Сегодня Америка, несмотря на активный внешнеполитический курс, проводимый Россией и союзными с ней странами, остается ведущим игроком на мировой арене. Именно США все еще задают глобальную повестку. И они главный источник угроз России. По этой причине анализ перспектив и выявление приоритетов вероятной американской стратегии критически важны и для нашей национальной безопасности, и в плане грядущих изменений в судьбе человечества.
Чтобы спрогнозировать будущее, необходимо обратиться в прошлое. Это позволит выявить особенности геополитики США, актуальные до настоящего времени, то есть продолжающие определять ее характер. Исходя из этого, следует обратиться к 80-м годам. Именно тогда сформировалась нынешняя архитектура мира, сложились основные противоречия и тенденции.
Этапы «большого пути»
На последнем историческом отрезке можно выделить пять основных этапов, отличающихся целями, задачами, методами, способами и формами действий, составом привлекаемых сил и средств.
Первый – США поставили цель разгромить Организацию Варшавского договора и разрушить мировой социалистический лагерь. Наиболее активная фаза началась с Польши в самом начале 80-х. В памятных всем событиях конца того десятилетия ОВД прекратила существование, в странах соцлагеря произошла серия революций, приведших к реставрации в Восточной Европе капитализма с жесткой переориентацией стран на Запад, прежде всего США. В борьбе широко использовали технологии информационного противоборства.
Активная фаза второго этапа началась немедленно после достижения основных целей первого. Хотя некоторые частные задачи в полной мере решены не были, в частности не была разгромлена социалистическая Югославия. Основной целью стало расчленение СССР. Это также удалось совершить на редкость быстро и успешно. К началу 1992 года СССР формально прекратил существование, и в дальнейшем основной задачей США было закрепление этой победы с целью не допустить возрождения основного геополитического противника. Она решалась комплексно: создавались политические структуры и элиты в новых государствах, заинтересованные в сохранении их суверенитета, громили системы безопасности этих государств, брали под контроль их промышленность и финансовую сферу, в первую очередь уничтожались высокотехнологичная промышленность и сельское хозяйство, что вело к утрате экономического суверенитета новых государств, к их зависимости от Запада, прежде всего США. Все это продолжалось почти до конца 90-х. Одновременно завершалось решение задач первого этапа – разгромили Югославию. Следуя концепции глобализации, начали наращивать американский контроль над остальными странами для окончательного оформления и закрепления однополярной модели мира. Спектр основных методов расширился – помимо технологий информационной борьбы стало активно применяться экономическое давление.
Однако сосредоточившись на задачах полного разгрома социализма в Европе, США пропустили начавшийся выход из-под контроля их бесспорных союзников, которые стали вести самостоятельную политику, не всегда согласованную с «патроном». Кроме этого, начали экономически подниматься Китай и Индия. Возникла проблема установления полного американского контроля над ключевыми ресурсными регионами мира, прежде всего над Ближним и Средним Востоком. Это знаменовало начало третьего этапа американской геополитики с целью уже фактической оккупации стран, во главе которых стояли враждебные США элиты, и установление безраздельного американского контроля над другими.
После провокации 11 сентября 2001 года американское руководство объявило «мировую войну терроризму», фактически ставшую мировой войной за ресурсы. Сделав не совсем корректные выводы из предыдущего опыта применения американских ВС, руководство США в качестве основного метода решения задач этого этапа избрало Hard power – прямое вторжение в Афганистан и Ирак (в последнем случае с грубейшими нарушениями Международного права и в обход СБ ООН). После первых военных успехов, достигнутых за счет подавляющего превосходства в силе, возникла необходимость контроля территории в условиях развернувшейся партизанской войны, к которой американская армия была не готова. В итоге уже к 2006 году стало ясно – военное поражение, и в Афганистане, и в Ираке практически неизбежно. ВС США решить геополитические задачи даже при поддержке НАТО (весьма эфемерной, как выяснилось) неспособны. При этом в начале нового века набрало силу освободительное движение в странах Латинской Америки, стартовым событием которого можно считать приход к власти в Венесуэле Уго Чавеса.
То есть разгром России не завершен, элиты новых государств на постсоветском пространстве начали консолидироваться и проводить относительно самостоятельную внешнюю политику. Контроль над мировыми ресурсами не установлен. Для Латинской Америки Вашингтон не указ. Китай по ВВП начинает сближаться с США, превращаясь в «мировую фабрику». Надо было менять методы геополитической борьбы, из которых у США остались актуальными для применения только технологии Soft power – мягкой силы, по современной терминологии – гибридных войн.
Переход к ним подтверждал начало следующего – четвертого этапа, ознаменованного «арабской весной» и связанными с ней событиями. Целью этой операции (о том, что она срежиссирована, говорит все: от присуждения Нобелевской премии мира президенту США Обаме до невероятно коротких сроков распространения мятежей, их организационной идентичности и реакции американского Госдепа) было восстановление контроля над ключевыми странами Ближнего Востока и Северной Африки. Однако скоро стало понятно – и здесь геополитических целей достигнуть не удается. Даже в Ливии, разгромленной США и НАТО, не получилось установить надежно контролируемый режим. А Сирия выстояла. При этом в России к власти пришла элита, отнюдь не согласная на роль «младшего брата». Она начала возрождать военную мощь России и ее ОПК, создавать геополитические объединения – БРИКС, ШОС, ОДКБ. Многие были созданы ранее, однако их дееспособность по-настоящему проявилась только после 2012 года с избранием на очередной срок президентом России Путина.
Именно тогда американское руководство главной геополитической целью пятого этапа определило разгром России. Ключевыми задачами стали создание военно-стратегического плацдарма на Украине, усиление потенциала влияния либеральных прозападных сил внутри нашей страны с попытками дестабилизации. Однако на этом направлении их ждало сокрушительное поражение: плацдарм из Украины создать не удалось, более того, Крым послужил прецедентом реинтеграции постсоветского пространства, а действия либеральных сил в России продемонстрировали отсутствие у них поддержки населения и полную дискредитацию самой идеи. И этот наступательный этап американской геополитики завершился провалом.
Вступление РФ в войну в Сирии, сопряженное с вынужденной необходимостью для США «играть по правилам Москвы» в этой стране, усиление северного вектора в турецкой политике, прямое сотрудничество России и Ирана на уровне, близком к возникновению военно-политического блока, фактически означает крах всей ранее проводимой США геополитики.
Все эти неудачи происходят на фоне развивающегося экономического кризиса, сопровождающегося ростом государственного долга, который уже превысил годовой ВВП страны.
Нехорошая элита
Американская геополитика демонстрирует явную несостоятельность. Это находится в вопиющем противоречии с тем, что США сохраняют один из самых высоких в мире уровней развития военной и технологической сфер, первоклассно оснащенные, сбалансированные и подготовленные вооруженные силы и спецслужбы, опирающиеся на уникальные системы разведки и связи, позволяющие им осуществлять глобальный мониторинг ситуации в мире, оперативно и эффективно реагировать на ее изменения. Из этого противоречия вытекает очевидный вывод: эту мощь американская элита не может корректно применить.
В числе причин неэффективности следует прежде всего отметить не вполне корректное целеполагание. У политической элиты США просматривается ярко выраженный радикализм – вместо того чтобы решать вопросы поэтапно, плавно разворачивая ситуацию в свою сторону, американцы стремятся решить вопрос максимально быстро, практически с полной заменой власти в стране – жертве агрессии. В итоге происходит срыв управления процессом: ситуация из плавного, четко управляемого верхушечного переворота скатывается к процессу, в котором контроль над развитием чрезвычайно затруднен, а в большинстве случаев вообще невозможен. Это проявилось на всех этапах «арабской весны», а также на Украине. Властная верхушка, оказавшись перед лицом полного сокрушения, сопротивлялась до конца. В итоге в процесс вовлекались местные радикальные группировки, которые затем и брали фактическую власть вместо тех марионеток, на которые рассчитывали США. Да и подбор фигур, которых приводили к власти, почти всегда оставляет желать лучшего. Абсолютное большинство штатовских ставленников весьма вороваты.
Слабое место американцев как во внутренней, так и во внешней политике – склонность к абсолютизации какой-либо концепции или метода действий. Так, глобализация, которая со всей очевидностью вела к деиндустрилизации страны, претворялась в жизнь с удивительным упорством, невзирая на очевидные негативные последствия для собственно американской промышленности.
Еще одна причина неудач США – явная недооценка противостоящей стороны. В результате проводимые операции затягиваются, первоначальные планы срываются, конечные политические цели в большинстве случаев не достигаются.
Не позволяет достичь заявленных политических целей и отсутствие полноценного долгосрочного планирования конфликта и действий по различным вариантам обстановки, что проявляется достаточно отчетливо практически во всех конфликтах, инициированных США в XXI веке.
Важной чертой американской геополитики является ее выраженная приверженность шаблону. События в разных странах в ходе «арабской весны» развивались по единому, неизменному сценарию, буквально под копирку, без учета этнических и иных особенностей народов. А затем, несмотря на весьма неудачные для США итоги «арабской весны», этот же сценарий повторили на Украине.
Нельзя не отметить, что в большинстве случаев США начинали новую операцию, не завершив хотя бы в основном предыдущую. Не добив талибов в Афганистане, вторглись в Ирак. Не выведя войска из Ирака и Афганистана, несколько раз угрожали начать военные действия против Ирана. Не решив сирийскую проблему, дестабилизировали Украину. Итог: распыление сил и средств с последующими неудачами и тяжелым имиджевым ущербом. Очевидно, такая спешка вызывалась стремлением выполнить некий глобальный план. Однако слепое следование схеме, пусть даже самой гениальной, без учета реальной обстановки – это путь к поражению.
В кризисных и нестандартных ситуациях американская политика демонстрирует неспособность оперативно и адекватно реагировать на изменения обстановки. Действия приобретают бессистемный характер, выбираются далеко не самые эффективные методы (в качестве примера можно привести появление первых лиц Запада на майдане в Киеве или содержание санкций против России), выбираются не соответствующие задачам силы, не обеспечиваются их возможности (на Украине США не смогли обеспечить создание достаточной группировки, чтобы подавить самооборону юго-восточных областей на начальном этапе), отсутствует полноценный прогноз последствий предпринимаемых шагов. Далеко не всегда удается США обеспечить себе поддержку союзников по НАТО, что порой приводит к срыву крупномасштабных операций. Военное вторжение в Сирию осенью прошлого года не состоялось, поскольку партнеры Вашингтона отказались его поддержать. Лишь российская инициатива по химическому разоружению Сирии позволила американцам «спасти лицо».
Причины неэффективности американской политики имеют системный характер и коренятся в самой структуре элиты США и механизмах ее функционирования. А потому не могут быть устранены в короткие сроки. Это необходимо учитывать при планировании российской внешнеполитической стратегии.
Между тем изменения в характере международной деятельности США свидетельствуют о том, что руководство страны пересмотрело свои приоритеты, по крайней мере на ближайшие несколько лет, и задача состоит в том, чтобы выявить, какой будет геополитика США в сложившихся условиях. Для этого прежде всего следует обратить внимание на технологии США, в частности применяемые формы геополитической деятельности и ее идеологическую базу.
