Дело в том, что комплекс многосторонних соглашений  — разворот, восстановление баланса, называйте как угодно, и ТТП — были задуманы, чтобы обеспечить Соединённым Штатам положение «незаменимой нации» в Азии, своего рода связующей силы, необходимой для удержания вместе различных неустойчивых [государственных] структур.

Я считаю такой подход к делам слабым, в долгосрочном плане нежизнеспособным, а в краткосрочном — крайне дорогостоящим.

В качестве примера: при развороте было бы необходимо серьёзно продумать определённую  модификацию режима работы на Филиппинах, дабы нейтрализовать враждебность Родриго Дутерте к американским военным и поддержать «легенду» об объединённом военном и дипломатическом фронте, направленном против КНР.

Трамп может либо примириться с Дутерте либо ниспровергнуть его в зависимости от  преимуществ, которые он видит в двусторонних отношениях. А Дутерте может торговаться и рассчитывать на союз с США, оставляя вместе с тем открытыми двери и для Китая.

Я думаю, что подход Соединённых Штатов можно выразить термином «независимая внешняя политика» в отношении стран Азии, или «выстраивание нового заморского баланса». Возможно. Спору нет, приход Трампа, так расстраивающий почтенных внешнеполитических деятелей, безусловно породит тяжкие вздохи в квадранте Уолта-Мейршаймера^[1].

«Потрясение Трампом» помогает раскрыть тип мышления и методологию американских глобалистов, назначивших Соединённые Штаты на роль незаменимой нации в «принципиальном международном порядке».

В недавней статье в  Asia Times «Атлант споткнулся» я упоминал об интересном интервью Пола Кругмана радиостанции «Голос Америки» и его мнении, что одним из последствий ухудшения глобалистского финансового режима при Трампе и Брексите станет то, что «Китай окажется слишком велик, чтобы его спасти», когда огромная задолженность и нерешительные экономические реформы бумерангом ударят по тем, кто их замышлял.

Горькие кассандровские предсказания Кругмана предлагают интересный взгляд на то, что по-моему было существенной, но шаткой опорой «разворота» — утверждение, что «находящиеся в 6000 миль Соединённые Штаты всегда будут присутствовать в Азии, а расположенный почти в самом центре Азии режим КНР/КПК исчезнет через пару десятков лет».

Мысли, которые Соединённые Штаты нашёптывали в азиатские уши, были такими: китайское государство коррумпировано и недолговечно, американская держава же чиста и вековечна, так что , иначе говоря, делайте ставки на склонного к разворотам Дядю Сэма, как на прочную азиатскую силу.

Ну-ну, как говорят в Интернете.

Я думаю, теоретические основы этого подхода я бы назвал «шамбоизмом».

Дэвид Шамбо изначально был поборником стратегии «ответственного акционера», в соответствие с которой КНР позволили бы присоединиться к международному порядку в обмен на необратимую либерализацию Китаем политики и экономики и превращение его в дружественного США партнёра.

Что ж, этого не произошло по целому ряду причин, одна из которых, как я подозреваю — геополитическое опустошение США благодаря вакханалии долгового финансирования, вскормившего экспортную машину КНР и Великую Рецессию 2008-2009 годов. Как бы то ни было, сегодня КНР не слишком либеральна и не очень-то дружественна Соединённым Штатам.

Шамбо, естественно, предпочёл сомневаться в мудрости КНР/КПК вместо того, чтобы сомневаться в собственной мудрости, а потому начал продвигать концепция грядущего распада КНР.

Во времена администрации Барака Обамы и Хиллари Клинтон теория коллапса Китая стала интеллектуально приемлемой (т.е более, чем навязчивая идея Гордона Чанга) и была решающим теоретическим допущением для «разворота», в обстановке сокращения относительной мощи США предлагавшего ограниченный, но правдоподобный путь к желанному отступлению КНР (и широкую, бесконечную магистраль к обогащению и влиянию ориентированных на «разворот» аналитических агентств и военных США).

Если прибегнуть к метафоре о короле Кнуде Великом и волнах, то королём в этом сценарии надвигающихся неумолимых событий были не США, противостоящие неизбежному разрушению своей власти и влияния, поскольку их относительная мощь в Азии убывала; уязвимым монархом на троне представлялась Компартия Китая, тщетно надеявшаяся, что непоколебимое продвижение глобальных либеральных ценностей остановится само собой.

Мой личный вывод состоит в том, что неправы все! никто ничего не знает! и Азия сама раскроется, как бушующая волна относительно высокофункциональных  государств, которые как-нибудь проложат себе путь без гениального руководства США и без полного подчинения Компартии Китая.

По крайней мере, я надеюсь на это.

Примечание:

1 — Стивен Уолт, профессор международных отношений Правительственной школы Джона Ф. Кеннеди (факультет Гарвардского университета), и Джон Мейршаймер, профессор политологии в Чикагском университете.