Национальная безопасность США зависит от Москвы, считает американский политолог.
Профессор Принстонского университета Стивен Коэн в очередной раз
призвал Вашингтон к сближению с Кремлем в деле урегулирования конфликта в
Сирии. «Соединенные Штаты больше не могут вести за собой мир, — считает
он. — Однополярному миру, где доминировали США, настал конец. И упрямое
нежелание Вашингтона признать эту новую реальность, стало частью
проблемы, а не ее решением».
По мнению политолога, во всем, что
касается борьбы с ИГИЛ, национальная безопасность США проходит через
Москву. Но вместо того, чтобы использовать свой шанс по налаживанию
стратегического партнерства с Кремлем, США выстроили свою внешнюю
политику таким образом, что основные ее направления оскорбляют Россию.
Почему же США никоим образом не хотят видеть в рядах Международной
коалиции Россию? Что это — нежелание потерять собственный вес в решении
сирийского вопроса?
— Я думаю, что Россия тоже не очень стремится участвовать в коалиции под руководством США, — считает
политолог Глеб Павловский.
— Здесь симметричная ситуация, потому что американская концепция
коалиции в нынешнем виде не подходит нам. Они подчеркивают, что это
коалиция, где основные стратегические решения принимают Соединенные
Штаты. Если вы хотите играть самостоятельную роль, вы не сможете ее
играть в коалиции, которая собрана под другую концепцию — концепцию
фактически борьбы на два фронта: против Асада и ИГИЛ. Это не концепция
Кремля, поэтому прямое вхождение в нее абсолютно исключено.
—
Кандидат
в президенты США от республиканцев Карли Фиорина в канун встречи Керри,
Путина и Лаврова призвала говорить с Россией с позиций силы…
— Это высказывание выражает отсутствие реального интереса к коалиции с
Россией. В данном случае коалиция возможна только как какая-то система
взаимных договоренностей между силами, которые действуют по-разному. Это
очень трудная задача, которая требует доверия. А такие заявления,
конечно, доверию не способствуют.
—
Политтехнолог Тони Сайег,
работающий с республиканцами во время этой предвыборной кампании,
наоборот, считает, что американская общественность не хотела бы, чтобы
между США и Россией было какое-то напряжение.
— Обсуждать
заявление отдельных американских политиков и политологов бессмысленно.
Они говорят в своем контексте и говорят не для нас, а для своих
избирателей. Сейчас в США идет жесткая предвыборная кампания, и она
будет нарастать. Если заявления политиков не будут нравиться
избирателям, их уберут и заменят другими. Соответственно, у чиновников
будет уменьшаться и «свобода рук», и они будут говорить все более
металлическим тоном. Задача наша в том, чтобы найти точки
договоренности, а это могут быть только точки взаимопонимаемых
интересов. Причем, эти интересы могут различаться настолько сильно, но
при этом учитываться, что часть их не попадет, как говорится, в
протокол. Но они учитываются, и все прекрасно знают, как отличается
коалиция, в которой стороны признают интересы друг друга, от союза, где
их не признают.
У России очень большой негативный опыт
взаимодействия с США, и связан он именно с одним и тем же — даже когда
Москва пыталась в каком-то смысле входить в 2000-е годы в американскую
антитеррористическую коалицию, ее интересы все равно не учитывались. Это
не повод обвинять тех или иных американских политиков. Это повод
проанализировать, есть ли вообще какие-то точки совпадения интересов. Я
думаю, что они есть, и в Белом доме достаточно людей, которые хотят
найти с Россией modus vivendi в Сирии и на Ближнем Востоке. Но это очень
сложная задача. И пока позиции не сблизились.
—
Керри,
кстати, только вчера уверял, что США не хотят изоляции России. Но мы же
видим, что на деле Соединенные Штаты стремятся именно к этому. Почему
так происходит?
— Это упрощение американской политики. Они
одновременно стремятся изолировать Россию в Центральной Европе, где это
ведет к повышению дисциплины центрально-европейских стран, таких как
Польша, Чехия и другие, и вместе с тем стремятся заставить Россию
действовать иначе своими антироссийскими санкциями. Это их задача, они
хотят изменить поведение. А изоляция — это нерешаемая задача в отношении
страны с девятью часовыми поясами, граничащей практически со всеми
странами Евразии.
Они просто хотят снизить влияние России, ее
возможности предпринимать неожиданные для них ходы. Это не значит, что
мы должны, как мальчишки, просто назло им делать шаги, которые не
обеспечены в достаточной степени — у нас не так много стратегических
ресурсов, которые мы можем пустить в ход. Да, здесь сложная ситуация, и
нам не надо искать любви, но надо не давать запирать нас, как, например,
в «украинском кейсе», как они пытаются. Для них очень удобно, если
Россия следующие несколько лет будет возиться с конфликтом на Восточной
Украине. Поэтому им не нравится то, что происходит сейчас, но
одновременно они не хотят отдавать Ближний Восток ИГИЛ.
Ближневосточная политика — это такое мелкое «вышивание крестиком», там
очень много факторов. И идеологические решения, которые бы работали, там
вообще невозможны. Американцы на этом обожглись, и мы не должны
позволить себя затащить в эту западню, чтобы мы там начали управлять
политикой по глобусу. Тогда мы очень быстро застрянем в этом болоте.
Ближний Восток — это такое место, где побед не бывает.
—
Эксперты,
в частности, профессор Кентского университета Ричард Саква, считает,
что позиция России на Ближнем Востоке одна из немногих, которая является
серьезной и последовательной. Какой же смысл западным политикам
постоянно упрекать Россию в «неправильном» подходе к решению сирийской
проблемы?
— Надо оставить в стороне представление о том,
что мы можем нравиться всем и наши действия будут бескорыстно восхищать
Запад, Восток, Азию и Европу. Мы ведем себя достаточно корыстно, у нас
есть свои цели и интересы, и их не так трудно понять аналитикам. Но
Саква считает — и я думаю, что он прав — для того, чтобы выйти из
тупика, который ведет к новым эскалациям, в том числе и с нашей стороны,
когда нас загоняют в угол, надо переступить через какие-то
эмоциональные недовольства друг другом, через желание сделать больно.
Это частая ситуация в мировой политике, и та же американская
администрация умела переступать через собственные обиды. Сейчас проблема
с Москвой. Москва очень любит обижаться, а на обиженных, как говорится,
воду возят. Нам надо перестать обижаться и просто искать точки
состыковки и точки расхождения — тоже.
—
На прошлой неделе
экс-заместитель обороны США Дов Закхейм в журнале «Национальный интерес»
прямо обвинил Обаму в потере доверия в мире в решении военных вопросов.
На ваш взгляд, он прав?
— Безусловно, того взрыва
ожиданий, надежд, которые были в мире почти повсюду на момент прихода
Обамы к власти, сегодня нет. Сегодня даже странно вспомнить, что он
получил Нобелевскую премию фактически авансом — небывалое явление. От
него ждали слишком многого, и поэтому результат кажется убийственно
ничтожным.
Но я лично так не думаю. Он провел не блестящую
игру, но, тем не менее, много сделал, особенно во внутренней политике. А
вовне он не мог противостоять распаду мирового порядка, и, главное,
Америка не имела инструментов для этого противостояния. Даже если бы
отношения с Россией не испортились, надо понимать, что США и Россия не
могут в две руки устанавливать какие-то правила в мире — теперь уже есть
много других сильных центров.
Пройдет еще какое-то количество
конфликтов, думаю, более жестоких, чем те, что мы видели, прежде чем
встанет вопрос о новом мировом порядке. Сейчас для этого нет даже идеи,
не говоря об инструментах, ни у Обамы, ни у Европы, ни у нас. Поэтому мы
находимся в таком состоянии — standby. Чтобы не наделать глупостей,
надо более внимательно следить за своими действиями. И пример нужно
брать с Китая, который ведет свою линию, но не закатывает обид, не рвет
ни с кем связей. Нам тоже нужно идти своим путем, и в этом случае нам
по-хорошему должен быть безразличен исход выборов в Соединенных Штатах.
