Узбекистан — чуть ли единственная страна постсоветского пространства, которая стоит в стороне от интеграционных процессов, в то время как одни рвутся на Запад, другие — под крыло России, а третьи посматривают на Восток. Пассивной кажется со стороны и внутриполитическая жизнь узбекского государства, а «задержка» с информацией о недавних крупных технологических авариях в духе советского прошлого породила предположение о большей закрытости Узбекистана, чем представляется.
На ряд вопросов EADaily об Узбекистане ответил директор Негосударственного научно-образовательного учреждения «Билим карвони» («Караван знаний»), политолог (или бывший политолог — см. ответ на первый вопрос) Фарход Толипов.
Как вы относитесь к одному из последних указов министра образования Узбекистана, согласно которому политология объявлена лженаукой? Как это может отразиться на стране?
— Это не указ, а решение министерства. Раз оно принято, значит, оно действует. Особого влияния на ситуацию в стране это решение не имеет. Просто теперь не будет такой профессии — «политолог». К сожалению.
Ваше видение геополитического места и роли Узбекистана в Центральной Азии?
— Ответ займет не одну академическую лекцию. Если же вкратце, то я считаю, что Узбекистан призван быть локомотивом регионального сотрудничества в Центральной Азии. Это ключевое государство, от которого в решающей степени зависит геополитическая ситуация в регионе. Фактически после вступления Казахстана в Евразийский экономический союз (ЕАЭС) вопрос о лидере в Центральной Азии (хотя, на мой взгляд, это несколько раздутое или даже мифическое определение) решается в пользу Узбекистана. Поскольку Казахстан хочет быть не центральноазиатским, а скорее — евразийским государством. К сожалению, Узбекистан сегодня самоустранился от этой роли. Надеюсь, это временное явление.
Президент Ислам Каримов в своем недавнем выступлении подчеркнул, что Узбекистан не будет присоединяться ни к каким военно-политическим блокам. То есть борьба с «Исламским государством» (экстремистская организация, запрещенная в России и большинстве государств мира) будет вестись без Узбекистана? Но если Узбекистану потребуется помощь, то к кому обратится Ташкент? Тем более, что известно — на Узбекистан радикальные экстремисты имеют виды, а «Исламское движение Узбекистана» (ИДУ) (еще одна запрещенная организация) присягнуло на верность ИГ?
— Это неверное представление о борьбе с ИГ. Она не подразумевает создание нового военно-политического блока. Заявление Ислама Каримова, сделанное им 1 сентября о внеблоковости Узбекистана, не ново. Это известный принцип внешней политики государства, давно закрепленный законодательно. Если помните, то Узбекистан активно помогал силам международной коалиции в Афганистане, и для этого не было необходимости вступать в блоки. Стоит напомнить также, что президент Узбекистана на последнем саммите ШОС в Уфе предложил создать специальную комиссию под эгидой ООН для расследования действий ИГ и борьбы с ним.
Насколько реальна угроза вторжения ИГ или ИДУ в Центральную Азию?
— Думаю, она маловероятна. Они еще не вторглись (если употреблять именно этот термин) ни в одну страну и действуют на той территории, где и появились. В условиях международной мобилизации против ИГ, думаю, у этой организации не велик потенциал для территориальной экспансии.
В Москве ожидают визита президента Ислама Каримова. Речь может пойти о перспективах ЕАЭС. Не исключено, что Узбекистану могут предложить если и не вступать в этот интеграционный союз, то сотрудничество в каком-то виде. На ваш взгляд, есть ли перспективы у ЕАЭС и насколько полезно было бы присоединение Узбекистана к организации?
— А против сотрудничества никто и не выступал. Ташкент предлагал создать Зону свободной торговли между ЕАЭС и Узбекистаном. В нынешнем своем виде у ЕАЭС, думаю, мало перспектив: это сугубо политически или геополитически мотивированное объединение. Особенно странно, что форсируется якобы экономическое объединение в условиях экономического кризиса в той стране, которая сама инициирует его. А разве то, что Кыргызстан требует особых преференций и послаблений для себя в случае вступления в ЕАЭС не говорит о вынужденном вступлении, а не добровольном. Разве не выгоды и очевидные интересы должны определять интеграцию?
Как отразились на узбекской экономике, на национальной валюте экономический кризис, девальвации рубля и тенге?
— Негативное влияние санкций в отношении России ощущается и на экономике Узбекистана. Упала торговля некоторыми товарами. Например, сократились продажи узбекских автомобилей на российском рынке. Узбекские трудовые мигранты потянулись из России на родину. Курс узбекского сома падает. Такие последствия уже есть.
