Директор Центра европейских политических исследований Даниэл Грос
Если бы аналогичная ситуация возникла ещё буквально несколько лет назад, мы бы увидели бегство инвесторов из гособлигаций Испании и крах на фондовом рынке страны. Сегодня же рынки совершенно спокойно реагируют на глубокую политическую неопределённость в стране.
Данное свидетельство уверенности базируется на солидном фундаменте. Экономика во всей еврозоны растёт внушительными темпами, хотя и не поражающими воображение. При этом экономика Испании растёт быстрее, чем в еврозоне в среднем, а на внешних счетах страны появился небольшой профицит.
Это означает, что восстановление испанской экономики происходит за счёт роста предложения, а не внутреннего спроса, как это было во время докризисного строительного бума. Прибавьте сюда появление институтов еврозоны, которые способны помочь преодолеть временные финансовые затруднения банков или государств, и станет намного понятней, почему глубокий политический кризис в Испании не сопровождается опасными скачками на финансовом рынке.
Тем не менее, каталонский кризис показывает ограниченность интеграционной модели ЕС, которая объясняется тем, что данный союз в конечном итоге опирается на национальные государства. Эту модель нельзя считать межправительственной. Скорее, она основана на принципе косвенной реализации решений: практически всё, что делает и решает Евросоюз, реализуется на практике национальными правительствами и их органами. Данная особенность ярче всегда видна в сфере монетарной политики, где механизмы принятия решений, несомненно, не являются межправительственными: в совете управляющих Европейского центрального банка решения принимаются простым большинством голосов.
А вот механизмы их реализации, несомненно, являются косвенными: после принятия решения его выполняют национальные центральные банки. Данная система приводит к важным последствиям. Например, колоссальные операции по скупке облигаций, которые номинально проводит в последние годы ЕЦБ, в реальности осуществляют в основном национальные центробанки, скупающие облигации собственных правительств.
В Европейском суде в Люксембурге (это ещё один общий институт, имеющий крайне важное значение) механизм принятия решений также не является межправительственным. Но его судьи номинированы национальными правительствами, а его решения выполняют национальные суды и администрации.
ВВП на душу населения в еврозоне, Испании и Каталонии
Сравнение с США подчёркивает слабые места такой системы. Хотя ФРС США тоже имеет региональную структуру, окружные резервные банки охватывают сразу несколько штатов и не привязаны к правительствам или институтам какого-либо одного штата. Аналогичным образом, судьи Верховного суда США номинируются федеральными институтами (Сенат утверждает или отвергает кандидатов, предложенных президентом), а не правительствами штатов.
В ЕС опора на страны союза при строительстве единых институтов, наверное, была единственным способом вообще начать интеграционный процесс, учитывая глубокое недоверие между странами, которые вели столько жестоких войн друг с другом. Но дело в том, что союз, который опирается на национальные государства не только для реализации решений, но и как на источник легитимности, может функционировать не лучше, чем отдельные члены этого союза. И сегодня, когда в большинстве этих стран наблюдаются внутренние раздоры, потенциал данной модели приблизился к своим пределам.
В Греции слабость административной и судебной систем мешает восстановлению экономики. В Польше и Венгрии «антилиберальные» правительства подрывают независимость судебной системы. А в Испании политическая система, похоже, не в состоянии урегулировать конфликт между региональным правительством Каталонии, стремящимся к большему самоопределению, и центральным правительством в Мадриде, которое считает, что уже само рассмотрение этого вопроса подорвёт конституционный порядок в стране.
Даже в Германии появились внутриполитические проблемы. Потеряв примерно пятую часть голосов на последних федеральных выборах, канцлеру Ангеле Меркель придётся иметь дело с тремя непокладистыми партнёрами по коалиции во время своего четвёртого срока (и, видимо, последнего). Что же касается Италии, то здесь, по данным опросов, большинство избирателей поддерживает партии популистов и/или евроскептиков.
Хотя партии откровенных евроскептиков, наверное, вряд ли придут к власти в какой-либо стране, данный политический сдвиг не сулит ничего хорошего европейской интеграции. ЕС не сталкивается сегодня с мощной открытой враждебностью. Скорее, ему грозит «безразличие обструкционистов», поскольку многие страны союза больше озабочены внутренними проблемами, и почти на всём континенте тема европейской интеграции отходит на второй план.
Те лидеры ЕС, которые по-прежнему хотят двигаться вперёд по пути интеграции, больше не могут использовать аргумент, звучавший во время финансового кризиса: иной альтернативы нет. А плодотворный консенсус, наблюдавшийся в первые годы интеграции, уже давно исчез. Для дальнейшего движения ко «всё более тесному союзу» лидерам Европы придётся найти новую модель, которая позволит преодолеть усиливающуюся апатию граждан.
Подробнее: http://www.vestifinance.ru/articles/92728 
