На первом плане фотографий к статьям, рассказывающим о тяжелой жизни
беженцев в Европе, непременно присутствуют дети. Их огромные восточные
глаза печально смотрят на европейского обывателя, а обыватель утирает
слезу и жертвует в пользу детей пару-другую евро. То, что с этими детьми
происходит потом, его уже не волнует.
«Годовой
оборот от нелегальной перевозки людей оценивается сегодня в 5-6
миллиардов евро и уже не уступает по прибыльности торговле наркотиками»
Меж тем еще осенью прошлого года Европол объявил о том, что за всё время
миграционного кризиса на
территории Евросоюза бесследно исчезли более десяти тысяч
детей-беженцев. И произошло это не в дремучих балканских лесах, а в
самых безопасных странах Европы: абсолютный лидер по этому показателю –
Германия, несколько тысяч приходятся на Италию, несколько сотен – на
Англию.
Представители полиции утверждают, что часть из них просто
сбежали из центров временного содержания и теперь слоняются по Европе
без документов. Однако правозащитники уверены, что в реальности дети
подвергаются эксплуатации и принуждаются к совершению преступлений, а
правоохранительные органы закрывают на это глаза и занижают количество
исчезнувших.
В последние годы в ЕС попадают не менее ста тысяч
«несовершеннолетних без сопровождения» ежегодно. Около 90 процентов из
них – мальчики. Более половины – выходцы из Афганистана. Некоторые
теряются в хаосе постоянных переездов. Некоторых сознательно разлучают с
родными контрабандисты, чтобы вытянуть из семьи дополнительные деньги.
Но многих отправили в Европу в одиночку собственные родители.
По
их воспоминаниям и многочисленным интервью легко представить себе этот
путь в страну обетованную, как и всю механику контрабандистского
бизнеса. Средней сирийской или афганской семье обычно не хватает денег,
чтобы полностью оплатить переправку в Европу. Тогда они наскребают
полторы–две тысячи долларов, чтобы контрабандист перевез хотя бы одного
ребенка. Чаще всего это подросток лет 14–16. Его задача – пробраться к
любому, самому далекому родственнику в Европе, оформиться на новом месте
и пригласить к себе – уже официально, по программе «воссоединения
семьи» – родителей, братьев и сестер.
Как и сколько беженцев перебирается в Европу |
С
одной стороны, подросток должен растрогать принимающую сторону. С
другой, родители считают его уже достаточно самостоятельным, чтобы
позаботиться о себе – на Востоке по сию пору взрослеют раньше, чем на
Западе. К тому же, приближается призывной возраст, а бегство в Европу –
лучший способ избежать попадания в армию.
Контрабандист получает
деньги на руки не сразу. Оговоренную сумму кладут на хранение в местный
магазинчик или обменник. Если ребенок не сможет пересечь границу и
вернется, родители заберут деньги обратно. Если же все прошло успешно,
средства достаются контрабандистам, сервисом которых в той или иной
степени пользуются практически все мигранты. Такие города, как,
например, Стамбул или Измир, стали настоящими бизнес-центрами по
переправке людей на территорию Евросоюза. Годовой оборот от нелегальной
перевозки людей оценивается сегодня в 5–6 миллиардов евро и уже не
уступает по прибыльности торговле наркотиками.
Агенты
контрабандистов, как и турагенты, отлавливают своих клиентов прямо на
улицах и предлагают им отправку в Европу «пакетами» на любой вкус и
кошелек. За тысячу евро с носа можно переправиться из Турции в Грецию на
резиновой лодке. За десять тысяч – на яхте. Прежде, когда большинство мигрантов прибывало в Европу по «балканскому коридору»,
контрабандист брал деньги с родных ребенка только один раз. Теперь,
когда власти балканских стран ввели жесткий пограничный контроль, путь
на Запад стал сложнее, подростка передают «с рук на руки» от одного
контрабандиста другому и платить нужно на каждом этапе. Родители
получают телефонные звонки с угрозами и вынуждены продавать последнее. В
какой-то момент деньги заканчиваются, и подросток застревает где-нибудь
в центре содержания беженцев. У него нет ни документов, ни средств –
только надежда добраться до города, где живет дальний родственник,
который, возможно, не видел его никогда в жизни.
В этот момент к
подростку начинают приставать другие контрабандисты или их агенты,
уговаривая его бежать из центра содержания. Если он соглашается, его
ставят на счетчик. Через неделю-другую подросток уже должен такую сумму,
что вынужден отрабатывать ее месяцами – воровством, попрошайничеством,
проституцией, на черном рынке небольших производств или в рамках бизнеса
своих «покровителей». Так он попадает в гигантскую подпольную сеть, из
которой часто не может выбраться.
Тонкость в том, что
контрабандисты предпочитают работать со своими земляками. Сирийцы возят
сирийцев, афганцы – афганцев, ливийцы – ливийцев. Они устанавливают
доверительные отношения со своими подопечными, и взрослые мигранты
обычно отзываются о перевозчиках доброжелательно. Одинокие дети попадают
в зависимость – финансовую и психологическую – гораздо быстрее. Не зная
языка страны пребывания, боясь каждого полицейского, они даже не думают
попросить о помощи представителей официальной власти. И попадают в
рабство.
Нельзя сказать, что правозащитники и волонтеры не
пытаются спасти детей-беженцев от подобной участи. Они постоянно
напоминают, что власти страны, в которой оказался ребенок-мигрант,
должны сделать все, чтобы найти его родных в Европе и отправить его к
ним. А до тех пор он должен получать образование и медицинские услуги
наравне с местными детьми. Однако на практике это происходит далеко не
всегда.
С шумом провалился и принятый в 2016 году в
Великобритании закон, предложенный лордом Альфредом Дабсом. Дабс еще
ребенком бежал из Чехословакии через Kindertransport – подпольную
систему переправки детей из фашистской Германии. С его подачи
правительство Соединенного Королевства согласилось принять
неограниченное число детей-беженцев без сопровождения. А начать решили с
печально знаменитого самопального лагеря для беженцев в Кале под названием «Джунгли». Там,
в дикой тесноте и антисанитарии, дети и подростки вынуждены были жить
вместе со взрослыми беженцами. Их грабили, насиловали, они страдали от
недоедания, холода и болезней. Но первая же «партия» детей-беженцев из
Кале разочаровала англичан. Детей с материка встречали в Дувре торжественно. Но уже на следующий день журналисты Daily Mail пропустили
фотографии детей через специальную программу для определения возраста и
выяснилось, что очень многие из этих детей как минимум
совершеннолетние, а одному уже исполнилось 39 лет. Так стало понятно,
что взрослые беженцы попросту не пустили детей в Англию и заняли их
места.
После того как 350 мигрантов из Кале въехали в Англию,
программу Альфреда Дабса приостановили до лучших времен. А «Джунгли»
разрушили. Почти все его несовершеннолетние обитатели убежали от
полицейских и теперь живут под эстакадами и на свалках между Дюнкерком и
Кале. А автостоянки, где можно запрыгнуть на грузовик, едущий в Англию,
как и все подходы к поездам, «крышуют» банды африканцев и афганцев,
собирающих с малолеток дань за каждую попытку влезть в поезд или
машину.
Сегодня во всех крупных городах Западной Европы легко
встретить беспризорников без документов. Они воруют и попрошайничают,
отдавая все деньги контрабандистам и прочим рабовладельцам. Для
официальных властей этих детей попросту не существует. В самом центре
Афин афганские подростки занимаются проституцией за 10–15 евро – и это
еще не самое страшное, что может произойти с детьми-мигрантами.
Прошлым
летом итальянская полиция арестовала банду из 38 контрабандистов,
перевозивших беженцев из Африки в Европу. Один из них показал на
допросе, что мигрантов, которые не могли расплатиться с перевозчиками,
убивали и продавали их органы. Среди убитых, по данным газеты La Reppublica, были и дети.
Судьба
этих несовершеннолетних беженцев – живое и страшное свидетельство того,
как в самом сердце прогрессивной Европы растет гигантское мигрантское
гетто, которое живет по нормам вековой давности. Криминальный бизнес,
проституция, наркотики, торговля людьми – мафиозные кланы уже поделили
пространство европейского континента и установили там свои законы. В
которых, что бы там ни говорили в Брюсселе, нет ничего похожего на
«европейские ценности».