Кто такой в действительности Майк Помпео и что он по-настоящему думает о России, Иране, Афганистане и Сирии?
Москва примечательно сдержана относительно состоявшегося на прошлой неделе увольнения президентом Дональдом Трампом госсекретаря Рекса Тиллерсона и замены его на шефа ЦРУ Помпео.
Это любопытно, учитывая, как часто шаги Трампа, воспринимаемые как опрометчивые, тут же становятся пищей для российской пропаганды, подчёркивающей ступор Америки. Однако по поводу назначения Помпео Москва должна испытывать спокойное удовлетворение.
Помпео — один из интригующих членов предыдущего кабинета Трампа, с которым Москва смогла войти в контакт. В разгар упорных слухов, что Помпео намечен на замену Тиллерсону, высшие руководители разведслужб из Москвы в конце января совершили негласный визит в США.
Команда включала Сергея Нарышкина, главу российской Службы внешней разведки, Александра Бортникова, который руководит главным преемником советского КГБ, а также генерал-лейтенанта Игоря Валентиновича Коробова, главы российской военной разведки (ГРУ), крупнейшего органа внешней разведки страны.
Хотя все эти российские официальные лица фигурируют в санкционном списке США, кто-то в Вашингтоне снял визовый запрет и разрешил им въезд. Говорят, что госдепартамент в известность поставлен не был.
Предположительно, Помпео хотел их выслушать, а Трамп это пообещал — или наоборот. Позднее Помпео подтвердил, что он встречался с представителями российских спецслужб.
Кроме того, Помпео приказал, чтобы на базе ВВС в Лэнгли на момент прибытия глав российских разведслужб присутствовал глава резидентуры ЦРУ в Москве. Дискуссии были в высшей степени содержательными и крайне важными для национальной безопасности и для глобальных стратегий Америки.
Но то, что на самом деле произошло, осталось строго между Помпео и Трампом — и, конечно же, президентом России Владимиром Путиным, перед которым отчитались возвратившиеся назад чародеи.
С отставкой Тиллерсона первая фаза внешней политики США в пост-обамовскую эпоху, похоже, заканчивается. Наиболее очевидным был переходный период, подверженный сбоям из-за скудости интеллектуального содержания и реализма, а также противоречий и соперничества в политическом руководстве.
Всё ещё много вопросов о направлении. Как с американским поворотом к Азии, при одновременном аварийном выходе из соглашения о свободной торговли — Транстихоокеанского партнёрства? Как Соединённым Штатам воспользоваться усилением Китая, чтобы создать синергию с целью «Америка прежде всего» без равноправных отношений?
Как Америке усиливать НАТО, когда Европа буквально разваливается на части? И как Соединённым Штатам получить помощь от Китая, отчаянно нуждаясь в содействии при обуздании Северной Кореи, при этом без учёта основных интересов Китая в других местах?
Нарастающая милитаризация внешней политики США очевидна. Наращивание численности контингента в Афганистане, расползание миссии вдоль западных границ России и наглая политика по отношению к Сирии, Ираку и Йемену — всё это подаёт сигнал, что Соединённые Штаты снова рыскают в поисках добычи (общего достояния) и играют мускулами, чтобы продвигать свои интересы.
Это отход от курса Обамы, когда интересы защищаются, если и когда они оказываются под угрозой.
О роли Трампа в этом сдвиге, конечно, можно спорить. Внимание американского президента явно поглощёно не только предвзятостью, с которым к нему относятся СМИ, но и нескончаемыми заговорами в духе «ату его!», включая постоянную волынку о возможных преступлениях, которые он, возможно, совершил, без внятных доказательств каких-либо проступков.
Занятый другими делами и настроенный воинственно, Трамп, по-видимому, уклоняется от многих внешнеполитических проблем, давая своим генералам самостоятельность маршировать вперёд.
Где-то ближе к середине книги «Огонь и ярость: Внутри Белого дома Трампа» автор Майкл Вольф пишет:
«Президенту нравятся генералы. Чем больше у них на груди «иконостас», тем лучше. Президент очень доволен комплиментами, который он получил, назначая генералов… Что президенту не нравилось, так это слушать генералов, которые, по большей части, насобачились в новомодном армейском жаргоне — в «Пауэрпойнте», распечатках данных и презентациях в стиле МакКинси».
В сумме, если Вольф изложил всё верно, Трамп находит их утомительными. Манера, в которой Трамп отодвинул советника по национальной безопасности Г. Р. МакМастера от политики в отношении Северной Кореи, сигнализирует об этом.
Тем не менее, генералы в Белом доме быстро внесли оговорку в решение Трампа от 8 марта о встрече с Ким Чен Ыном, всего через день отметив, что встреча состоится только после того, как Пхеньян предпримет конкретные шаги по свёртывании своей ядерной программы.
Неделю спустя в состоявшемся 16 марта телефонном разговоре с президентом Южной Кореи Мун Джэином, Трамп «повторил своё намерение встретиться с лидером Северной Кореи Ким Чен Ыном в последних числах мая».
Пресс-релиз Белого дома об этом разговоре гласит:
«Оба лидера (Трамп и Мун) выразили осторожный оптимизм по поводу последних событий и подчеркнули, что более светлое будущее для Северной Кореи возможно, если она выберет верный путь».
Как скажется руководство Помпео внешней политикой и дипломатией США на американо-российских связях, которые при Тиллерсоне перешли в состояние свободного падения, ещё предстоит увидеть. Однако несомненно, что американская дипломатия отныне будет идти в тандеме с трамповским представлением о внешней политике.
Интересно, что смена караула в госдепартаменте совпадает в началом нового шестилетнего срока Путина в Кремле. Первые крупные перемены в политике США под командованием Помпео могут проявиться в Сирии, где генералы Трампа расширили свой мандат, чтобы начать неограниченную гибридную войну против России, Ирана и правящего режима Башара Асада.
М.К.Бхадракумар
Источник: "ПолиСМИ"
Оригинал публикации: "Trump’s foreign policy enters new uncertain phase "
