Поправка, внесенная в китайскую Конституцию, которая дает Си Цзиньпину возможность вновь избираться на пост президента, то есть оставаться у власти достаточно долго, чтобы провести «национальное омоложение», в сочетании с российскими выборами, вновь утвердившими Владимира Путина на президентском посту, обеспечили на несколько ближайших лет последовательность и преемственность российско-китайского стратегического партнерства.
Это будет способствовать взаимодействию и сближению между китайской инициативой «Один пояс, один путь» (ОПОП) и Евразийским экономическим союзом (ЕАЭС), а также координации политики в рамках Шанхайской организации сотрудничества, БРИКС и большой двадцатки, и, наконец, общему продвижению по пути евразийской интеграции.
Укрепление китайско-российского альянса и зарождение эпохи Путина-Си Цзиньпина не могло не привести западных либералов и неолибералов в состояние крайнего негодования.
Капиталистические деловые круги всегда верят собственной пропаганде, связывающей капиталистическую экспансию с неминуемым распространением демократии. Однако, критический анализ этой концепции развенчивает ее как полную иллюзию.
Если попытаться понять, что на самом деле происходило в Китае с начала восьмидесятых годов, следует признать, что западный агрессивный капитализм алчно извлекал выгоду из почти рабского труда китайских рабочих в особых экономических зонах (ОЭЗ). Необходимо также прибавить к этому пресловутое высокомерие западных элит, утверждающих, что Китай, в котором они видели в лучшем случае источник дешевой рабочей силы, а также ослабленная Россия девяностых годов, никогда не накопили бы достаточного количества ноу-хау, чтобы бросить вызов Западу, как геоэкономически, так и геополитически.
Исторический опыт неумолимо показывает, что не существует никакой связи между «свободной» торговлей, обычно более свободной для тех, кто имеет дополнительную экономическую поддержку, и политической либерализацией. Например, Прусское королевство опустило торговые барьеры и это привело к созданию в 1834 году Германского таможенного союза, а третий рейх в период с 1933 по 1938 год представлял собой гремучую смесь махрового капитализма и тоталитаризма.
Китайская система, в которой марксистская партия управляет государством в целях национального единства, безусловно, не может быть квалифицирован как либеральная демократия. Диссидент Минсинь Пей, автор книги «Преобразование Китая в западне» уже 12 лет назад знал, что Коммунистическая партия Китая (КПК) никогда не пойдет по пути формирования либеральной демократии за Западной Европой. Пей, на самом деле, буквально воспринимал приказы «маленького кормчего» Дэн Сяопина.
Он понял, что Китай не стремится к членству в западном клубе. «Они хотят получить экономические выгоды от западного либерального порядка, но отвергают его политические ценности и опасаются его военных альянсов. Теперь они достигли достаточно прочного положения, чтобы попытаться построить свой собственный клуб».
В то же время Пей ошибался, когда утверждал, что КПК задушит экономический рост в Китае. Он писал: «Перспектива стагнации по японской модели вполне реальна». Си Цзиньпин и его новая «команда мечты» нуждаются сегодня в достаточном количестве времени, чтобы успешно настроить китайскую экономическую модель.
Несмотря на круглосуточную необоснованную ребяческую демонизацию, факт в том, что Россия – это демократия, хотя и несовершенная. В связи с этим важно проанализировать, наскоько легко можно манипулировать молодой демократией. В третьей главе новой книги американского экономиста Уильяма Энгдаля «Перст судьбы: демократия как когнитивный диссонанс» подробно описывается изнасилование России в девяностые годы. Автор рассказывает, как «либеральные рыночные реформы» Бориса Ельцина, которым способствовали «гарвардские мальчики», позволили небольшой группе олигархов-миллиардеров, в том числе Михаилу Ходорковскому, Борису Березовскому и Роману Абрамовичу, захватить экономику страны, страдающую от шоковой терапии.
В период с 1991 по 1997 год ВВП России упал на 83 процента, а инвестиции в экономику сократились на 92 процента.
Дело Ходорковского является символичным. Через «Юкос» он владел ключевыми сибирскими нефтяными месторождениями и собирался продать их все западным деловым кругам еще в 2003 году, когда Путин начал его преследовать. Нет никаких сомнений, что вся эта история была детально изучена руководством Пекина. Сохранение контроля над ключевыми национальными ресурсами – это красная линия.
Для Путина, а также Си Цзиньпина, верховным арбитром является национальное государство, а не кучка олигархов, как это стало повсеместной нормой на либеральном и неолиберальном Западе. Целесообразно сравнить этот принцип с политикой нынешнего узурпатора, занявшего пост бразильского президента, который делает все возможное, чтобы передать большую часть нефтяных запасов, а также авиационный гигант, компанию Embraer, иностранным деловым кругам.
Уже превратилось в ритуал для приспешников западного истеблишмента горько плакать о судьбе «угасающего либерального миропорядка». Впрочем, некоторые хотя бы признают, что он не является «ни либеральным, ни всемирным, и точно никак не может быть назван порядком».
Менее твердые защитники либерализма порой бывают более реалистичными, отмечая, что западные политики снискали народный гнев в бесчисленных уголках планеты, но все же полагая при этом, что можно «восстановить подлинные моральные основы демократии».
Это не так. Во всяком случае, это невозможно при нынешнем преобладающем неолиберальном кредо, постмодернистском варианте прежнего политического слогана «Альтернативы не существует» (TINA). Защитники либерализма, как левые, так и правые, никак не могут объяснить рост популизма. А дело в том, что те, кто находится под влиянием популизма, ясно видят, как мифы о «верховенстве права» и «национальном суверенитете» быстро разрушаются в грязи. В лучшем случае, эти защитники ностальгически скорбят по поводу того, что «элиты утратили прежнее влияние».
Китай, Россия, Иран и Турция – все они связаны с процессом евразийской интеграции – могут в разной степени быть признаны авторитарными государствами. Кроме того, можно сделать вывод, что, за исключением Китая, они по-прежнему отстают в экономическом отношении, по сравнению с их истинным потенциалом.
Но есть то, что они ценят превыше всего, и это национальный суверенитет в многополярной международной системе. Это их концептуальная позиция, противоречащая «либеральному» миропорядку. Это их ответ западной политике TINA.
Идея «утраты элитами прежнего влияния» – это не более чем код для самопровозглашенной группы богатых и влиятельных людей, отстаивающих сомнительную моральную высоту демократии, что лишь разоблачает их глубокий страх перед неминуемым распадом западного однополярного мира раньше или позже.
Все эти противоречия особенно четко видны, когда мы смотрим на Европейский Союз. Начиная с Маастрихтского договора, ЕС превратился в то, что германский канцлер Ангела Меркель определила как Федеративную Республику Европы.
Любой, кто знаком со структурами Брюсселя, хорошо знает, как эти волны свободных от налогообложения «еврократов» извлекают выгоды из сверх-централизованной и по-кафкиански бюрократизированной системы регулирования, в то же время оставаясь весьма далеки от нормальных европейцев, живущих реальной жизнью.
Трудно придумать что-нибудь более антидемократическое, чем идея Евросоюза об экономической интеграции, включающая тяжкое бремя «мер жесткой экономии».
Следует добавить к этому скандалы на высшем государственном уровне, которые лишь еще более разрушают веру в превосходство западной модели либеральной демократии. Последний из таких скандалов связан с большой вероятностью того, что бывший ливийский лидер полковник Каддафи профинансировал президентскую кампанию Николя Саркози во Франции в 2007 году. Чрезвычайно туманная и мрачная афера, связанная с энергетической и водной политикой, а также пресловутыми крупными контрактами на поставку вооружений свидетельствует о том, что либеральные демократы дискредитируют любые моральные ценности.
А сейчас сравним это с так называемым «ядром руководства» Си Цзиньпина, своего рода принципом «первый среди равных» в китаизированной версии платоновской «Республики». Политическая теория времен греко-римского Просвещения уже не является безальтернативной. И все же, сегодня нет никаких надежд, что высокомерный Запад начнет прислушиваться к Конфуцию.
