.
Политическое препятствие?
В конечном итоге, главный барьер на пути улучшения отношений лежит в сфере политики: нынешний внутриполитический климат в США создает дополнительные стимулы для подчеркивания враждебности. Администрация Трампа мотивирована на резкие действия в отношении России, чтобы снять с себя подозрения, в связи с которыми сегодня продолжается расследование специального прокурора; для противников президента враждебность – отличный способ обвинить Трампа в попущении России и ее плохом поведении.
Эти стимулы приводят к непоследовательной общей политике по отношению к России. На этой неделе Никки Хейли, посол США в ООН, объявила о новых санкциях против России в связи с ее действиями в Сирии, хотя Белый дом сразу же опроверг подобные намерения. Похоже, что политика администрации в отношении России зашла в тупик, так как более миролюбивый настрой Трампа сталкивается с ястребиными инстинктами и риторикой его советников и Конгресса. И складывается впечатление, что у Белого дома нет планов по предотвращению или сдерживанию вмешательства России в будущие выборы.
Но даже если окажется, что администрация Трампа не способна разработать долгосрочную стратегию выстраивания отношений между с Россией, сегодняшний акцент на враждебность абсолютно контрпродуктивен. Политикам из обеих американских партий следует помнить о том, что рефлекторная враждебность в отношении России – в виде неуемной воинственной риторики или конфронтационной политической реакции – вероятно, лишь усугубит положение дел в долгосрочной перспективе.
Опубликовано на сайте журнала Foreign Affairs
