Национальное Собрание Франции заседает в тесном полукруге: красные плюшевые кресла ютятся на рядах перед скамейками министров и столом главы парламента.

Выбранные представители правящей партии и оппозиции до сих пор делили амфитеатр поровну: справа — консерваторы, слева — социалисты. Так было с самого начала Пятой республики, только стулья несколько лет назад отремонтировали и заново обили.

И теперь это.

После второго тура парламентских выборов исторический политический поворот во Франции коснулся и размещения кресел. Явная победа партии президента Эммануэля Макрона (Emmanuel Macron) обеспечила депутатам правящей партии весь центр полукруга — сокрушительное демократическое главенство партии «Вперед, Республика» (REM).

По прогнозам, REM получила 341 из 577 мандатов — меньше, чем в опросах общественного мнения, но все же значительно больше, чем абсолютное большинство, которое достигается получением 289 мест.

Теперь фракции Макрона есть, где разместиться, 135 республиканцев будут ютиться в небольшом сегменте. А 43 депутатам Социалистической партии придется довольствоваться несколькими рядами стульев.

Даже если посчитать Марин Ле Пен (Marine Le Pen) и ее семерых однопартийцев из «Национального фронта», а также более двух десятков левого лидера Жана-Люка Меланшона (Jean-Luc Mélenchon), то сборная оппозиция все равно не сможет эффективно противостоять правительству. В течение следующих пяти лет они будут на периферии.

Главные герои — партия REM. С такой поддержкой Макрон теперь сможет беспрепятственно провести все свои программные реформы. Его депутаты, треть из них политические новички, верны ему, ведь в конце концов они обязаны своими мандатами молодому президенту.

И он готовится использовать абсолютное большинство с абсолютной властью. Несмотря на плохую явку (голосовал только каждый третий), Макрон считает, что его легитимность не ставится под сомнение. Он управляет страной, как и его предшественники Шарль де Голль (Charles de Gaulle) или Франсуа Миттеран (François Mitterrand), словно король: Добро пожаловать во Францию ​​Эммануэля I.

Должен ли президент, как и его предшественники, опасаться сопротивления со стороны своих собственных рядов? Николя Саркози (Nicolas Sarkozy) столкнулся с оппозицией части республиканцев из-за жесткого правого курса. При Франсуа Олланде (François Hollande) левые оппозиционеры — в том числе, члены кабинета — протестовали против либеральной экономической политики социалистов.

Макрон не терпит отступников, президент держит свой кабинет в ежовых рукавицах. Также и в его партии, которую в ходе кампании называли зарождающимся низовым движением граждан, привлекательным стартапом, Макрон следит за избирательными округами, кандидатами и политическим курсом.

Прошли те времена, когда содержание совещаний появлялось в Интернете или в социальных медиа через несколько часов после окончания. Часто даже дословные цитаты из заседаний кабмина. Трудно представить, что Макрон — как когда-то Олланд — будет раскрывать свои самые сокровенные мысли перед избранными редакторами. «Я не собираюсь превращать журналистов в своих исповедников», — заявил Макрон во время избирательной кампании.

Даже премьер Эдуар Филипп (Édouard Philippe) узнал о своем назначении на пост главы правительства лишь за несколько часов до публикации списка кабинета. Причина: президент не хочет подчиняться бешеному ритму новостных каналов и Twitter — вместо этого, он контролирует даже ритм президентских сообщений.

Имена своих министров Макрон называл в гробовой тишине. Елисейский дворец работает, как «закрытый двор», — пишет газета «Le Monde». Утечки беспощадно преследуются. Когда недавно в ежедневной газете «Le Parisien» были опубликованы планы предстоящей реформы трудового законодательства, Макрон отреагировал авторитарной твердостью.

Сначала ставшие известными детали просто отрицали, формулировки называли теоретическими соображениями. В то же время руководство министерства труда подало иск против редактора местной газеты. «Есть люди, которые нарушили закон», — сказали они в заявлении.

Макрон — контрол-фрик. Он не говорит о своих намерениях и сам устанавливает сроки реализации своих проектов, — сказал депутат, который познакомился с Макроном в начале избирательной кампании.

«Макрон не ограничивает свое видение будущего Франции пятилетним пребыванием в должности», — многозначительно добавил он.

Партия французского президента Эммануэля Макрона «Республика на Марше» 18 июня на выборах в Национальную Ассамблею Франции получила решающее большинство. Победа ознаменовала шесть недель Макрона, десантировавшегося в Елисейский дворец после своей первой в жизни кампании на выборную должность. Также это был первый опыт и для его партии, появившейся 14 месяцев назад. Это впечатляющий месяц для нового президента Франции.

Это впечатляющий месяц для нового президента Франции: и знаменитое напряженное рукопожатие с президентом США Дональдом Трампом, и встреча в Версале с президентом РФ Владимиром Путиным, в ходе которой Макрон публично раскритиковал государственные российские СМИ Спутник и Russia Today за то, что те являются «агентами влияния», обвинив их во вмешательстве в президентские выборы в этом году.

Теперь Макрон переключит внимание на реализацию своей программы экономических реформ, возрождение франко-немецких отношений и убеждение лидеров Германии в дальнейшей интеграции в еврозону.

Всего несколько недель назад многие аналитики давали партии Макрона небольшие шансы на получение большинства. Но Макрон снова бросил вызов скептикам, и партия одержала одну из самых внушительных побед в современной французской истории, получив 361 место из 577. Рекорд по наибольшему количеству мест был установлен в 2002 году, когда Народное движение Жака Ширака завоевало 365 мест.

Главные социалисты и республиканцы мало преуспели, а право и леворадикалы набрали меньше голосов, чем в первом туре президентских выборов 23 апреля.

Социалисты контролировали парламент в течение последних пяти лет, но теперь они смогут претендовать лишь на 46 мест. И хотя Национальный фронт расширил свое присутствие с двух до восьми мест, этот показатель гораздо ниже, чем прогнозировали некоторые аналитики и инсайдеры партии. Партия Жана-Люка Меланшона и коммунисты вместе получили 26 мест.

Главной оппозиционной партией станут правоцентристы республиканцы, но они тоже потеряли свои позиции, завершив гонку на 126 местах вместо 196.

Учитывая рекордно низкую явку избирателей в этом году, некоторые комментаторы предположили, что популярность Макрона не так велика, как показывает его парламентское большинство.

Однако с уверенным парламентским большинством у Макрона гораздо больше шансов реализовать свою экономическую платформу.

Перед экономикой Франции стоит целый ряд проблем: безработица упрямо держится на уровне 10%, а среди молодых рабочих — 25%. Кроме того, страна столкнулась с медленным ростом, высоким уровнем государственных расходов, хроническим дефицитом бюджета и ростом госдолга.

Макрон пообещал сделать французские компании более конкурентоспособными на мировом рынке. Он хочет, чтобы предприятиям было проще нанимать и увольнять сотрудников, дать компаниям больше свободы действий в отношении заработной платы и рабочего времени, сократить раздутый государственный сектор, снизить корпоративные налоги, сократить некоторые пенсии, госрасходы и ослабить гарантии 35-часовой рабочей недели.

Последние три президента Франции столкнулись с жестким сопротивлением при попытке изменить законы о труде и пенсионном обеспечении. Их усилия заглушали национальные забастовки и уличные протесты.

Но Макрон очень мотивирован, а его не левое и не правое видение все еще в новинку для избирателей. Но чтобы реализовать даже половину своей амбициозной экономической повестки, Макрону придется найти способ добиться успеха там, где его предшественники проиграли.

Внутренние реформы — предпосылка обновления отношения с Германией, на которое надеется Макрон. Если президент не справится с реформами в собственной стране, немецкие лидеры не будут воспринимать всерьез его предложения касательно еврозоны.

Экономические показатели Франции и Германии в последнее десятилетие заметно разнятся. Уровень безработицы во Франции в два раза выше, чем ее соседа по Рейну. Германия лидер по экспорту, тогда как французский экспорт сокращается. В результате Германия все чаще заправляет в еврозоне. Макрон окружил себя лучшими советниками, которые хорошо знают Германию и могут объяснить ситуацию во Франции немецкой аудитории. Он также попытается привлечь немецких лидеров к реализации идеи масштабного реформирования еврозоны. Среди прочего, Макрон предлагает создать должность министра финансов еврозоны и создать общий бюджет для инвестиций и налоговых переводов во всем блоке, который, как заявляет французский лидер, поможет стабилизировать валютную зону и обеспечить спасение странам, которые оказались в беде.

В Христианско-демократическом союзе (ХДС) канцлера Германии Ангелы Меркель многие против таких идей. В целом, немецкие официальные лица заняли выжидательную позицию в отношении способности Макрона реформировать больную французскую экономику.

Они по-прежнему неохотно берутся за реформы еврозоны. И немецкие чиновники, такие как министр финансов Вольфганг Шаубле, яростно противятся подобным идеям и заявляют, что реформы Макрона потребуют изменений в соглашении, что рискованно в сегодняшней политической обстановке.

Вместо этого, более вероятно, что немецкие лидеры станут проводить более мелкие, хотя и символически важные инициативы с правительством Макрона, такие как совместные инвестиционные проекты, гармонизация ставок корпоративного налога, более тесное сотрудничество в области безопасности и обороны и продвижение вперед на цифровых и энергетических фронтах.

С победой в законодательном органе, Макрон теперь встает на тяжелый путь реформ. Убедить французских избирателей в том, что его политика принесет им пользу, может оказаться его самым сложным политическим тестом. И это покажет, насколько французские граждане приняли его и его идеи.

Европе необходимо, чтобы Макрон достиг успеха. Сильной Европе необходимо сильное французско-немецкое ядро, особенно во времена Brexit, Трампа, отхода от лидерализма в Венгрии, Польше и других частях Европы.

Немецким лидерам нужна сильная Франция. Они с осторожностью относятся к тому, что их считают слишком сильными и берут на себя все бремя руководства. Но многолетний опыт показывает, что кризисы разрешаются более эффективно, когда Франция и Германия работают вместе.