«Непредвиденными» последствиями» назвал президент Обама развитие событий в Ираке после вывода войск США, приведшими к возникновению на значительной части его территории террористического государства ИГИЛ. Ситуация на Украине для США почти сразу стала развиваться с непредвиденными последствиями, или по Плану «С».
Первоначальный План «А» Вашингтона на Украине исходил из болезненной реакции Москвы на бандеровский госпереворот в Киеве, с репрессиями против русскоязычной части населения, и провоцировании на этой основе русско-украинской войны, в которой Запад помогал бы бандеровскому режиму во втором эшелоне, изолируя Россию в мире как агрессора. До сих пор его пропагандируют Збигнев Бжезинский и Джордж Сорос, не оставляя мечты устроить в Европе «украинский Афганистан» для России, и требуют поставлять Бандере современное американское оружие.
В ответ на госпереворот в Киеве 22 февраля 2014 года, Москва заявила о возможности ввода войск на Украину для защиты мирного населения, и это соответствовало плану Вашингтона. Поэтому он не отреагировал на заявление Москвы симметричным образом, а Киев не обращался за военной помощью к Вашингтону. Благодаря этому, и громко прозвучавшему заявлению Москвы «о вводе войск», в юго-восточных пророссийских регионах Украины началась «Русская весна». Она увенчалась референдумом в Крыму о воссоединении с Россией, и референдумами в Донбассе о создании «народных республик».
Однако, после возвращения Крыма в Россию, первоначальная стратегия России была свёрнута. Несмотря на Одесскую Хатынь, погромы и бесчинства бандеровцев на всём Востоке Украины, ввода войск в сражавшийся с наци-батальонами Донбасс не последовало. Президент Путин выступил с заявлением, что не даст разгромить Донбасс, но путём оказания ему помощи. Указ о возможности ввода войск на Украину был отменён, российские войска от границы отведены. Так начались для Вашингтона на Украине «непредвиденные последствия».
Ввод российских войск в Донбасс немедленно вёл к сценарию Бжезинского, возможно, этим и была вызвана, после «Крыма», отмена первоначальной стратегии Москвой. Это стало новостью для Вашингтона (План «А» был сорван), и, наверное, сбило его на какое-то время с толку. Западные аналитики наперебой заговорили, что Москва начала войну «нового типа», которую позже назвали «гибридной войной». Хотя некоторые политологи (германские) заметили, что Москва всего лишь обратилась к западной стратегии «невидимой войны», которую Запад применял во многих своих конфликтах, в том числе в Югославии и Сирии, опираясь на местные антиправительственные силы.
Действительно, для защиты Донбасса Москва воспользовалась западным опытом. Во всяком случае, она реагировала на обвинения во вмешательство в дела Украины точно так же, как США реагировали на обвинения во вмешательстве в дела Югославии и Сирии. Такая косвенная поддержка Донбасса до сих пор имеет успех: она позволяет помогать Донбассу, и держать пропагандистский и санкционный экономический удар Запада.
Стратегия Вашингтона и сегодня исходит из первоначального Плана «А»: максимально давить Россию, где можно, даже с экономическим ущербом для Европы, повышая градус напряжённости на Украине и других границах России (антироссийская истерия в Польше и Прибалтике, шпионские подводные страсти в Швеции). Хотя она легко просчитывается и позволяет Москве проводить ассиметричные контратаки (контакты с Турцией, Египтом, Аргентиной, Ираном), опираясь на стратегическое сотрудничество со странами БРИКС и ШОС.
Стратегия России претерпела ряд поворотов, которые ставили каждый раз перед Вашингтоном непредвиденные проблемы. Первым поворотом России стал отказ от «ввода войск», приведший после августовского разгрома бандеровских войск в котлах под Донецком и Луганском к «Минску-1». Первый «Минск» был инициативой президента Путина, на неё откликнулись Берлин и Париж, а после этого согласился и Киев. В планы Вашингтона «Минск» не входил, но киевской хунте после разгрома в Донбассе требовалась передышка, и Обама вынужден был приветствовать Минский процесс под поручительство своих европейских союзников.
Поскольку «Минск-1» был инициирован Москвой, он был и политической уступкой Москвы, а может быть, и просчитанной «преднамеренной жертвой», как в шахматах. Он опирался на «мирный план» Порошенко, и его текст содержал страшные положения для Новороссийских республик (например, об украинском контроле границы), на что указывал политолог Сергей Марков. Однако Киев не стал добиваться выполнения договорённостей «Минска-1»: закончив перегруппировку войск, по официально отданному приказу Порошенко бандеровские войска начали в 2015 году январское наступление на Донбасс. Вашингтон, видимо, продавил свой основной План «А»: или раздавить Донбасс, или добиться ввода российских войск в Донбасс.
Россия с началом 2015 года сделала следующий ход в своей «украинской партии»: вновь перешла к твёрдой политике, покончив с периодом после крымского стратегического отступления. Можно предположить, что в 2014 году были «закрыты» какие-то слабые места в экономике, ВПК, общей обороне страны, снята острота санкционного удара Запада, и для России стало возможно более решительно противостоять Западу.
Видимым проявление нового жесткого курса Москвы стал демонстративный отказ Путина и Медведева от приглашения посетить Давосский форум, куда их настойчиво приглашали для переговоров с Порошенко и Европой, а затем и от приглашения посетить Мюнхенскую конференцию по безопасности (поехал, по должности, Лавров). Москва презрительно молчит на все предложения Запада после срыва Вашингтоном и Киевом «Минска-1». Путин делает важное заявление о «натовском контингенте» на Украине…
На таком политическом фоне просто катастрофой заканчивается для Киева бандеровское наступление в Донбассе: ударная атакующая Дебальцевская группировка попадает в «котёл». Несмотря на все усилия Запада спасти старую линию фронта, Дебальцевский разгром бандеровцев был закончен, освобождённый плацдарм Москва не отдала, и в «Минске-2» Меркель и Олланд пришлось признать новый статус-кво в Донбассе. Дебальцево – это не только условие жизнеспособности, «связности» экономики Донбасса, но и первый мощный контрудар ВСН и Москвы, была проведена первая «красная черта» для Киева и Запада.
Дебальцевский разгром бандеровцев, и не присутствие Путина в Мюнхене, вызвали панику в Европе. Канцлер Меркель и президент Олланд, проигнорировав атлантическую дисциплину, совершают свой знаменитый срочный вояж в Москву на переговоры к президенту Путину для предотвращения «войны в Европе», проговорился потом журналистам Олланд. Итогом экстренных Московских переговоров стал «Минск-2», уже по инициативе Европы, но содержащий в себе политические пункты, явно продиктованные Москвой, выполнение которых приводит де-факто к реализации российской политики конфедерализации Украины, чего с самого начала добивалась Москва.
Проведение Берлином, Парижем и Москвой «Минска-2», вопреки мнению Вашингтона, образовало первую трещину в атлантическом единстве Запада, что бы там ни говорили по этому поводу. После такого «фортеля» «старой Европы», Вашингтон всё равно будет подозревать, что она начала какую-то свою игру с Москвой: поставила «перед фактом» Вашингтон один раз – поставит и другой.
Действительно, «старая Европа» хочет «заморозить» украинский конфликт, чтобы сохранить поставки энергоносителей из России: это для неё критично (1/3 энергобаланса Европы), и фактически продавливает запасной План «Б» консервации конфликта.
А Вашингтон желает продолжать План «А», продолжает вещать о российских войсках на Донбассе, хотя это становится похоже на пустой волчий вой: Берлин и Париж уже публично заявляют, что разведка США преднамеренно вводит всех в заблуждение, никаких фактов о готовящемся «вторжении России» нет.
Всё откладывающиеся поставки президентом Обамой оружия бандеровскому режиму, последнее заявление Порошенко, что Киев и сам сможет обеспечить себя оружием, говорят, что Обама пошёл на уступки своим европейским союзникам, во всяком случае, формально. То есть План «А» «украинского Афганистана» практически сорван, и сейчас Европа пытается реализовать запасной План «Б» «заморозки» бандеровского режима.
Опасность этого плана видится в том, что все «замороженные» Планы «Б», по американским сценариям, всегда соскальзывают к Планам «С», непредвиденным последствиям. В Ираке такими последствиями, после дестабилизации оставленного американцами режима в Багдаде, стал ИГИЛ. Дестабилизация «замороженной» бандеровской хунты (в результате Третьего Майдана или новой революция справедливости) может привести к аналогичным последствиям, то есть возникновению откровенного террористического «бандеровского государства», посылающего проклятья уже и Западу и Вашингтону за предательство их надежд на «европейскую жизнь». Ведь социально-экономический кризис на бандеровской Краине всё усиливается.
…Ввиду вышесказанного, после празднования Россией 9 мая 70-й годовщины Победы над гитлеровским фашизмом, можно ожидать нового, третьего по счёту поворота в её политике на Украине. Москва, безусловно, делает всё возможное, чтобы достойно - и мирно! - отпраздновать свою Великую победу, отдать дань уважения подвигу отцов, а вот потом руки будут развязаны…
Может быть осуществлён поворот не только по отношению к бандеровской Украине, но и вообще к Западу, как создавшему «евроассоциированный» бандеровский фашизм, или части его. Будет перейдён какой-то новый рубикон: возможно, Москва решительно потребует соблюдения прав человека в юго-восточных регионах Украины, раз Киев не хочет налаживать диалог с ними согласно Минским договорённостям.
Политическую часть «Минска-2» Киев явно срывает, этим «Киев сам отрезает от себя Донбасс», - сказал на последней «прямой линии» Путин. Возможно, Москва сделает важные шаги по признанию Новороссийских республик. Пора уже…
