Резюме: Среди наиболее тревожных аспектов северокорейской ядерной проблематики сегодня – отсутствие общего видения у Вашингтона и Москвы.

Среди наиболее тревожных аспектов северокорейской ядерной проблематики сегодня – отсутствие общего видения у Вашингтона и Москвы. В отличие от многих других правительств, российские власти не желают признать появление реальной ядерно-ракетной угрозы Соединенным Штатам со стороны Северной Кореи. Этот разрыв в восприятии не просто раздражает. Без корректирующих действий он представляет большую опасность одновременно для США и для России, которая выходит далеко за рамки нескольких северокорейских бомб с ядерными боеголовками.

Северокорейцев также раздражает позиция русских, но по другим причинам. Вернувшись после недавнего официального визита в Пхеньян, российский депутат Антон Морозов сказал, что высокопоставленные официальные лица Северной Кореи поделились с его делегацией некоторыми новостями: они готовят еще одно испытание баллистической ракеты, способной долететь до территории Соединенных Штатов. Он сказал, что северокорейцы подробно объяснили возможности ракеты, описав ее дальность полета, технические средства обеспечения полета, а также технологию «контроля» боеголовки – возможное указание на системы наведения. Все три эти момента в разное время вызывали большие сомнения.

Никто не объяснил причины такой необычной презентации, но существует вполне очевидное объяснение. Российские лидеры, включая президента Владимира Путина, до сих пор настаивают на том, что пара испытательных полетов, осуществленных Северной Кореей в июле 2017 г., не показали миру межконтинентальную баллистическую ракету (МБР), способную долететь до североамериканского побережья. Заняв такую позицию, русские унизили северных корейцев и породили в них желание избавить Москву от подобных иллюзий.

Морозов также указал на более серьезную опасность, которую северокорейские МБР представляют для великих держав. В последующем интервью для агентства «Блумберг» он заявил, что северокорейские ракеты, которые могут нанести удар по целям в Северной Америке, будут пролетать над территорией России; в свою очередь, выпущенные с территории США защитные ракеты-перехватчики будут лететь в направлении российской территории. В зависимости от того, как это будет истолковано российскими военными, подобное развитие событий может быть крайне опасным как для США, так и для России. Обе страны по-прежнему держат стратегические ядерные силы в состоянии повышенной боеготовности. Каждая из сторон бдительно следит за другой стороной, и они готовы в любой момент ответить на потенциальную атаку.

Расхождение во взглядах

Если растущее осознание общих рисков конфликта в Корее поможет Вашингтону и Москве прийти к общему пониманию характера и серьезности проблемы, то это можно только приветствовать. События последних лет не внушают оптимизма. Последние соглашения об обмене данными в реальном времени с целью обнаружения ракетных ударов были заключены еще при администрации Ельцина и Клинтона. С одним единственным исключением – краткосрочным соглашением о недопущении ложной тревоги, которая могла быть спровоцирована компьютерными вирусами Y2K – эти идеи так и не получили практического воплощения. Совместная оценка угроз со стороны баллистических ракет Ирана и Северной Кореи, инициированная в 2009 г. президентами Бараком Обамой и Дмитрием Медведевым, тихо закончилась докладом, который не обнародовала ни одна из сторон. Эпизодические предложения по созданию совместной системы американо-российской противоракетной обороны не получили дальнейшего развития.

По самым разным случаям российские официальные лица и эксперты продолжали принижать ядерные и ракетные возможности Северной Кореи. Эта тенденция достигла кульминации во время ракетных испытаниях в июле 2017 года, которые США и Россия оценили совершенно по-разному. Наиболее очевидное объяснение преобладающего в России скептицизма заключается в том, что Вашингтон постоянно ссылался на эти новые угрозы, чтобы выйти из Договора по ПРО и разместить ракеты-перехватчики наземного базирования для защиты американского континента.

Любое подобное мышление ошибочно. Нет необходимости соглашаться с американскими амбициями развертывать противоракетную оборону, чтобы понять характер и масштаб достижений Северной Кореи в области стратегических технологий. Многие важные этапы и ориентиры сегодня указывают на успехи Пхеньяна с тех пор, как он вышел из Договора о нераспространении ядерных вооружений в 2003 г.: два успешных космических старта, два испытания МБР в полете и шесть ядерных испытаний, включая недавно проведенное испытание водородной бомбы мощностью в несколько сот килотонн. Вне всякого сомнения, будут предприняты новые действия подобного рода, поэтому необходима бесстрастная и неэмоциональная оценка тенденций.  

Пролить свет на науку и технологию

Наверно, самое обманчивое впечатление о возможностях Северной Кореи всегда перед нашими глазами: знаменитые ночные фотографии из космоса, на которых видно, что в стране практически не горят огни. Камера не лжет, но нельзя из этого заключать, что ночная темнота – показатель отсталости. Корейская Народно-Демократическая республика – по региональным стандартам экономически слабая, но необязательно технологически отсталая страна, где каждый киловатт на вес золота. Темнота – в основном, дело выбора: правящая партия и правительство на протяжении нескольких десятилетий пренебрегали нуждами гражданского населения, предпочитая вкладывать деньги в оборону.

Особенно после разворота от обычных вооружений к армии, у которой на вооружении ядерные ракеты, эти требования включают серьезные научные исследования. Ким Чен Ын, который недавно назвал науку и технологии «локомотивом, везущим за собой все здание могущественной социалистической страны», в последние годы окружал северокорейских ученых все большими почестями. Они занимают все более привилегированное положение в стране, сопоставимое с тем, которое при его отце Ким Чен Ире занимали высокопоставленные военные.

В течение нескольких десятилетий Академия наук КНДР и ведущие университеты страны – Университет имени Ким Ир Сена, Политехнический университет имени Ким Чхэка и Пхеньянский (национальный) университет науки и технологии – сосредоточены на научных исследованиях в фундаментальных и прикладных естественных и технических науках. Подобно любой другой стране, жаждущей развивать науку, Северная Корея выдает патенты и инвестирует средства в научное образование. Ее издательства выпускают разнообразные научные журналы, многие из которых стали распространяться за пределами страны, позволяя ученым делать выводы о состоянии научных исследований в Северной Корее, а также о том, какие технологии используются в разных отраслях экономики.

В погоне за передовыми достижениями северокорейцы тяготели преимущественно к подражательной стратегии, видя в ней самый быстрый и дешевый способ догнать остальной мир. Но лишь в 1980-х годах режим начал устранять некоторые препоны, которые сам же для себя и воздвиг. В 1985 году Ким Чен Ир, назначенный преемник Ким Ир Сена, основателя режима, заявил в речи перед руководством Трудовой партии Кореи: «Чтобы быстро развить науку и технологию, следует внедрять передовую зарубежную науку и технологии». «Внедрение передовой зарубежной науки и технологии, – продолжал он, – важный способ развить собственную науку и технологию до мирового уровня в кратчайшие сроки… Если проводить научно-технические исследования, которые другие страны уже провели, и тратить на это от 10 до 20 лет, то наука и технологии у нас на родине еще больше отстанут. Мы должны быстро достигнуть высокого уровня развития в науке и технологии, широко применяя успехи, которых добились развитые страны, чтобы поднять эти отрасли на еще более высокий уровень».

Если историю северокорейской науки свести к одной личности, то ею мог бы быть Со Сон Гук – ключевая фигура в космической и ракетно-ядерной программах страны. По рассказам перебежчиков, Со, изучавший физику в Советском Союзе, попал под подозрение в 1970-е гг. и был выслан в сельскую местность. Согласно одному из свидетельств, Со был вызван в Пхеньян в 1980-е годы лишь после того, как Ким Ир Сен попытался завербовать советского ученого, чтобы он помог Северной Корее в разработке стратегических вооружений. Безымянный ученый, якобы, возразил, что у Северной Кореи уже есть яркий талант в лице Со Сон Гука. Вскоре Со назначили деканом физического факультета Университета имени Ким Ир Сена, и он занимал эту должность в течение нескольких десятилетий после этого. Он также стал личным научным советником Ким Чен Ира.

Советские корни, северокорейские ветви

Что касается ракетно-комической технологии, то у стратегии «подражания и адаптации» был один интересный побочный эффект: почти все ракетные технологии Северной Кореи несут на себе отпечаток советского происхождения. Поскольку Советы ни в коем случае не хотели передавать эти вооружения Северной Корее – проблемному и ненадежному союзнику в лучшем случае – Пхеньян использовал разные стратегии, чтобы получить к ним доступ. Поначалу Северная Корея приобрела советские ракеты «Скад» у Египта в 1970-е годы. В 1980-е гг. северокорейцы научились изготавливать собственные копии и начали разрабатывать собственные увеличенные версии этих ракет более дальнего радиуса действия.

В конце 1980-х и начале 1990-х гг. северные корейцы попытались завербовать иностранных специалистов, чтобы они помогли им овладеть более передовыми ракетными технологиями, которые разрабатывались в СССР в 1960-х. Похоже, они добились некоторого успеха; острый кризис, который стратегический комплекс переживал в России в начале и середине 1990-х гг., высвободил ученых и инженеров, искавших заработок за рубежом. Северная Корея при Ким Чен Ыне пролила необычно яркий свет на свои совершенствующие ракетные возможности. Даже новейшие и самые мощные двигатели на жидком топливе, произведенные на ракетных заводах Северной Кореи, похоже, адаптированы под советские аналоги тридцатилетней давности. В этом отношении северокорейцы оправдали опасения о технологических утечках, которые привели к созданию «Международного научно-технологического центра» в 1992 году. В начале 1990-х гг. русские, в надежде на южнокорейские кредиты и инвестиции, публично заявили о ряде мер по противодействию вербовке российских ученых Северной Кореей. Однако вряд ли мы когда-нибудь узнаем о подлинном размахе вербовочной активности в России и других странах бывшего СССР.  

Один из вопросов, на который особенно трудно найти ответ – обязан ли Пхеньян советским предшественникам в смысле конструкции ядерных боеголовок. Перебежчики рассказали, что в 1991 г. российские ученые работали в северокорейском ядерном комплексе «Йонбен». Попытавшись воспроизвести конструкцию первого ядерного устройства Северной Кореи, которое было не вполне успешно испытано в 2006 г., китайцы пришли к выводу, что речь идет об усовершенствованной конструкции, то есть вполне резонно предположить, что иностранцы приложили руку. Эта находка, по крайней мере, придает хоть какое-то правдоподобие сделанному ранее заявлению пакистанского ядерного чиновника-изгоя А.К. Хана. Загнанный в угол следователями, которые его допрашивали, он объяснил свое решение передать секретную технологию северным корейцам тем, что им она в действительности была не нужна, поскольку они уже приобрели «идеальную» конструкцию для ядерных боезарядов у России, равно как и необходимое количество оружейного плутония.

Северная Корея – не сверхдержава, но ее инвестиции в науку и упорное стремление приобрести стратегические технологии советского происхождения по-своему впечатляют, хотя и не вселяют оптимизма. Сегодня ядерное оружие и баллистические ракеты – довольно старые технологии, насчитывающие несколько десятков лет, и опыт КНДР показывает, что их разработка больше не требует эпохальных изобретательских прорывов.  

Географическая месть

Если не считать той роли, которую Россия сыграла в Совете Безопасности ООН, поддержав новые карательные резолюции против Северной Кореи, ее стратегический подход к северокорейской проблематике сводится к поддержке китайского предложения «заморозка в ответ на заморозку», согласно которому северокорейцы должны будут приостановить ядерные и ракетные испытания в ответ на приостановку крупных ежегодных военных учений, совместно проводимых США и Южной Кореей. Этот умеренно конструктивный подход пока еще не принес плодов, а усиливающая воинственность Вашингтона и Пхеньяна указывает на то, что он вряд ли принесет плоды в ближайшей перспективе. На самом деле риск вооруженного конфликта между США и Северной Кореей растет, а вместе с ним растет и риск случайной войны между двумя ядерными сверхдержавами.

Северная Корея грозится упредить любое американское вторжение ядерными ударами, ссылаясь на отсутствие географической глубины. В Вашингтоне могут сегодня вынашивать собственные планы упреждающего удара; после последнего ядерного испытания КНДР глава Пентагона Джеймс Маттис предупредил, что в ответ на «любую угрозу» Соединенным Штатам или их союзникам последует «массированный военный ответ», который приведет к «полному уничтожению» Северной Кореи. Тщательно подобранное слово «угроза» необязательно подразумевает необходимость ждать нападения неприятеля.

Картина достаточно обескураживающая, так что председатель Комитета по международным делам Сената Боб Коркер предупредил, что США, возможно, вступили «на тропу, ведущую к Третьей мировой войне» с Северной Кореей. Вряд ли напряжение спадет в предстоящие месяцы и годы. Ким Чен Ын поклялся добиваться «баланса сил» с Соединенными Штатами. Его министр иностранных дел недавно указал, что страна может ответить на американские угрозы, переместив ядерные испытания с подземных бункеров в атмосферу, в небо над Тихим океаном. Тем самым тенденция последних нескольких десятилетий будет обращена вспять.

Что может произойти в случае Второй корейской войны? Как заметил Антон Морозов, ракеты, летящие из Северной Кореи к большинству целей в США, будут пролетать над территорией России, и именно над территорией России их, скорее всего, будут перехватывать и сбивать американские ракеты. Любой ответный удар возмездия со стороны Вашингтона будет также сопряжен с пролетом баллистических межконтинентальных ракет над российской территорией, что вызовет сигнал тревоги от российских систем раннего оповещения. Российские военные должны будут правильно оценивать эти события, однако нет никаких гарантий, что они смогут это сделать с учетом дефицита, опасений, что противоракетная оборона США может также выполнять тайную наступательную миссию, а также отказа России признавать существование северокорейских БМР дальнего радиуса действия.

Что можно сделать

Ставки высоки. Можно настоятельно рекомендовать правительствам двух стран по-новому оценить достаточность существующих каналов связи на случай кризиса и, если понадобится, отложить свои разногласия в сторону достаточно надолго, чтобы реализовать соглашения о создании Совместного центра по обмену данными. Конечно, коль скоро между Вашингтоном и Москвой осталось так мало политического пространства для сотрудничества, обеим сторонам следует подумать об односторонних шагах для управления худшими рисками войны с участием Северной Кореи.

Российские руководители могут задать себе вопрос, насколько их страна готова к такому повороту событий. Достаточно ли дееспособны российские стратегические системы раннего оповещения, чтобы распознать запуск северокорейских ракет? Насколько уверенно они смогут отличить действия систем перехвата США и ответные удары возмездия по Северной Корее от удара по самой России? Как они оценят ситуацию, если Соединенные Штаты первыми нанесут удар в момент наивысшего напряжения? И, не самое малозначительное соображение: перевешивают ли выгоды от сохранения варианта запуска по сигналу об опасности риски для некоторых сил стратегического назначения России?

Первый шаг, который могли бы предпринять США –пересмотреть свой подход к северокорейской ядерной угрозе. Если Пентагон не способен на это, ему следует подумать о том, готова ли армия США справиться с этой угрозой, не рискуя при этом быть втянутой в большую игру под названием «Русская рулетка»? Способна ли она в настоящее время осуществить ядерные удары по имеющимся целям без пролета над территорией России? Могут ли ее силы противоракетной обороны нанести необходимый урон противнику, не нарушая воздушного пространства России? Если нет, то как нужно изменить позиционирование армейских подразделений, чтобы исправить эти серьезные недостатки?

Это тревожные и безрадостные размышления, но они отражают требования новой стратегической реальности. У Северной Кореи есть ядерное оружие и межконтинентальные баллистические ракеты. До тех пор, пока она будет полагаться на эти вооружения для отвода угроз со стороны США, американским и российским лидерам необходимо как-то приспосабливаться к этим новым реалиям.

Оригинал статьи опубликован на сайте Russia Matters.