Путин предрек маргинализацию наднациональной элиты

Выступление Владимира Путина на заседании клуба «Валдай» запомнится прежде всего жестким обличением мировой наднациональной элиты. Президенту России, которому участники заседания льстили в лицо, называя его самым могущественным человеком мира, действительно не слишком интересно говорить о выборах в США. Он указывает на то, что лежит в основе нынешнего мирового беспорядка.

В ответах Путина на вопросы экспертов «Валдая», как всегда, было много интересного и яркого – в том числе и запоминающихся формулировок, вроде «то, что хорошо для русского человека, то и есть национальные интересы России». Путина много спрашивали про Украину, и он выдал абсолютно правильную формулу стратегического курса России:

«Речь Путина – это вызов, продолжающий и развивающий как мюнхенскую речь 2007 года, так и «крымскую» мартовскую речь 2014-го»

«Мы один народ, нас сначала разделили, а потом стравили. Но мы сами в этом виноваты. И мы сами должны найти выход из этой ситуации».

Речь заходила и о Сирии, и о российско-американских отношениях, о Китае и роли ООН. Были, естественно, вопросы и о выборах в США, и о российском вмешательстве в их ход:

«По поводу так называемых фаворитов или не фаворитов в избирательной кампании в США... Эта идея вброшена в общественное сознание в ходе президентской кампании в США, на мой взгляд, только с одной целью – с целью борьбы тех, кто защищает интересы кандидата от Демократической партии госпожи Клинтон в борьбе с представителем Республиканской партии господином Трампом...  Как это делается? Во-первых, создаётся образ врага в виде России, а потом объявляется, что Трамп – наш фаворит. Это полный бред и полная чушь. Это просто способ внутриполитической борьбы, способ манипулирования общественным мнением».

Президент отметил, что в ходе выборов разговор должен идти о насущных политических проблемах США, а не о мифическом российском вмешательстве – «куда проще отвлечь внимание людей на российских так называемых хакеров, шпионов, агентов влияния и т.д.». И риторически спрашивал: «неужели кто-то всерьез думает, что Россия может как-то повлиять на выбор американского народа? Америка что, это какая-то банановая страна, что ли? Америка – это великая держава». Оговорившись, что так как никто не знает, «как поведет себя победитель, как поведет себя Трамп или Клинтон», и по этой причине «для нас более-менее безразлично», кто будет избран президентом, работать будем с любым, Путин все же приветствовал «заявления о намерении нормализации отношений между США и РФ», которые, как известно, исходят именно от Трампа.

Характеристика, данная Путиным Трампу, была неслучайной:

«Что касается самого господина Трампа – он выбрал свой способ достучаться до сердец избирателей. Он, конечно, ведет себя экстравагантно, мы все это видим, но я думаю, что не так уж это все бессмысленно. Он представляет интересы той части общества, которая устала от элит, находящихся десятилетиями у власти. Он изображает из себя простого парня, который их критикует. Он работает на этой «поляне». Насколько это будет для него эффективно – выборы покажут».

Слова о том, что Трамп представляет интересы тех, кто устал от правящих элит, справедливы, но в выступлении Путина они, по сути, стали лишь продолжением той главной темы, которую президент задал в своем вступительном слове. Темы наднациональных элит, вызывающих все большее недовольство у людей в самых разных странах. Эта мысль и была главным и самым интересным тезисом путинской речи, но, к сожалению, эксперты «Валдая» не захотели ее развить, сведя дальнейший диалог к вопросам про важные, но частные темы и обсуждение роли личности Путина в истории.

Между тем президент сказал вот что:

«Существует дефицит стратегии и идеологии будущего, это создает атмосферу неуверенности, которая прямо влияет на общественные настроения. Социологические исследования, проводимые по всей планете, показывают, что жителям разных стран и континентов будущее, к огромному нашему сожалению, чаще всего кажется смутным и мрачным. Будущее не зовет, оно пугает. При этом люди не видят реальных возможностей и механизмов что-либо изменить, как-то повлиять на ход событий, на выбор политики.

Да, формально все атрибуты демократии в современных странах налицо: выборы, свобода слова, доступ к информации, право выражать свое мнение. Однако даже в т.н. развитых демократиях у большинства граждан нет реального влияния на политические процессы, нет прямого, реального влияния на власть.

Граждане чувствуют, что их интересы и представление элит о единственно правильном курсе, который эти элиты выбирают, все чаще и больше расходятся. Как следствие, референдумы, выборы все чаще и больше преподносят сюрпризы для власти. Люди голосуют совсем не так, как им советовали официальные респектабельные СМИ, не так, как рекомендуют так называемые системные партии. А общественные движения, которые еще совсем недавно считались слишком левыми или слишком правыми, выходят на авансцену, оттесняя политических тяжеловесов.

Сперва такие неудобные результаты поспешили объявить некой аномалией, случайностью, когда они стали повторяться, заговорили о том, что общество не понимает тех, кто находится на Олимпе власти, не доросло до того, чтобы оценить устремления властных структур, заботу о народном благе, а то и вовсе доходит до истерики, мол, это следствие зарубежной, как правило, российской пропаганды».

И хотя дальше Путин говорил о том, что мифические угрозы вроде российской на Западе штампуют с целью получения выгоды – «действительно, это прибыльное занятие, можно новые военные бюджеты выбивать в своих странах, набирать союзников под интересы одной сверхдержавы» – главное в предыдущем пассаже вовсе не это. Путин указал, что граждане Запада (он не называл конкретно Запад, но это и так понятно) все чаще чувствуют, что их интересы все больше расходятся с тем курсом, который выбирают элиты. И голосуют так, как этого от них не ждут.

Понятно, что Путин подразумевал и «Брексит», и рост популярности евроскептиков в Германии, и вполне вероятную победу Трампа. То есть отчетливую тенденцию на рост противоречия между низами и элитами, которую некоторые на Западе беспомощно пытаются выдать за «происки России». Путин откровенно смеялся над этим – «хотелось бы мне иметь такую пропагандистскую машину в России. Но это, к сожалению, не так. У нас нет таких глобальных СМИ, как CNN, Би-би-си и некоторые другие. У нас таких возможностей пока нет».

Российская пропаганда – смешно, когда речь идет о реальных, серьезнейших сдвигах в западном общественном мнении. Ведь говоря о противоречиях между народом и элитой, Путин фактически обрисовывает революционную ситуацию – в том смысле, в котором революция является восстанием против элит.

Восстание против элит, пускай и мирное, Запад пытается приписать Путину – не полностью, а хотя бы частично. Но и это смешно. К тому же тем самым атлантисты лишь помогают Путину бороться с ними. Ведь наделяя его несуществующей способностью влиять на внутриполитические процессы в их странах, они тем самым привлекают к российскому президенту внимание тех жителей Запада, кто действительно недоволен существующим курсом – и они начинают видеть в Путине реального союзника, что, несомненно, только на пользу России.

Более того: образуется союз недовольного западного населения и российского лидера, которого сама же западная элита делает символом «восстания против наднациональных элит». Если раньше в Москве изображали Сталина «вождем всего прогрессивного человечества» – при том, что в той же Западной Европе после Второй мировой войны были мощнейшие компартии, действительно хотевшие привести свои страны к союзу с СССР, а не с США – сейчас сам Запад толкает своих недовольных в сторону России и Путина. Главного противника не США – а атлантической, наднациональной элиты.

А Путин говорит о том, что главным противником этой элиты является не он, а сами народы западных стран, которые все чаще голосуют за несистемных политиков:

«Что касается тезиса о торжестве маргиналов, популистов над здравомыслящим, трезвым, ответственным меньшинством, то дело, конечно, и не в популистах, а в том, что простые люди, рядовые граждане перестают доверять правящему классу, вот в чем проблема...

Элита словно не замечает углубляющегося расслоения в обществе и размывания среднего класса и при этом насаждает идеологические модели, которые, на мой взгляд, разрушают культурную, национальную идентичность. А в некоторых случаях, в некоторых странах и жертвует национальными интересами, отказывается от суверенитета в обмен на благосклонность сюзерена.

Резонно возникает вопрос: так кто же, в самом деле, маргинален? Расширяющийся класс наднациональной олигархии и бюрократии, часто фактически не избираемый и не контролируемый обществом, или большинство граждан, которое хочет, в общем-то, простых и понятных вещей: стабильности, свободного развития своих стран, жhttp://vz.ru/politics/2016/10/27/840601.htmlизненных перспектив для себя и своих детей, сохранения своего культурного лица, а главное, элементарной безопасности для себя и своих близких».

По сути, это и есть настоящий манифест Путина – но уже не в качестве президента России, а лидера антиглобалистского сопротивления народов мира. Путин называет наднациональную олигархию и бюрократию – то есть глобалистскую элиту – маргиналами. Это не оскорбление – это указание на то, что интересы этой глобальной элиты находятся в неустранимом противоречии с интересами абсолютного большинства человечества. И совместить эти интересы невозможно – курс глобализации в его атлантистском изводе противоречит интересам не только народов незападного мира, но и чаяниям населения самих западных стран. И поэтому наднациональные элиты не могут выиграть, то есть не смогут и дальше продолжать свой курс – независимо от того, победит Клинтон или нет.

И да, эта речь Путина – вызов. Продолжающий и развивающий как мюнхенскую речь 2007 года, так и «крымскую» мартовскую речь 2014-го, произнесенную после присоединения Крыма. Это вызов, который бросает не Путин, а Россия самим фактом своего существования. Россию пытались маргинализировать – а мы говорим о том, что скоро будут маргинализированы сами глобализаторы. Не мы их похороним, а их собственная жадность, наглость и презрение к цветущей сложности человечества.

источник