Победы реальной антитеррористической коалиции по освобождению Алеппо серьезно усилили переговорные позиции России. Вопрос теперь в том, с кем эти переговоры сейчас вести.

Увидели?

Стремительное освобождение сирийскими (а точнее сирийско-российско-ирано-ирако-ливанскими) войсками Алеппо сложно переоценить. И дело тут даже не в том, что крупнейший город севера страны, некогда бывший экономической столицей республики, возвращается под контроль официального Дамаска (за последние 24 часа сирийская армия освободила более чем треть территории, находящейся под властью боевиков). А в том, что успешная операция серьезно меняет расклад сил на сирийской карте.

Естественно, основными бенефициарами оказываются освободители. Сирийский режим (который, исходя из прогнозов его противников, должен был давным-давно потерять Алеппо) продемонстрировал уже не просто свою живучесть, а способность эффективно восстанавливать контроль над потерянной территорией. Пусть даже при помощи «вежливых людей» из России и Ирана. Москва же показала, что (в отличие от США, копошащихся под Мосулом) способна планировать сложнейшие операции по взятию городов – ни для кого не секрет, что план по взятию Алеппо является в значительной части плодом мысли российских советников. Более того, даже спланированная провокация в виде убийства российских медиков не привела к резкой радикализации позиции Москвы – Кремль, как и раньше, готов договариваться со вменяемой частью оставшихся в живых боевиков в Алеппо, которые хотят и дальше оставаться живыми. Хотя, возможно, стоило бы озвучить совсем небольшое дополнительное условие – предложение о выходе из Алеппо не распространяется на тех, кто причастен к гибели российских врачей.

После зачистки города (которая станет колоссальной имиджевой победой) у союзников развязаны руки для выбора стратегического направления дальнейших действий. Союзники могут бросить все силы на быструю зачистку анклавов под Дамаском (основным из которых является Восточная Гута) для того, чтобы высвободить еще несколько тысяч бойцов для дальнейших наступательных операций. Могут сразу отправиться освобождать Идлиб либо отжимать территории у запрещенной в РФ и во всем цивилизованном мире «Исламского государства» (то есть либо идти на Ракку, либо наступать в район Эль-Баба). В случае с походом на Эль-Баб и Идлиб нужно будет, конечно, договариваться с турками, и тут мы посмотрим, насколько реален и глубок компромисс между Москвой и Анкарой в сирийском вопросе.

Либо Москва вообще может объявить о своей победе и начать вывод ВКС из Сирии.

Вето Китаю

Еще одним бонусом для Москвы является включение новых игроков на ее стороне. В этом плане особый интерес представляет заседание, состоявшееся в стенах Совета Безопасности. Запад снова внес предложение о перемирии в Восточном Алеппо (боевикам же надо зализать раны, отдышаться и создать хоть какую-нибудь вменяемую линию обороны), Россия снова его заблокировала – но в этот раз не в одиночку. Свое право вето (к огромному удивлению британского спецпредставителя, вылившемуся в оскорбление экспромтом) использовал Китай.

Сложно представить, что побудило китайских товарищей впервые за последнее время не благословить Россия в одиночку защищать российско-китайские интересы (и получать за это в одиночку по голове от стран Запада), а встать с ней в один ряд и разделить бремя критики, подставив в том числе и свою голову. Возможно, таким образом китайцы отреагировали на телефонный разговор Дональда Трампа с президентом Тайваня, а возможно их к этому побудил процесс нормализации российско-японских и российско-американских отношений. В Пекине понимают, что оба эти процесса пойдут за счет китайских интересов – и Токио, и Вашингтон в рамках нормализации попросят у Москвы немножко отойти от тесных отношений с Китаем, и на сегодняшний день у российского руководства нет никаких оснований этого не делать. Уровень экономического партнерства между РФ и КНР остается низким, а политическое сотрудничество осложняется недостатком реального партнерства между КНР и РФ в решении общих задач. И вот в Совбезе Китай продемонстрировал, что готов к этому партнерству, дабы Москва это учитывала в ходе своих дальнейших переговоров с Вашингтоном и Токио.

Не о чем и не с кем?

В самой слабой позиции оказалась нынешняя американская власть. Уходящая администрация Барака Обамы стремительно теряет как контроль над ситуацией, так и остатки последовательности в сирийских делах. Еще в начале декабря они сделали Москве очередное предложение по Алеппо (гуманитарное перемирие в обмен на обещание отделить рукопожатных боевиков от нерукопожатных), однако после стремительного краха обороны террористов в восточном Алеппо отозвали свое предложение. 6 декабря госсекретарь США Джон Керри выражал надежду на то, что «на этой неделе в ходе продолжения переговоров с россиянами нам удастся дать им понять важность того, чтобы сесть за стол переговоров, перейти к переговорам». Сейчас уже очевидно, что через неделю говорить будет не о чем, поскольку при сохранении нынешних темпов наступления сирийские войска могут зачистить остатки подконтрольной боевикам территории Алеппо.

В этой ситуации встреча 8 декабря в Гамбурге между Сергеем Лавровым и его американским визави будет, скорее всего, посвящена не столько судьбе оставшихся в Алеппо боевиков, сколько более широкому спектру сирийских вопросов. Хотя, по сути говоря, с нынешней американской администрацией России говорить не о чем. Слабые перспективы переговоров понимают и американцы, поэтому не возлагают на них особых надежд. «Мы все еще не находимся в той точке, когда могли бы сказать, что переговоры будут конструктивными», - говорит официальный представитель Госдепартамента США Марк Тонер.

Однако отказываться от встречи в Гамбурге Москва вряд ли станет. Всегда лучше говорить за столом, а не через СМИ. Возможно, и на минимальные компромиссы  пойти все-таки стоит. Чисто символические.