Представитель Демократической партии Мун Чжэ Ин не первый раз борется за президентское кресло. На выборах 2012 года он был основным соперником Пак Кын Хе. С первой южнокорейской женщиной-президентом Мун Чжэ Ин антиподы и по политическим взглядам, и по биографии. Он – либерал. Она – консерватор. Он выступал за поиск точек соприкосновения с Северной Кореей, она слыла сторонницей жесткой линии в отношении КНДР. Наконец, Пак Кын Хе – дочь, советница и, по предположениям ряда историков, возможная преемница диктатора Пак Чжон Хи, правившего в Южной Корее в 60-70-х годах прошлого века и убитого в результате заговора военных. А Мун Чжэ Ин пострадал от этого диктатора. В правление Пак Чжон Хи за антиправительственные акции он был исключен из университета и пробыл некоторое время в тюрьме.

Тогда, в 2012 году народ Южной Кореи решил, что потомок палача у власти лучше, чем его жертва. С Пак Кын Хе связывали много самых разных надежд, которые обернулись горьким разочарованием. Коррупция и фаворитизм, давление на прессу, неуклюжие попытки расширить свои полномочия плюс провальный внешнеполитический курс – вот те претензии, которые были предъявлены обществом президенту и, в конце концов, привели ее к импичменту и аресту.

Досрочные выборы застали все политические силы страны врасплох. Консервативная партия «Сэнури», как казалось, успешно отмежевалась от своего былого лидера Пак Кын Хе и провела, по странной южнокорейской традиции, полный ребрендинг перед выборами: сменила устав и логотип, и стала называться Корейской партией свободы. Только главной перемены не произошло – новые лица в рядах консерваторов не появились. Их поиск импичмент и арест Пак Кын Хе прервал, можно сказать, на середине процесса. Не удалось найти подходящего кандидата, не связанного с непопулярной женщиной-президентом. Консерваторы перебрали имена разных политиков (среди них был, например, бывший генсек ООН Пан Ги Мун) и остановили свой выбор на губернаторе провинции Кёнсан-намдо Хон Чжун Пхё. Он оказался не самой лучшей кандидатурой в силу недостаточной харизмы.

Хон Чжун Пхё провел откровенно неудачную избирательную кампанию, не очень уверенно выступил на теледебатах и в итоге набрал около 24% голосов против 41%, полученных Мун Чжэ Ином. Интересно, что третье место занял бизнесмен Ан Чхоль Су, поразительно похожий, по своим программным установкам, на Эммануэля Макрона. Левоцентрист, делавший ставку на молодежь, он почти догнал Хон Чжун Пхё. Это порождает надежду, что в Южной Корее, как в той же Франции, скоро закончится длительный период противостояния левых и правых, сменяющих друг друга у власти, и настанет время новой силы.

А пока Мун Чжэ Ину придется разбираться с множеством проблем, которые достались ему от предшественницы. Прежде всего, необходимо договориться с соседями. В тщетных попытках добиться сворачивания ядерной программы Пхеньяна, Пак Кын Хе поссорилась с Китаем. Китайцев откровенно разозлили планы сооружения американской системы противоракетной обороны в Южной Корее. Как защита от агрессии с севера, утверждали в Пекине, эта система бессмысленна, хотя бы потому, что разрушить Сеул под силу и обычной северокорейской артиллерии. Все-таки столица Республики Корея находится совсем рядом с фактической границей с КНДР. А вот прикрытием для увеличения американского военного присутствия на полуострове противоракетная система вполне может стать.

Усиление южнокорейского давления на КНДР привело к охлаждению отношений двух стран и, в частности, к сворачиванию совместного экономического проекта – Кэсонской промышленной зоны. Критики президента с негодованием отмечали, что такого не было даже при предшественнике Пак Кын Хе, убежденном антикоммунисте Ли Мён Баке. А ведь при нем обострение отношений между двумя странами дошло до обстрелов на границе и гибели, предположительно, от рук северокорейцев, южнокорейского корвета «Чхонан». Внимание к Кэсонскому проекту не случайно. Дело в том, что последние годы в Северной Корее идут процессы, очень напоминающие те, что были в Китае сорок лет назад: в стране развиваются, пусть и весьма своеобразные, но рыночные отношения, с сохранением политической диктатуры. С Кэсоном связывались надежды на то, что КНДР, не без ненавязчивой помощи с Юга, окончательно свернет на китайский путь развития.

С приходом к власти в США Дональда Трампа проблем для Южной Кореи прибавилось. Американский президент заговорил о том, что Сеул должен больше платить за американские гарантии безопасности, да вдобавок еще начал пугать перспективой атаки Северной Кореи в случае, если та не откажется от создания ракеты, способной донести ядерный заряд до территории Соединенных Штатов. Новому главе Южной Кореи предстоит убедить Трампа отказаться от силовых методов давления на КНДР. Или же убедиться в том, что американский лидер вовсе не собирается атаковать Север даже если режим Ким Чен Ына все-таки создаст злосчастную ракету.

И еще Южной Корее теперь не нужна избыточная американская защита. Сразу же после избрания Мун Чжэ Ин заявил о том, что выступает против системы ПРО в Южной Корее. Президент обещает так же пересмотреть жесткую линию в отношении КНДР, благо, она дискредитирована как Пак Кын Хе. Дело не только в том, что давление на Северную Корею - по крайней мере, то, которое осуществлял Сеул - не дало желаемого эффекта. Пак Кын Хе шла на конфронтацию с беспокойным северным соседом так уверенно, что создавалось впечатление, будто она располагает какой-то информацией, которой нет у общества. Например, она знает о смертельной болезни Ким Чен Ына и о его преемнике – каком-нибудь более покладистом родственнике из династии Кимов. К сожалению, всё оказалось куда проще и хуже: Пак Кын Хе давила на Север по совету своей подружки-гадалки, чьим «источником» знаний о положении дел в Пхеньяне было исключительно мнение, так сказать, потусторонних сил. Обнародование сведений о том, как президент строила свою политику, от которой зависела безопасность страны, симпатий к жесткому курсу в отношении КНДР, естественно, не прибавило.