25 сентября в Республике Сербской (гособразование внутри Боснии и Герцеговины) впервые после мирного соглашения в Дейтоне (1995) прошел референдум — пусть и по такому символическому поводу, как празднование Дня Республики 9 января на официальном уровне. Несмотря на непритязательность вынесенного на плебисцит вопроса («Поддерживаете ли вы празднование 9 января как Дня Республики Сербской?») - против всенародного волеизъявления резко выступило не только Сараево, но и Брюссель с Вашингтоном, усмотревшие в нем угрозу сепаратизма и дестабилизации региона. День Республики и ранее отмечался в сербском энтитете ежегодно, однако в ноябре 2015 года Конституционный Суд Боснии и Герцеговины признал его празднование незаконным (см. также справку в конце интервью). Модель Боснии и Герцеговины (БиГ) с Республикой Сербской как составной частью - в Европе рассматривают как возможный вариант модели для Украины и Донбасса. Правда, сам Милорад Додик смотрит на это скептически, а о будущем своего народа говорит: "Мы верим, что однажды... расстановка международных тенденций и отношений подтвердит право народа на самоопределение" - говорит о возможности когда-либо выйти из состава БиГ и, возможно, присоединиться к Сербии.
Сейчас благополучно прошел референдум о «Дне Республики». Как вы считаете, почему весь Запад запад выступил против него?
Разумеется, что Запад и боснийские мусульмане действуют сообща уже последние два-три десятилетия и это нас уже не удивляет. Они создали и централизировали Боснию, нарушили Дейтонские соглашения, [этот] международный договор, используя [своего] Верховного представителя[1] — и тем самым абсолютно ясно и многократно продемонстрировали свое сотрудничество с мусульманами, направленное против Республики Сербской и сербов здесь в Боснии и Герцеговине. Так что происходящее сегодня — не удивляет. Во всяком случае, продолжается уже устоявшаяся у них традиция. Это очевидно.
А каковы Ваши лично впечатления касательно референдума?
Референдум прошел весьма организовано и мирно. На референдум вышло 55% от числа всех зарегистрированных [избирателей] – то есть, и бошняки, и мусульмане, и хорваты… Но на референдум вышло 75% зарегистрированных сербов. Значит, это две трети из тех граждан сербской национальности, кто голосовал — и они высказались «за» [празднование «Дня Республики» - прим. авт.]
В то же время некоторые ожидали большей явки и сейчас ходят слухи о состоявшемся «тихом бойкоте» со стороны оппозиции…
Это спекуляции тех, кто недоволен фактом, что референдум состоялся. То, что важно и заметно — это успешность референдума в плане числености вышедших на него относительно общего числа [избирателей]. А мы здесь еще и тем более довольны, ведь на этот референдум вышло две трети сербов, то есть 75%.
Вы также анонсировали референдум по вопросу вступления в НАТО…
Мы анонсируем его уже несколько лет, и наступит время, когда придется принимать решение об этом. Я думаю, что сопротивление нынешнему референдуму было попыткой предотвратить какое-либо проведение [плебисцита] в организационном смысле, чтобы мы вдруг не получили возможность волеизъявления на эту тему. Однако мы не готовы как политики здесь принимать решения под давлением, но будем спрашивать мнение народа об этом. Если народ скажет «да» вступлению в НАТО — то вступим, если скажет «нет» - то не будем.
Но здесь сразу затрагивается тема Евроинтеграции, ведь ее часто напрочно связывают с НАТО…
Есть страны, которые не входили в НАТО, а в то же время были в ЕС. Мы будем в рамках этого вопроса следовать позиции Сербии. Республика Сербская не готова вступить в НАТО и, чтобы НАТО образовало границу на реке Дрине с Сербией. С этой точки зрения наша позиция весьма ясна. Другое дело — мы спросим народ. Народ, который подвергался бомбежкам со стороны НАТО двадцать с лишним лет назад — имеет абсолютное право высказать свое отношение.
А когда примерно планируете провести данный референдум?
Это сейчас не стоит на повестке дня. Это глобальный вопрос. Мы займемся им, когда от нас это потребуют и, когда он окажется на повестке дня — тогда и будет проведен референдум.
А референдум о подотчётности законов Республики Сербской боснийскому Суду и Прокуратуре? Вы заявили, что также планируете его провести. Когда именно?
Мы продолжаем политическую борьбу против неконституционного Суда и Прокуратуры. То есть, Босния и Герцеговина не имеет юрисдикции над судом и прокуратурой, но БиГ сама наделила себя такими полномочиями потому что за всем этим стоит политическая мощь Запада, который ей это позволил. Несмотря на то, что речь идет о неправомерной институции — она была навязана Верховным представителем с помощью закона, который он не имел права принимать, однако мы находимся в такой ситуации, что нам некому жаловаться, нет суда, в который мы можем обратиться. Всякий, кто знает, что такое «бонские полномочия»[2] - знает, что Верховный представитель не имеет право навязывать законы. А он навязал закон о Суде и Прокуратуре, которого опять-таки нет в Конституции. И теперь мы оказались главными виновниками, потому что восстаем против нарушений и противоправных вещей, хотя это считается нормальным во всех других государствах.
Вы заявляли, что если Сараево и Брюссель продолжит вести
политику урезания полномочий Республики Сербской — то возможно
проведение референдума о независимости. Насколько это осуществимо, с
учетом того, что в стране имеется миротворческий контингент (EUFOR)?
Независимость и статус государства — далеко не всегда являются военным вопросом. Это действительно связано и с войной и многими другими вещами, но есть и примеры, когда это осуществляется без военных операций и присутствия военных сил: когда проходят политические процессы, которые могут быть основаны на всенародных референдумах — как это было в Крыму, или, как это Запад хочет представить в качестве решения парламента, в случае Косово, когда [его] парламент своим решением провозгласил независимость. Но это не говорит о том — поддерживаете ли вы что-то или нет. Здесь не идет речь о правосудии.
В 2008 году была принята резолюция парламента РС, согласно которой она может выйти из состава БиГ, если большинство государств Евросоюза и ООН признают независимость Косово…
Да, это решение в силе. Мы сейчас изучаем данный вопрос и, конечно же, мы должны учитывать реальное соотношение сил в мире.
Немало имеется спекуляций на тему объединения с Республики Сербской с Сербией после гипотетического провозглашения независимости. Как бы вы их прокоментировали?
Это сейчас не стоит на нашей повестке дня. Но мы верим, что однажды получим [такую] возможность, что расстановка международных тенденций и отношений подтвердит право народа на самоопределение и мы сможем воспользоваться этим правом. Я не могу определить, когда это произойдет и когда сформируется надлежащая конфигурация международных отношений. Но международный договор, Дейтонстике соглашения — были разрушены именно Западом.
В то время как Запад оказывал давление — Россия оказала Республике Сербской значительную поддержку. Какие у Вас остались впечатления от недавней встречи с президентом Владимиром Путиным?
Я весьма счастлив и доволен, что имею возможность регулярно встречаться с президентом Путиным и, что у него всегда нахожу дружеский прием и дружеский разговор. Разговор, который полон понимания, а также, конечно, и серьезных рассчетов о возможностях сотрудничества и мировых тенденций. Это одно из важнейших, то есть, мне лично важнейшее место, где я могу ознакомиться с серьезностью определенных глобальных трендов, что сегодня весьма важно для этого маленького сообщества [Республики Сербской — прим. авт.]. Россию, вернувшую свою мощь, Россию, которая здесь в БиГ показала себя как самый принципиальный сторонник соблюдения международного права — теперь пытаются демонизировать, изобличить как глобального виновника те, кто это международно право в БиГ нарушал. Но, как и сам президент Путин говорит — правда всегда победит. Можете пытаться это игнорировать, можете временно это отложить - но все равно человек должен руководствоваться справедливостью и правосудием, чтобы он мог жить и работать. Запад массово нарушал международное право здесь в БиГ, нарушал его и в других частях света. И то, что я глубоко разделяю с Россией — это именно защита международного права. Ведь, если мир не вернется к уважению международного права — мы можем ввергнуться в хаос.
Есть ли свежие новости относительно российских инвестиций в РС?
Мы развили весьма хорошие отношения с Санкт-Петербургом и господином Полтавченко, его губернатором. Мы сформировали несколько групп, которые сейчас определили все возможные направления [сотрудничества]. Нам бы хотелось научиться некоторым вещам, а также лучше познакомиться и увидеть каким образом мы бы могли это сделать. В конце этого года Республика Сербская будет участвовать на большой ярмарке в Санкт-Петербурге, у нее будет свое место для выставления [своей продукции] и я думаю, что она положит начало некоторым новым интересам и новым проектам. А в через несколько недель здесь пройдет встреча стран на мероприятии по продвижению культуры, которое организуется под руководством Санкт-Петербурга и мы сразу на следующей наделе начнем заниматься серьезными приготовлениями, связанными с организацией данного события. (Речь идет о Международном турестическом конгрессе «Баня-Лука и славянский мир-2016», который прошел в Баня-Луке с 3 по 6 октября 2016 года под эгидой петербургского проекта — прим. авт.)
Что бы Вы порекомендовали и сообщили российским инвесторам, которые бы хотели здесь вложиться в бизнес?
Лучше всего — получить информацию в нашем спецпредставительстве в Москве и проконсультироваться с уже присутствующими здесь российскими инвесторами, которые в плане вложений нашли себе здесь партнеров. Республика Сербская имеет очень стимулирующие условия. У нас, скажем, налог на прибыль — 10% и вы можете свободно распоряжаться прибылью. На низком уровне и другие виды нагрузок, касающиеся экономики. У нас также имеется квалифицированная рабочая сила, которая может быстро подстроится под любой вид работ. И конечно же, подтвержденая за последние десятилетия надежность в плане ведения бизнеса и стабильности.
А возможно ли подписание соглашения о зоне свободной торговли между РС и РФ, по аналогии с Сербией?
Мы сейчас, к сожалению не можем подписать подобное соглашение как Республика Сербская — это может сделать БиГ с ее международными возможностями. Разумеется, мы бы хотели, чтобы это произошло. И это было бы огромным стимулом и наибольшая возможная поддержка нам. Однако это вопрос не только лишь России, но и других стран, которые находятся в бестаможенной зоне, куда вместе с Россией входят и Белоруссия, и Казахстан. Соответственно, с нашей стороны имеется большое желание, чтобы это случилось, но объективно существует множетство формальных факторов и проблем, стоящих на данном пути.
Известно, что Брюссель требует от всех стран региона, стремящихся в ЕС — присоединиться к общей политике и ввести санкции против России. Сербия отказалась от этого шага, а что следует ожидать от Боснии?
Босния этого не сделала потому, что Республика Сербская не позволила. А что касается мусульман — то они бы их ввели еще раньше, чем сам Запад. Это известно. У Сараево имеется определенное патологически негативное отношение к России и с этой точки зрения их поведение абсолютно непонятно. Они гонятся, чтобы быть впереди всех формальных процедур на Западе. Им бы хотелось быть первыми, которые бы это сделали по желанию Запада. Мы же ясно сказали, что Республика Сербская не дает свое согласие — и Босния и Герцеговина не могла принять это решение. В конце концов, остается лишь на обозрение лицемерие бошняков-мусульман. Будучи сторонниками введения санкций против России, они используют все выгоды от невведения тех самых санкций, экспортируя свой товар… Но это говорит об их характере в рабочем и политическом смысле.
Однако ЕС в таком случае может поставить страну перед выбором: если не присоединитесь к антироссийским санкциям — то не будет вам европейского будущего...
Хорошо! Пусть не будет! (улыбается) Но мы не согласимся за введение санкций против России и не будем за это голосовать. Пока у власти в Республике Сербской нынешняя команда — этого не произойдет, пускай хоть Брюссель нам блокирует европеский путь.
Впрочем, и сам Евросоюз сейчас в непростой ситуации — после референдума о выходе Великобритании, анонсируются и другие референдумы...
На ближайшие дни назначен референдумв в Венгрии о том, следует ли уважать решения Брюсселя или нет (речь идет о референдуме 2 октября по вопросу о возможном вступлении в силу обязательных квот Евросоюза на размещение беженцев, которым противится официальный Будапешт, закрыв свои границы для мигрантов — прим. авт). Драматичный референдум, и при этом никто никак не реагирует! Только на маленькую Республику Сербскую наваливаются. Невероятно! Единственное, что у нас было понимание России в этом вопросе. Но невозможно не заручится солидарностью тех, кто защищает меньших и более слабых от высокомерных и великих держав, которые игнорируют какие-либо правила и хотят на нас лишь потренироваться по данному вопросу…
А как Вы смотрите на сложившуюся ситуацию в Европе?
Это кризис в сфере функционирования. Очевидно, что Европа в проблемах. Пока еще это держат в закрытых кругах, но очевидно, что Европейский союз закипает. Имеется одних только 18 политических парламентарных партий в европейских странах, официально требующих на данный момент, чтоб они вышли из Евросоюза. Это говорит о положении дел в ЕС. Мы здесь в Республике Сербской говорим: «Мы недовольны нарушением Дейтонских соглашений и нарушением международного права. Мы не желаем в этом участвоват». И все они сразу готовы излить на нас весь гнев Запада, только за то, что мы пытаемся защитить свои права, ясно прописанные в Конституции. Значит, мы не требуем ничего кроме того, что написано в Конституции и в Дейтонских соглашениях. Но очевидно, что Запад хочет иметь только иждивенцев и марионеток, которые готовы быть послушными несмотря на право, на конституции, на законы.
Внутри Боснии и Герцеговины также имеются серьезные проблемы.
СМИ ранее сообщали о так называемой «Белой Аль-Каиде», сейчас и об
экстремистах, отправляющихся воевать за ИГИЛ... (запрещено в России)
Существует пятсот человек — зарегистрированных! - которые воевали на стороне подразделений «Исламского Государства» в Сирии и боролись за идею «Исламского Государства» (запрещено в РФ). Это те, кого зарегистрировали, а мы полагаем, что существует еще значительное число тех, кто не зарегистрирован. Здесь обосновались и создали семьи более тысячи моджахедов, борцов за ислам, которые сюда прибыли во время войны в БиГ (1992-1995 гг. — прим. авт.). И они расширяют свои сообщества В БиГ есть территории, поселки — куда гражданская власть вообще не смеет даже войти. Вообще не смеет войти! И если уже заходит — тогда приходится собрать тысячи полицейских, чтобы осмелиться хотя бы полдня провести на том месте. Это говорит о том, что в Боснии и Герцеговине растет экстремизм. И он несомненно огромных размеров. Благодаря мусульманам и исламистам, Босния и Герцеговиная — одна из опаснейших стран Европы в этом плане. И в то же время нет ни одного серба в какой-либо терористической группе.
Были сообщения, что часть недавних террактов в ЕС была связана и с боснийскими мусульманами. Получается, ошибочная политика Брюсселя создала проблемы самой Европе?
Создала, но Европа это не видит и не желает видеть. Когда к нам сюда приезжали моджахеды, «святые воины» - они добирались через европейские страны, чтобы попасть в Боснию и Герцеговину. Это было известно их службам, их властям, но они отворачивали голову от этого. А сейчас когда с ними случается нечто похожее — они это минимизируют и сводят все на какие-то россказни и быстро забывают то, что происходило в Париже, в Ницце и многих других местах… Все это каким-то образом пытаются приписать единичным случаям, сумасшедшим, заблудшим, но в сущности это все было организовано. Мы располагаем данными о десятках тех, которые организованы в группы и действуют с умыслом...
Одновременно с этим все никак не прекращается гражданская война на Украине. Некоторые её сравнивают с югославскими войнами, некоторыми предлагается «Боснийский вариант» урегулирования, с тем чтобы восток получил статус аналогичный «Республике Сербской»...
Если это предлагает Запад — то это знак, что хочет обмануть. Он бы это предложил, успокоил, установил бы новые институции, а потом по ходу процесса вступления в Европейский союз — полностью бы уменьшил автономию восточной части страны, Донбасса, их лидеры бы подвергались гонениям за нарушение конституции и много чего другого (намекает на себя и улыбается). Если же кто-то желает мир на том пространстве, тогда ясно: воля народа должна уважаться. И ничто иное.
Вот Вас сейчас как раз начали преследовать...
Народное собрание (Республики Сербской — прим. авт.) принял решение о референдуме, а я на следующий день после референдума получил повестку в прокуратуру как подозреваемый из-за поддержки референдума. Невероятно! Но ладно, такова судьба политика, что поделать…
Вы говорили, что не поедете в Сараево на допрос. Вас тогда могут попытаться арестовать и доставить силой?
Думаю, что это бы им было не так просто. Но мы посмотрим, конечно.
[1] Верховный представитель по Боснии и Герцеговине (англ. High Representative for Bosnia and Herzegovina) — должность, созданная для исполнения Дейтонского мирного соглашения в 1995 году. Возглавляет Аппарат Верховного представителя (Office of the High Representative, OHR). Верховный представитель и OHR представляют страны, участвующие в Дейтонском соглашении через Совет по выполнению Мирного соглашения (Peace Implementation Council, PIC). Верховный представитель одновременно является Специальным представителем Европейского союза. 27 февраля 2007 года Совет по выполнению Мирного соглашения решил прекратить мандат Верховного представителя с 30 июня 2008 года. Однако в феврале 2008 года, было принято решение продлить мандат на неопределённый срок, учитывая его положительные показатели. Все Верховные представители имеют полномочия Организации Объединённых Наций. (Википедия)
[2] Полномочия Верховного представителя были определены в 1997—1998 годах на Боннско-Петерсбергском и Мадридском заседаниях Совета по реализации соглашений (Peace Implementation Council) и дают Верховному представителю следующие права: 1) Определять места и времени совместных заседаний органов власти Боснии и Герцеговины и порядка председательства на них. 2) В случаях, если стороны в Боснии не придут к соглашению, выносить временные решений, обязательных для исполнения всеми боснийскими органами власти. 3) Снимать с должности любое должностное лицо. 4) Запрещать любому лицу участие в выборах и занятие любой «выборной или назначаемой общественной должности, равно как и должности в политических партиях». (Википедия)
Референдум раздора
25 сентября в Республике Сербской (гособразование внутри Боснии и Герцеговины) впервые после мирного соглашения в Дейтоне (1995) прошел референдум — пусть и по такому символическому поводу, как празднование Дня Республики 9 января на официальном уровне. Несмотря на непритязательность вынесенного на плебисцит вопроса («Поддерживаете ли вы празднование 9 января как Дня Республики Сербской?») - против всенародного волеизъявления резко выступило не только Сараево, но и Брюссель с Вашингтоном, усмотревшие в нем угрозу сепаратизма и дестабилизации региона.
День Республики и ранее отмечался в сербском энтитете ежегодно, однако в ноябре 2015 года Конституционный Суд Боснии и Герцеговины признал его празднование незаконным. Инициатива проверки законности данной даты как республиканского праздника исходила от члена президиума БиГ со стороны боснийских мусульман, Бакира Изетбетговича - лидера крупнейшей бошняцкой политсилы «Партии Демократического Действия» (СДА). Его не устраивало в Дне Республики и то, что его дата совпадает с православным праздником Святого Симеона, который является покровителем РС. По его мнению, это ущемляет права представителей других религий на территории энтитета - хорватов-католиков и боснийских мусульман. Кстати, показательна и сама процедура принятия данного решения о запрете. Специфика Конституционного Суд БиГ в том, что он состоит не только из представителей основных этнических общин страны (по двое судей от сербов, бошняков и хорватов) — но также вклоючает трех судей, назначаемых председателем Европейского Суда по правам человека из иностранных (и не граничащих с Боснией) государств. Как показывает практика, когда Сараево оспаривает права сербской стороны, то судьи-иностранцы вместе с коллегами-бошняками (которые, к слову, активные члены вышеупомянутой СДА) автоматически формируют большинство и принимают решение в пользу последних.
Ранее (в 2008 г.), причем по аналогичной причине, так удалось добиться смены гимна и герба Республики Сербской (ею использовался гимн Сербии «Боже правде» («Боже правды») и традиционный герб династии Неманичей — двуглавый белый орел) — и хотя сербы были вынуждены это стерпеть, но новая символика не прижилась в народе (и по сей день на многих собраниях можно услышать именно пение «Боже правде», а на стенах кабинетов увидеть сербского двухглавого орла). Вероятно, данный казус с попыткой оспаривания Дня Республики стал последней каплей, переполнившей чашу терпения боснийских сербов, после которой они были вынуждены ответить на дискриминационную политику Сараево. Тем более, что в данном случае ситуация обострялась попыткой криминализации самой даты создания Республики Сербской, которую многие в самой Боснии и на Западе — пытаются представить как результат войны и даже геноцида.
Однако следует напомнить: когда 9 января 1992 года Народным собранием боснийских сербов было провозглашена Республика Сербская (РС) — войны еще не было. И сама РС тогда была задумана как некий компромисс — федеративная единица Боснии и Герцеговины в составе Социалистической Федеративной Республики Югославии (СФРЮ). Хотя последняя, в свою очередь, уже тогда находилась в состоянии распада. При этом создание РС было ответом на «Меморандум о суверенитете Боснии и Герцеговины», который был принят в октябре 1991 года парламентом БиГ без участия сербских депутатов и определял сербов и хорватов как национальные меньшинства страны. Именно после этого боснийские сербы сформировали свое Народное собрание и провели 9 ноября плебисцит, на котором большинство высказалось за объединение с Сербской Краиной (сербонаселеной части Хорватии), Сербией и Черногорией. Несмотря на то, что тогдашнее руководство Боснии признало референдум незаконным и настаивало на унитарном устройстве государства, тем не менее, 9 января 1992 года была провозглашена Республика Сербская. А вооруженные столкновения уже начались 1 марта после расстрела сербской свадьбы в Сараево — как раз во время инициированного бошняками референдума о независимости Боснии (выходе из состава СФРЮ). Дейтонские соглашения в ноябре 1995-го положили конец войне и определили формат государства Боснии и Герцеговины в виде объединения государственных образований (энтитетов): Боснийско-Хорватской Федерации со столицей в Сараево и Республики Сербской со столицей в Баня-Луке (а также округа Брчко).
После запрета праздника Парламент Республики Сербской подал апелляцию в Конституционный Суд БиГ, но 17 сентября она была окончательно отклонена. Однако и этот факт не смутил президента РС Милорада Додика, и Референдум о праздновании Дня Республики был все-таки проведён - теперь уже «назло» боснийским властям. Идея поставить данную символическую проблему на всенародное голосование была воспринята крайне негативно со стороны не только Сараево, но и официальных Брюсселя и Вашингтона. Все они усмотрели в нем намеки на сепаратизм и угрозу стабильности Боснии. Осудил референдум и Верховный представитель (от ООН и ЕС1) по Боснии и Герцеговине австриец Валентин Инцко, пригрозив санкциями президенту РС М. Додику.
Официальный Белград, с которым Баня-Лука, столица РС, всегда была вынуждена считаться, занял сдержанную, несколько отстраненную позицию, заявив, что не поддерживает плебисцит, но и не желает никоим образом влиять на позицию легитимно избранных властей Республики Сербской. Впрочем, в сербском политическом закулисье поговаривали, что подобная позиция, окрещенная националистами как «предательская», является лишь попыткой подыграть Западу и не портить отношений с Сараево. А на самом же деле (по крайней мере, так это восприняли в РС) руководство Сербии непублично выразила поддержку братской республике.
Вероятно, решающей в данной ситуации для Баня-Луки стала поддержка Москвы. Сначала, в конце августа, посол России в БиГ Петр Иванцов заявил, что население Республики имеет право на свободное волеизъявление по важному для него вопросу. Затем Милорад Додик 23 сентября, как раз накануне референдума, нанес визит в Москву в ответ на приглашение Владимира Путина. Сам факт их встречи, подробности которой малоизвестны и сводятся к обсуждению двустороннего сотрудничества и ситуации на Балканах, стал серьезным сигналом для боснийских сербов в пользу того, что Республика Сербская может рассчитывать на помощь России.
Особенно важно было ощущать это на фоне таких экстремистских заявлений из Сараево, как угрозы экс-начальника военного штаба БиГ Сефера Халифовича, что в случае проведения плебисцита последует военная реакция и РС будет ликвидирована. Да и попытки смягчить последствия воинственной риторики генерала звучали неутешительно. В частности, Бакир Изетбетгович поспешил заметить, что подобные слова не отражают официальную позицию Сараева, однако он «понимает обеспокоенность патриотов Боснии». Реакция Баня-Луки была на подобные заявления была жесткой: президент РС Милорад Додик предупредил, что в случае примерения силовых методов к республике она сразу объявит о независимости. «Мы не собираемся ни секунды оставаться в государстве, в котором другая сторона применяет к нам насилие» - подчеркнул он.
Тем не менее, референдум прошел в спокойной атмосфере, без каких-либо инцидентов. В нем приняли участие 55,7% зарегистрированных в стране избирателей, что примерно соответствует уровню явки на выборах. При этом 99,81% проголосовавших на нём граждан высказались за то, чтобы «День Республики» и далее официально отмечался 9 января. С одной стороны, это стало серьезным успехом правящей элиты Республики Сербской - Баня-Лука отказалась от дальнейших уступок Сараево и взялась отстаивать национальные интересы, хоть и начала с такого символичного момента. С другой стороны, внутри правящей партии Союз Независимых Социал-Демократов (СНСД) многие были несколько разочарованы средним уровнем явки, ожидая большего отклика со стороны граждан. В партийных кулуарах даже поговаривали о т.н. «тихом бойкоте», который устроили оппозиционные политсилы, дав указания локальным филиалам непублично, на личном уровне, попытаться маргинализировать референдум, заклеймив его как «вотум доверия Додику». Момент этот сам по себе особенно парадоксален, если учесть то, что все без исключения партии, в том числе и оппозиционные, ранее проголосовали в парламенте за проведение данного всенародного голосования.
В случае очередных попыток сократить полномочия Республики Сербской, теперь известно, сколько (как минимум — ведь в таком случае явка будет выше) граждан будет готово проголосовать за ее независимость. Нынешние попытки боснийских властей призвать к ответственности президента М. Додика за «неконституционный» референдум лишь поднимают напряженность в сербском народе и обеспечивают аргументы в пользу потенциального плебисцита об выходе РС из состава БиГ. Поэтому призывы российского МИДа в лице официального представителя Марии Захаровой не заниматься искусственной политизацией данного вопроса и развивать конструктивный внутрибоснийский диалог — это не только знак поддержки Республике Сербской, но и дельный совет тем, кто желает сохранить единое Боснийское государство.
Референдум раздора
25 сентября в Республике Сербской (гособразование внутри Боснии и Герцеговины) впервые после мирного соглашения в Дейтоне (1995) прошел референдум — пусть и по такому символическому поводу, как празднование Дня Республики 9 января на официальном уровне. Несмотря на непритязательность вынесенного на плебисцит вопроса («Поддерживаете ли вы празднование 9 января как Дня Республики Сербской?») - против всенародного волеизъявления резко выступило не только Сараево, но и Брюссель с Вашингтоном, усмотревшие в нем угрозу сепаратизма и дестабилизации региона.
День Республики и ранее отмечался в сербском энтитете ежегодно, однако в ноябре 2015 года Конституционный Суд Боснии и Герцеговины признал его празднование незаконным. Инициатива проверки законности данной даты как республиканского праздника исходила от члена президиума БиГ со стороны боснийских мусульман, Бакира Изетбетговича - лидера крупнейшей бошняцкой политсилы «Партии Демократического Действия» (СДА). Его не устраивало в Дне Республики и то, что его дата совпадает с православным праздником Святого Симеона, который является покровителем РС. По его мнению, это ущемляет права представителей других религий на территории энтитета - хорватов-католиков и боснийских мусульман. Кстати, показательна и сама процедура принятия данного решения о запрете. Специфика Конституционного Суд БиГ в том, что он состоит не только из представителей основных этнических общин страны (по двое судей от сербов, бошняков и хорватов) — но также вклоючает трех судей, назначаемых председателем Европейского Суда по правам человека из иностранных (и не граничащих с Боснией) государств. Как показывает практика, когда Сараево оспаривает права сербской стороны, то судьи-иностранцы вместе с коллегами-бошняками (которые, к слову, активные члены вышеупомянутой СДА) автоматически формируют большинство и принимают решение в пользу последних.
Ранее (в 2008 г.), причем по аналогичной причине, так удалось добиться смены гимна и герба Республики Сербской (ею использовался гимн Сербии «Боже правде» («Боже правды») и традиционный герб династии Неманичей — двуглавый белый орел) — и хотя сербы были вынуждены это стерпеть, но новая символика не прижилась в народе (и по сей день на многих собраниях можно услышать именно пение «Боже правде», а на стенах кабинетов увидеть сербского двухглавого орла). Вероятно, данный казус с попыткой оспаривания Дня Республики стал последней каплей, переполнившей чашу терпения боснийских сербов, после которой они были вынуждены ответить на дискриминационную политику Сараево. Тем более, что в данном случае ситуация обострялась попыткой криминализации самой даты создания Республики Сербской, которую многие в самой Боснии и на Западе — пытаются представить как результат войны и даже геноцида.
Однако следует напомнить: когда 9 января 1992 года Народным собранием боснийских сербов было провозглашена Республика Сербская (РС) — войны еще не было. И сама РС тогда была задумана как некий компромисс — федеративная единица Боснии и Герцеговины в составе Социалистической Федеративной Республики Югославии (СФРЮ). Хотя последняя, в свою очередь, уже тогда находилась в состоянии распада. При этом создание РС было ответом на «Меморандум о суверенитете Боснии и Герцеговины», который был принят в октябре 1991 года парламентом БиГ без участия сербских депутатов и определял сербов и хорватов как национальные меньшинства страны. Именно после этого боснийские сербы сформировали свое Народное собрание и провели 9 ноября плебисцит, на котором большинство высказалось за объединение с Сербской Краиной (сербонаселеной части Хорватии), Сербией и Черногорией. Несмотря на то, что тогдашнее руководство Боснии признало референдум незаконным и настаивало на унитарном устройстве государства, тем не менее, 9 января 1992 года была провозглашена Республика Сербская. А вооруженные столкновения уже начались 1 марта после расстрела сербской свадьбы в Сараево — как раз во время инициированного бошняками референдума о независимости Боснии (выходе из состава СФРЮ). Дейтонские соглашения в ноябре 1995-го положили конец войне и определили формат государства Боснии и Герцеговины в виде объединения государственных образований (энтитетов): Боснийско-Хорватской Федерации со столицей в Сараево и Республики Сербской со столицей в Баня-Луке (а также округа Брчко).
После запрета праздника Парламент Республики Сербской подал апелляцию в Конституционный Суд БиГ, но 17 сентября она была окончательно отклонена. Однако и этот факт не смутил президента РС Милорада Додика, и Референдум о праздновании Дня Республики был все-таки проведён - теперь уже «назло» боснийским властям. Идея поставить данную символическую проблему на всенародное голосование была воспринята крайне негативно со стороны не только Сараево, но и официальных Брюсселя и Вашингтона. Все они усмотрели в нем намеки на сепаратизм и угрозу стабильности Боснии. Осудил референдум и Верховный представитель (от ООН и ЕС1) по Боснии и Герцеговине австриец Валентин Инцко, пригрозив санкциями президенту РС М. Додику.
Официальный Белград, с которым Баня-Лука, столица РС, всегда была вынуждена считаться, занял сдержанную, несколько отстраненную позицию, заявив, что не поддерживает плебисцит, но и не желает никоим образом влиять на позицию легитимно избранных властей Республики Сербской. Впрочем, в сербском политическом закулисье поговаривали, что подобная позиция, окрещенная националистами как «предательская», является лишь попыткой подыграть Западу и не портить отношений с Сараево. А на самом же деле (по крайней мере, так это восприняли в РС) руководство Сербии непублично выразила поддержку братской республике.
Вероятно, решающей в данной ситуации для Баня-Луки стала поддержка Москвы. Сначала, в конце августа, посол России в БиГ Петр Иванцов заявил, что население Республики имеет право на свободное волеизъявление по важному для него вопросу. Затем Милорад Додик 23 сентября, как раз накануне референдума, нанес визит в Москву в ответ на приглашение Владимира Путина. Сам факт их встречи, подробности которой малоизвестны и сводятся к обсуждению двустороннего сотрудничества и ситуации на Балканах, стал серьезным сигналом для боснийских сербов в пользу того, что Республика Сербская может рассчитывать на помощь России.
Особенно важно было ощущать это на фоне таких экстремистских заявлений из Сараево, как угрозы экс-начальника военного штаба БиГ Сефера Халифовича, что в случае проведения плебисцита последует военная реакция и РС будет ликвидирована. Да и попытки смягчить последствия воинственной риторики генерала звучали неутешительно. В частности, Бакир Изетбетгович поспешил заметить, что подобные слова не отражают официальную позицию Сараева, однако он «понимает обеспокоенность патриотов Боснии». Реакция Баня-Луки была на подобные заявления была жесткой: президент РС Милорад Додик предупредил, что в случае примерения силовых методов к республике она сразу объявит о независимости. «Мы не собираемся ни секунды оставаться в государстве, в котором другая сторона применяет к нам насилие» - подчеркнул он.
Тем не менее, референдум прошел в спокойной атмосфере, без каких-либо инцидентов. В нем приняли участие 55,7% зарегистрированных в стране избирателей, что примерно соответствует уровню явки на выборах. При этом 99,81% проголосовавших на нём граждан высказались за то, чтобы «День Республики» и далее официально отмечался 9 января. С одной стороны, это стало серьезным успехом правящей элиты Республики Сербской - Баня-Лука отказалась от дальнейших уступок Сараево и взялась отстаивать национальные интересы, хоть и начала с такого символичного момента. С другой стороны, внутри правящей партии Союз Независимых Социал-Демократов (СНСД) многие были несколько разочарованы средним уровнем явки, ожидая большего отклика со стороны граждан. В партийных кулуарах даже поговаривали о т.н. «тихом бойкоте», который устроили оппозиционные политсилы, дав указания локальным филиалам непублично, на личном уровне, попытаться маргинализировать референдум, заклеймив его как «вотум доверия Додику». Момент этот сам по себе особенно парадоксален, если учесть то, что все без исключения партии, в том числе и оппозиционные, ранее проголосовали в парламенте за проведение данного всенародного голосования.
Если оставить в стороне сам вопрос национального праздника, то можно отметить следующие реальные последствия данного референдума: начнем с того, что впервые после Дейтонских соглашений Баня-Лука опробовала и проработала механизм плебисцита, который теперь будет использоваться по другим, более важным вопросам, среди которых вступление в НАТО или признание полномочий централизованного Суда и Прокуратуры; во-вторых, была не только защищена символика сербского энтитета, но и был осуществлен мониторинг общественного мнения, показавший, что власть может не идти на дальнейшие губительные уступки в пользу Сараево и будет иметь при этом значительную поддержку народа. А в случае очередных попыток сократить полномочия Республики Сербской, теперь известно, сколько (как минимум — ведь в таком случае явка будет выше) граждан будет готово проголосовать за ее независимость. И как раз нынешние попытки боснийских властей призвать к ответственности президента М. Додика за «неконституционный» референдум — лишь поднимают напряженность в сербском народе и обеспечивают аргументы в пользу потенциального плебисцита об выходе РС из состава БиГ. Поэтому призывы российского МИДа в лице официального представителя Марии Захаровой не заниматься искусственной политизацией данного вопроса и развивать конструктивный внутрибоснийский диалог — это не только знак поддержки Республике Сербской, но и дельный совет тем, кто желает сохранить единое Боснийское государство.
Вероятно, западные державы попытаются «усмирить» М. Додика — внести в «черные списки» за «непослушание», ввести против него санкции и станут оказывать еще большую поддержку его политическим оппонентам. Однако подобные меры вряд ли дадут желаемый результат, ведь референдум, ставший, по сути, демонстрацией независимой политики, серьезно повысил личный рейтинг президента сербского энтитета и его партии (СНСД) — и после того, как она победила более чем в половине муниципалитетов на местных выборах 2 октября (а вместе с коалиционными партнерами — фактически завоевала позиции в двух третях органов местного самоуправления) М. Додик фактически получил еще большую легитимность, которую теперь сложнее будет оспорить.
