На практике это означает, что министры иностранных дел России, Ирана и Турции и министерства обороны получили задачу «проработать дополнительно вопрос о составе и сроках проведения конгресса».
Путин подчеркнул, что «по нашему общему мнению успех на полях сражений, который приближает освобождение всей территории Сирии от мятежников, прокладывает дорогу к качественно новой стадии в урегулировании кризиса. Я говорю о реальных перспективах достижения долгосрочной, всеобъемлющей нормализации обстановки в Сирии, политического урегулирования в период после окончания конфликта».
Так много красных линий
Дипломатические источники подтвердили «Эйше Таймс» многое относительно дискуссий в Сочи с участием Путина, который выкладывал президенту Ирана Хассану Роухани и президенту Турции Реджепу Эрдогану, как можно разыграть новую конфигурацию в постоянно меняющейся обстановке этой геополитической шахматной партии.
За дипломатическими утонченными манерами кроется напряжённость. И именно так нынешние мирные переговоры в Астане между Россией-Ираном-Турцией взаимосвязаны с недавним саммитом АПЕК в Дананге.
В Дананге Путин и Трамп, возможно, и не провели решающую двустороннюю встречу. Но Сергей Лавров и Рекс Тиллерсон обнародовали общее заявление по Сирии — что важно, без упоминания Астаны, вместо этого акцент был сделан на неспешно двигающемся Женевском процессе ООН (новый раунд переговоров намечен на следующую неделю).
Вызывающий крайние разногласия вопрос — не полностью признаваемый обеими сторонами — это присутствие иностранных сил в Сирии. С точки зрения Вашингтона, российские, иранские и турецкие силы должны уйти.
Но есть ещё и Пентагон, который присутствует в Сирии без резолюции ООН (Россия и Иран были приглашены Дамаском).
Нет никаких свидетельств намерений Пентагона освободить военные объекты, организованные на территории, захваченной поддерживаемыми США Сирийскими Демократическими Силами (SDF) и граничащей с сирийскими нефтяными и газовыми месторождениями. Министр обороны Джеймс Мэттис настаивает, что американские войска останутся в Сирии, чтобы «воспрепятствовать возникновению ИГИЛ*-2.0». Для Дамаска это — красная черта.
А есть ещё красные черты Анкары. Для Эрдогана всё дело в курдской партии Демократического союза (PYD) и её отрядах народной самообороны (YPG), возглавляющих SDF. Пресс-секретарь Эрдогана Ибрагим Калин пленных брать не намерен: «Вопрос с PYD-YPG остается для Турции красной чертой».
В отличие от Анкары, Москва не считает PYD/YPG «террористической организацией». Представители PYD определенно будет приглашена в Сочи. И Анкара — находящаяся под гигантским экономическим давлением — мало что может с этим поделать.
На иранском фронте то, чего хочет в Сирии Тегеран — не совсем то, о чем могли бы договориться Москва и Вашингтон.
Лавров энергично отрицает американо-российские договорённости о выталкивании поддерживаемых Ираном сил с юго-запада Сирии — подчёркивая, что они законно приглашены Дамаском. С июля официальная позиция министерства иностранных дел Ирана такова, что нынешнее прекращение огня следует расширить на всю страну, но «принимая во внимание существующую реальность». Ни слова о том, что иранские силы покинут Сирию.
Своевременное событие
Саммит в Сочи был срежиссирован до миллиметра. Предварительно Путин провёл подробные телефонные разговоры с Тампом и саудовским королем Салманом (не МБС), эмиром Катара, Сиси в Египте и Нетаньяху в Израиле. Параллельно встрече высшего военного руководства Сирии и России, президент Сирии Башар аль-Асад устроил неудивительный сюрприз-визит в Сочи, чтобы сказать Путину лично, что без военной кампании России Сирия не выжила бы как суверенное государство.
Факты говорят сами за себя: Сирийская арабская армия — увеличенная, полностью заново подготовленная, заново оснащенная и мотивированная — вернула себе Алеппо, Пальмиру, Дейр-эз-Зор и почти весь юго-восток, границы с Ираком и Ливаном в безопасности, прекращение огня действует в более, чем 2500 городах, Турция воздерживается от вооружения и поддержки «умеренных мятежников» и теперь стала частью решения, ИГИЛ/Даиш* бегут, теперь они не более, чем мелкие сельские или пустынные повстанцы.
Даиш практически мёртв — хотя всегда возможно «возвращение живых мертвецов» с какими-нибудь невразумительными заявлениями нео-аль-Багдади, а-ля «калиф в изгнании». Президент Ирана Роухани заявил о конце Даиш. Премьер-министр Ирака Хайдер аль-Абади был более реалистичен, сказав, что Даиш потерпел военное поражение, но он объявит о полной победе после того, как бандиты-джихадисты будут окончательно обращены в бегство и рассеются в пустыне.
Финальным аккордом станет битва за Идлиб — где окопались тысячи остатков/когорт Джабхат аль-Нусры*. У Турции есть войска в Идлибе. Путин и Эрдоган определённо вели переговоры о позиции Анкары. Итак, задача министра обороны Турции убедить оппозиционные подразделения не быть союзниками непонятной Нусры, чтобы оказаться за столом переговоров в Сочи.
На оперативном уровне, как ранее в этом месяце я выяснил в Багдаде, происходит вот что: советники Иранского Корпуса Стражей Революции, иракская армия, Хашд аль-Шааби, известная как Силы народной мобилизации, САА и Хезболла действуют синхронно, как часть механизма «4+1» (Россия, Сирия, Иран, Ирак + Хезболла). Их контр-террористическая штаб-квартира расположена в Багдаде.
Снова всё вокруг Трубопроводистана
Путин сказал Роухани и Эрдогану в Сочи о «приверженности сирийского руководства мирному урегулированию политического кризиса, его готовности провести конституционные реформы и свободные выборы под эгидой ООН».
Эта трудная задача будет открыта тщательной проверке правильности результатов голосования. И это приводит нас к основной оппозиционной партии, Дому Сауда и, более точно, позиции МБС.
В так называемом Высоком комитете по переговорам (HNC ) — который по сути представляет собой сколоченные воедино Домом Сауда фракции сирийской оппозиции,— разброд и шатания. Его лидер Ройад Хиджаб недавно был застрелен при невыясненных обстоятельствах. Эти фракции снова собрались в Рияде параллельно Сочи, причём саудовцы по существу лишь кричали «Асад должен уйти».
Война МБС в Йемене превратилась в катастрофу — не говоря уж о создании ужасающего гуманитарного кризиса. Блокада Катара превратилась в фарс. Явное вмешательство в Ливан с помощью саги о Харири-заложнике тоже скатилось до трагикомедии. Саудовская Аравия проиграла и в Ираке, и в Сирии. Следующий внешнеполитический шаг МБМ совершенно непредсказуем.
И сверх всего ключевой вопрос фактически в Сочи не обсуждался: кто будет финансировать восстановление экономики и инфраструктуры Сирии.
Турции и Ирану это не по силам. Россия может лишь немного помочь. Китай прояснил, что хочет видеть Сирию Левантийским узлом Новых Шёлковых Путей, известных, как инициатива «Пояса и Пути» — но это не приоритет в сравнении с Пакистаном или Индией. Евросоюз сконцентрирован на своей масштабной внутренней психодраме. А Залив — по сути, Саудовская Аравия и ОАЭ — настроен жёстко против 4+1.
Помня о Сочи, нужно держать в уме ещё один непредсказуемый поворот — как возможная договорённость Трампа и Путина будет рассматриваться Пентагоном, ЦРУ и Капитолийским холмом, — напрочь отказывающимися замечать ведущую роль Путина в процессе мирного урегулирования, и не способными отбросить лозунг «Асад должен уйти».
Большая часть того, что ждёт впереди, зависит от того, кто будет контролировать нефтяные и газовые месторождения Сирии. Снова всё крутится вокруг Турбопроводистана; все войны ведутся за месторождения энергоносителей. Дамаск просто не приемлет энергетическое процветание поддерживаемых США SDF, на деле возглавляемых YPG.
И также этого не приемлет Россия. Помимо того, что Москва держится за стратегическую базу в восточном Средиземноморье, в конце концов, «Газпром» намерен быть инвестиционным партнёром и оператором вновь ставшего осуществимым газопровода Иран-Ирак-Сирия, чьим основным потребителем будет ЕС. После Сочи настоящая война — за Трубопроводистан — только начинается.
Примечание:
* — организации, запрещённые в РФ.
