Лицеспасительный компромисс
15 декабря начался долгожданный визит российского президента в
Японию. Стороны сделали все возможное для публичной демонстрации
дружеского характера этой поездки (начиная с того, что Путин изначально
прилетел не в столичный Токио а в префектуру Ямагучи – домашний регион
Синдзо Абэ, и заканчивая тем, что протокол предусматривал переговоры в
горячем источнике).
Основным пунктом повестки дня визита, конечно, стал курильский
вопрос, который уже давно является основным стоппером на пути подписания
мирного договора и углубления российско-японских экономических
отношений. Токио претендует на российские Южнокурильские острова, а
Москва не понимает почему она должна их отдавать. СССР занял эти острова
после Второй Мировой войны, Япония от них отказалась. Проблема
усугублялась и тем, что в Японии вопрос с Северными территориями
настолько сакрализирован, что ни один японский премьер не может просто
так отказаться от не принадлежащих Японии островов без угрозы стать
политическим трупом. И сейчас, судя по всему, стороны нашли вариант
безболезненного снятия этого стоппера. По словам помощника Владимира
Путина Юрия Ушакова, главы государств «поручают экспертам двух
стран начать консультации по согласованию условий и областей совместной
хоздеятельности» на всех четырех островах Южнокурильской гряды. В
частности, в рыболовстве, туризме, культуре и медицине.
Сам текст итогового заявления будет опубликован лишь завтра,
однако уже сейчас в общем-то понятно, что такой компромисс устроит обе
стороны. Москва сохранила суверенитет над всеми четырьмя южнокурильскими
островами и тем самым не поставила под сомнение итоги Второй Мировой и
доказала всем третьим странам что она территориями (в том числе и
Крымом, который, по мнению Запада, тоже был «незаконно оккупирован») не
торгует. Япония же может заявить гражданам о том, что вариант с
совместной экономической деятельностью является первым шагом на пути к
возврату северных территорий (скорее всего, в совместном заявлении будет
прописан пункт о «продолжении дискуссий», формально подтверждающий
японскую версию), после чего спокойно снять барьеры на пути
стратегического сотрудничества с Россией. Но, безусловно, для более
точного понимания условий «лицеспасительного» компромисса нужно
дождаться публикации итогового заявления.
Помимо обсуждения инвестиционно-островного вопроса стороны
договорились и об углублении стратегического взаимодействия между
Японией и РФ. «Было согласовано, что надо восстановить и
другие механизмы двустороннего диалога, которые последние годы были
заморожены», - заявил министр иностранных дел России Сергей Лавров.
Например, регулярные дискуссии в формате 2+2 (министры обороны и
иностранных дел двух стран). Учитывая, что сейчас с подачи США
(пересматривающих свое отношение к Тайваньскому вопросу) и Китая
(активно работающего в районе спорных островов Южно-Китайского моря)
ситуация в регионе постепенно размораживается, эти дискуссии явно не
станут лишними. «Было констатировано, что в любом случае, несмотря на
особые отношения Японии с США, Россия и Япония заинтересованы тесно
сотрудничать в различных форматах в АТР», - отметил российский министр
иностранных дел. Не уточнив, правда, как на это тесное сотрудничество
повлияют другие особые отношения – между КНР и РФ.
Китайский вопрос
Формально Пекин, конечно, приветствовал саммит. «Россия
и Япония — близкие соседи Китая, а также важные страны в
Азиатско-Тихоокеанском регионе. Мы приветствуем развитие нормальных и
дружественных отношений, сотрудничество между странами, основанное на
принципах уважения и равенства. Надеемся, что подобное сотрудничество
принесет пользу региону», - дипломатично отметил официальный
представитель МИД КНР Гэн Шуан. Однако на самом деле поводов для радости
тут немного. Во-первых, потому, что приход Дональда Трампа (с его новой
позицией по Тайваню и т.п.) может стать началом серьезного обострения
отношений между США и их союзниками с одной стороны и КНР с другой. А
развитие российско-японских стратегических проектов станет проблемой с
точки зрения встраивания РФ в систему стратегической обороны КНР.
Во-вторых, китайским инвесторам отныне придется работать на
российском Дальнем Востоке в конкурентной среде. До недавнего времени
китайцы были одними из немногих стран, выразивших принципиальную
готовность инвестировать в российский Дальний Восток, а потому могли
устанавливать условия торгово-инвестиционного сотрудничества. Например,
выбивать низкую цену на газ в рамках «Силы Сибири», или же ждать пока
федеральные и региональные власти улучшат экономическую
привлекательность региона. Ведь, вопреки красивым разговорам российских
чиновников, инвестиционные возможности на Дальнем Востоке серьезно
ограничены (недостаток инфраструктуры, которая бы компенсировала
недостаточный внутренний рынок высоким экспортным потенциалом в страны
Восточной Азии; недостаточно привлекательное, по мнению иностранных
бизнесменов, законодательство и т.п.).
Теперь же у них появились конкуренты в лице японцев, которые
намерены вкладывать деньги в российскую экономику не только по
экономическим, но и по политическим причинам (чтобы сбалансировать
китайское экономическое влияние в российских коридорах власти). И
китайцам, возможно, придется несколько активизировать свои действия.
Российская сторона на это, по крайней мере, очень надеется.
