Одно из крупнейших британских изданий The Economist несколько дней тому назад опубликовало материал под символическим названием «Почему либерализм провалился». Журнал, который Карл Маркс назвал «европейским органом финансовой аристократии», объявил о конце либеральной идеи: «На протяжении последних четырех веков либерализм был настолько успешным, что вытеснил своих оппонентов с поля битвы. Теперь же он распадается, уничтоженный смесью самоуверенности и внутренних противоречий». Подобное признание удивительно, поскольку прозвучало со страниц издания, всегда считавшегося рупором экономического либерализма. Фактически The Economist признал бесперспективной идеологему, ради пропаганды которой был создан. Но еще более удивительно, что The Economist назвал символом «заката либерализма» Соединенные Штаты Америки.

Фактически британцы обвинили своего главного союзника в разрушении тех идей, которые Запад упорно и бескомпромиссно навязывал всему миру на протяжении столетий. Идей, которые возникли в XVII веке, когда английские философы Джон Локк и Томас Гоббс предложили теорию общественного договора — краеугольный камень либерализма. Суть ее состояла в том, что с целью избежать повторения кровопролитной гражданской войны, которая только-только прошла в Англии, власти и обществу необходимо прийти к компромиссу. Власть должна законодательно гарантировать своим гражданам определенный набор прав (презумпция невиновности, свобода вероисповедания и выражения собственного мнения, неприкосновенность частной собственности, право голоса и др.). Общество, со своей стороны, не должно поддерживать радикалов и принять эволюционный путь развития.

Идея, которую предложили Локк и Гоббс и которую назвали «классическим либерализмом», не была новаторской. Она присутствовала в трудах античных авторов и на ее принципах базировались афинская и древнеримская демократии. Но британцы почему-то стали популяризировать ее в других странах как собственную новацию и целенаправленно противопоставлять католической церкви. Хотя базовые принципы христианства никогда не противоречили тем положениям «классического либерализма», сформулированным Локком и Гоббсом. Единственное отличие было в том, что церковь, наряду с признанием прав человека, настаивала на необходимости совершенствования внутренней самодисциплины индивидуума.

В либерализме ничего подобного нет. Напротив, либерализм, чем дальше, тем больше развивалась в сторону пропаганды ничем не ограничиваемой свободы человека, фактически отбросив первоначальные тезисы Локка и Гоббса о взаимной ответственности общества и власти. Правда, в подобном направлении либеральное движение развивалось за пределами Великобритании. У себя британцы, конечно же, жестко придерживались «классических» принципов либерализма.

С начала XIX века у либерализма появилось новое толкование. Либеральная идея стала ассоциироваться с теорией шотландского экономиста Адама Смита («экономический либерализм»). Ее суть сводиться к абсолютизации принципа свободной торговли. С этого момента либерализм стал связываться с отказом от протекционизма и открытием собственных рынков для доступа иностранных товаров. Для пропаганды подобных идей за рубежом и был создан The Economist. Сами британцы, вначале показательно отменили у себя фактически все ввозные пошлины. Но сделали это временно и только для того, чтобы убедить других сделать то же самое. Когда же все крупные страны мира последовали британскому примеру, Лондон неожиданно вернулся к протекционистской политике. После этого в течение нескольких десятилетий английские компании расширяли свою торговую экспансию, устанавливая контроль над чужими рынками. Когда же этот золотой век для британской промышленности закончился, англичане одномоментно утратили интерес к пропаганде либерализма.

Но либеральная идея не исчезла. Она получила второе дыхание в рамках ЕС. Если взять «европейские ценности», то они ничем не отличаются от набора идеологем «классического либерализма». В соответствии с теорией экономического либерализма страны Евросоюза взаимно открыли друг другу свои рынка и стали требовать этого же от соседей.

И вновь родина либеральной идеологии, повторила тот фокус, который осуществила в XIX века. Вначале подчинившись общеевропейским правилам об открытии рынков, она в 2016 году вдруг приняла решение о выходе из Европейского союза, приступив к закрытию своего рынка, но не отказываясь от доступа на рынки других стран ЕС. Так, Великобритания никогда не была участником Шенгенской зоны, пользуясь всеми ее преимуществами.

Но покидая Евросоюз, лондонские политики не могут не понимать, что тем самым осложняют существование этой организации и, предчувствуя, что рано или поздно начнется поиск виновных, спешат объявить о крахе либерализма и обвинить в этом своего союзника.

На протяжении нескольких столетий — один и тот же сценарий. Повторяют одни и те же тезисы о «свободе».

Проваливаются. Потом начинают винить других. А в сущности, за этим стоит один единственный тезис: идеи идеями, а деньги деньгами.