Большая рецессия 2008 года, Трамп, Брексит, низкие темпы роста экономик США, Европы и Латинской Америки (которую французский дипломат Алан Рукье (Alan Rouquié) назвал «Крайний Запад»), по всей видимости, знаменуют собой переходный период.
Похоже, что одновременно с возвышением Азиатско-Тихоокеанского региона мы мигрируем к «постзападному» мировому порядку. Такова одна из тем важной конференции Brazil + China Challenge 2017, которая состоится первого и второго сентября в Пекине.
Многие эксперты по международным отношениям трактуют понятия «порядок» и «система» как синонимы. Однако, чтобы лучше понять происходящие изменения, возможно, будет полезно провести между ними различия.
«Порядок» — это своего рода «рентгенография» того, как потоки власти, богатства и престижа (мягкой силы) распределяются по всему миру.
В свою очередь «система» есть набор институтов и норм, учреждаемых и возглавляемых крупными державами, чтобы отражать интересы и взгляды на мир, возникающие из определенного «порядка».
При таком раскладе ярким проявлением послевоенного мирового порядка стала гегемония США. Речь шла не только о первой в мире военной державе, но и об экономике, которая составляла половину мирового ВВП. И, разумеется, о повсеместном культурном влиянии, которым сопровождалась ее экспансия.
После 1945 года американцы и европейцы преследовали схожие интересы или шли на компромисс в самых разных вопросах, и именно из такого слияния образовалось современное понимание «Запада».
Термин «западный» не столько является географическим понятием, сколько отсылает к широкому кругу критериев рыночной экономики, представительной демократии и верховенства закона. Из этого «порядка» выросли нормы и институты самой «системы» — ФМИ, Всемирный банк, НАТО и т. д.
Сегодня, когда речь заходит о «постзападном» мире, перед нами должны вставать следующие вопросы: «по-прежнему ли Соединенные Штаты и Европа занимают доминирующие позиции в тех областях, которые имеют важное военно-стратегическое значение, свидетельствуют о процветании и распространении ценностей?» или: «западные институты находятся в упадке?»
На уровне порядка интерпретировать переход к постзападной фазе не просто. В военно-политической сфере США и НАТО сохраняют бесспорные позиции — будь то традиционные вооруженные силы или силы сдерживания.
Разумеется, «ядерный клуб» включает в себя потенциально или откровенно противоборствующие страны (такие как Россия, Пакистан и, конечно же, Северная Корея), к тому же сегодня тревогу вызывает фрагментарный ущерб, наносимый терроризмом. Однако пока не существует ни одного национального государства или международного пакта, который мог бы сравниться с Западным Альянсом (несмотря на известную критику Трампа и его приспешников в адрес Североатлантического договора).
Что же касается уровня благосостояния, то здесь да, во многих отношениях Запад («the West») утрачивает свои позиции на фоне возвышения «других» («the Rest»). Рост Китая, Индии и других стран Юго-Восточной Азии смещает геоэкономический меридиан.
В области престижа (мягкой силы) очевиден упадок Запада, однако отчетливой и универсальной альтернативы ему пока нет. К примеру, на смену «американской мечте» не приходит «китайская мечта».
Ну и в рамках «системы», бесспорно, наступление «Rest» и особенно Китая влечет за собой создание целой семьи институтов, отражающих новые экономические реалии.
Правда Новый банк развития (Банк БРИКС) и многие другие агентства, созданные под руководством Китая в Азиатско-Тихоокеанском регионе и Евразии, не заменяют собой институты, возникшие в период господства Запада.
Они только увеличивают спектр вариантов финансирования развития, где потребности по-прежнему значительно перевешивают источники инвестиций.
У современного порядка — и системы — слишком текучие очертания. На смену западной парадигме приходит отнюдь не «китайская» или «азиатская» гегемония и не превосходство «развивающихся стран».
Речь идет скорее о «полиморфном» измерении, в котором главные действующие лица (США и Китай) и фигуры второго плана (Россия, Германия, Япония, Индия), роль которых не стоит недооценивать, участвуют в игре, исход которой все еще не ясен.
