В Мюнхене проходит очередная глобальная конференция по вопросам безопасности. Правда, в этот раз она почти полностью посвящена украинской проблеме.
По сути конференция стала продолжением дипломатической инициативы Германии и Франции, своего рода следующим этапом переговоров после визитов Ангелы Меркель и Франсуа Олланда в Киев и Москву. Судя по первым впечатлением от выступления сторон, можно сделать вывод, что если Париж и Берлин надеялись продавить Путина, у них это не получилось. В своем выступлении министр иностранных дел России Сергей Лавров публично отказался уступать Западу по ключевым позициям. В частности, Москва продолжает требовать правосубъектности для ополченцев, признания их стороной идущей на Украине гражданской войны. «Урегулирование конфликтов подразумевает инклюзивный диалог… Нам не понятно, почему в случае с Афганистаном, Йеменом, Мали Запад призывает правительства договариваться с оппозицией, даже с экстремистами в отдельных случаях, а в отношении украинского кризиса поступает иначе, фактически потакая силовой операции Киева, вплоть до оправдания применения кассетных боеприпасов», - отметил российский министр иностранных дел.
При этом Москва обещает, что если США и ЕС пойдут в этом вопросе на уступки, то Кремль обеспечит выполнение ополченцами всех подписанных соглашений. «Когда главные участники минского процесса — киевские власти и представители провозглашённых республик ДНР и ЛНР — достигнут договорённости по всем практически аспектам выполнения каждого из минских пунктов, я уверен, что Россия будет среди тех, кто обеспечит гарантии этих договорённостей, хоть в ОБСЕ, хоть в Совбезе ООН», - пояснил Сергей Лавров. Он фактически дал понять, что Россия не будет жестко продавливать ополченцев в ущерб их базовым интересам, что «они не будут брать под козырек, поскольку воюют на своей земле и за правое дело».
При этом Россия четко дает понять, что украинский кризис зашел так далеко, что может привести к крайне печальным глобальным последствиям, в которых проиграют все стороны. «Важно, чтобы все осознали реальные масштабы рисков», - заявил Сергей Лавров. Судя по всему, в Париже их понимают. «Если мы не сможем найти не просто компромисс, а заключить устойчивое мирное соглашение, мы прекрасно знаем каким будет сценарий. У него есть имя, это война», - заявил французский президент Франсуа Олланд. Судя по словам хозяина Елисейского дворца, хотя бы часть европейского истеблишмента нацелена именно на надежную, глубокую заморозку конфликта, а не на очередной трудновыполнимый Минский протокол. Они понимают, что без стабилизации украинский кризис будет не просто отравлять российско-европейские отношения и тем самым играть на руку США (которые, по словам Владимира Путина, используют его для замораживания системы однополярного мира). Проблема в том, что (учитывая недальновидную политику киевских властей) кризис в любой момент сможет перейти в горячую стадию - войну. При этом французский президент многозначительно не уточнил, о какой именно войне идет речь.
Эта угроза не является преувеличением - возможность войны не отрицает и генсек НАТО Йенс Столтенберг. Такой на первый взгляд нереальный сценарий обрел реальные черты не непосредственно из-за украинского кризиса, а из-за недостатка институционализации российско-европейских отношений. «Стратегическое партнерство России и Европейского союза не выдержало испытание на прочность, - признался Сергей Лавров. - События последнего года подтверждает справедливость наших предупреждений о наличии глубоких и системных проблем в организации европейской безопасности и международных отношений в целом».
По идее прочность конструкции должны были обеспечивать общие и устраивающие все стороны правила игры, однако ЕС и Россия так и не сумели их создать за последние 20 лет. Отчасти потому, что Брюссель рассматривал Москву не как равноправного партнера, а как находящуюся на периферии Европы страну, проигравшую в холодной войне и потому пораженную в правах. Однако кризис на Украине должен стать уроком, привести к осознанию того, что Европа слишком мала и уязвима для деления ее основных акторов на победителей и проигравших. Поэтому весьма вероятно, что Москва и Брюссель попытаются совершить еще один подход к решению проблемы. По крайней мере в Кремле этого очень хотят. «Надо сейчас собирать по крохам то, что остается у нас, и каким-то образом на основе переподтверждения Хельсинских принципов договариваться о новой системе безопасности, в которой было бы уютно всем, включая Украину, и Грузию, и Молдову», - поясняет российский министр.
По-видимому, понимание о необходимости нового подхода есть и у лидеров ЕС - благодаря украинскому кризису они, образно говоря, смогли дойти до обрыва и заглянуть в бездну, повторив тем самым пример советско-американского отрезвления после Карибского кризиса. «Никто не заинтересован в новом расколе Европы. Мы хотим строить безопасность совместно с Россией.... Я привержена важности концепции строительства «большой Европы» от Владивостока до Лиссабона», - пояснила Ангела Меркель. Однако добавила, что «условием и основанием для этого является преодоление кризиса на Украине при соблюдении международного права», и «Россия должна внести вклад в урегулирование конфликта на Украине». Весьма разумные требования, и, самое главное, они не противоречат ключевым положениям «плана Путина» в отношении прекращения гражданской войны на Украине.
Ирония в том, что на сегодняшний день реализации российско-европейских планов по стабилизации Европы мешают не только США, заинтересованные в отсутствии «Большой Европы от Лиссабона до Владивостока» и удалении России из Европы. Они продолжат занимать такую позицию и далее («Президент Путин должен сделать простой выбор — убраться из Украины, или стать жертвой продолжительной самоизоляции и растущих экономических проблем у себя дома», - говорит вице-президент США Джозеф Байден), однако инструментов для ее претворения в жизнь у них не так много. Администрация Обамы не готова к холодной войне с Россией и не желает ее, поскольку понимает, какой сопутствующий ущерб интересам США на Ближнем Востоке и в Восточной Азии может нанести даже проигравшая Россия. Одно из основных препятствий для «Большой Европы» - позиция украинского руководства.
Европа так далеко зашла в поддержке украинского режима, что просто обязана поддерживать его легитимность а также жестко реагировать на любые действия, которые эту легитимность подрывают. К тому же с нынешней Украиной крайне сложно заключить реальное соглашение о заморозке конфликта. Спикер Народного совета Донецкой народной республики Андрей Пургин абсолютно правильно говорит о том, что основная проблема Минского протокола - отсутствие механизма его выполнения. Создание такого механизма представляется делом крайне сложным, хотя бы потому, что Петр Порошенко не в состоянии обеспечить его выполнение. «Президент утратил монополию на применение силы, — признал Сергей Лавров. — Есть частные батальоны, которые финансируются лучше, чем армия». Некоторые из таких батальонов чувствуют себя настолько свободно, что готовы штурмовать администрацию президента в Киеве. И если они, например, своими силами продолжат обстрелы городов Донбасса, то не только сорвут реализацию подписанных соглашений, но и (учитывая слишком глубокое увязание ЕС на Украине и потерю Брюсселем свободы маневра) могут запустить цепочку событий, которые приведут к новому обострению между Россией и ЕС и, как следствие, срыву всех планов по созданию эффективной и инклюзивной системы безопасности в Европе.
