Что стоит за посулами Меркель и Олланда ослабления антироссийских санкций?
18 декабря в Брюсселе досрочно завершился саммит ЕС по Украине. После встречи политики сообщили, что вопрос о введении нового пакета санкций в отношении России не стоял на повестке дня. Более того, уже в марте 2015 года может быть поднят вопрос об отмене санкций ЕС.
По итогам саммита европейские лидеры делали довольно миролюбивые заявления. Например, президент Франции Франсуа Олланд сказал, что «если сегодня Россия будет делать те жесты, которых мы ждём, нет необходимости новых санкций, а нужно подумать, напротив, как нам самим начать деэскалацию». Итальянский премьер Маттео Ренци подчеркнул, что «ЕС должен работать с Россией, это имеет стратегическое значение».
Даже канцлер Германии Ангела Меркель, которая занимает одну из самых жестких в Европе позиций по санкциям отметила, что «если российский президент сказал, что он выступает за обеспечение территориальной целостности Украины, надо принять это на слово и сделать так, чтобы это было реализовано», добавив, что Евросоюз не препятствует тесным связям между Россией и Украиной. «Я хотела бы сказать со своей стороны, что мы не против того, чтобы работать с Россией, Казахстаном и Белоруссией над тем, чтобы создать большую экономическую зону», — заявила Меркель.
Несмотря на смягчившуюся риторику, на практике европейцы не спешат ослаблять давление. 19 декабря Евросоюз официально расширил санкции против Крыма, введя запрет на оказание туристических услуг и вложение инвестиций в развитие полуострова. Олланд так и не надумал передавать Москве многострадальные «Мистрали» - российские моряки покидают Францию с пустыми руками. 18 декабря немецкий концерн BASF отказался от завершения сделки по обмену активами с «Газпромом», которая готовилась с 2012 года, из-за напряженной политической ситуации и, как говорят эксперты, из-за того, что Европа готовится к созданию собственного энергетического союза.
Да и в заявлениях европейских лидеров звучат слова не столько о готовности к компромиссу, сколько о шагах, которые должна предпринять Москва. Но что Запад понимает под этими шагами – диалог всех сторон или возвращение Донбасса в состав «единой Украины» на условиях Киева? И вообще, стоит ли верить обещанием европейцев, или это «пряник», который должен заставить Москву сдать позиции?
- Речь не идет о том, что Россия пошла на какие-то уступки Западу, - говорит
заместитель директора Национального института развития современной идеологии Игорь Шатров. - Пресс-конференция Владимира Путина показала, что мы сохраняем прежнюю позицию, остаемся последовательны в украинском вопросе, да и во всех вопросах, имеющих международно-правовую составляющую. Мы выполняем свои международные обязательства, соблюдаем законы и требуем этого от других.
— Почему же европейские лидеры решили показать более лояльное отношение к России?
- Последние события в российской экономике – огромная волатильность на рынке национальной валюты, ажиотажные потребительские настроения – это отчасти и последствия санкций. Но все европейские действия против России были направлены, в первую очередь, на раскол элит, а не на создание революционной ситуации среди граждан. Протестные настроения в стране, где президенту доверяет от 60 до 80 % населения, одним неправомочным решением в отношении России не создашь. А вот дворцовый переворот в такой ситуации возможен. Не зря эта тема звучала на пресс-конференции.
Но попытка дворцового переворота не удалась. Все эти действия, в результате которых крупные российские бизнесмены и представители экономической элиты потеряли серьезные деньги, тем не менее, не вызвали у них коллаборационистских настроений. Они не побежали к Путину с уговорами сдаваться. Не побежали они и на Запад с криками: «Спасайте нас от режима». Народ еще больше сплотился вокруг президента.
Нынешние заявления европейских лидеров стали результатом этих процессов. Они начали трезво оценивать ситуацию и осознавать, что дальнейшие санкции бессмысленны и пора двигаться навстречу. Поколебать режим не удалось, а к чему еще стремиться? На мой взгляд, никто не хочет организовать здесь «народную революцию», как на Украине. Во-первых, находящаяся в хаосе страна с ядерным оружием опасна для мира, а, во-вторых, политическая ситуация такова, что это в принципе невозможно.
Кроме того, негативные процессы, которые действительно происходят в российской экономике, по системе сообщающихся сосудов начинают передаваться и Западу. Западные производители не могут продать России свои автомобили или одежду, потому что нельзя определиться с ценой из-за курсовых колебаний. Эти процессы уже влияют на европейскую экономику, а это никому не нужно. Необходимо совместными усилиями восстанавливать стабильность в России. Мы продолжаем последовательно отстаивать курс на примирение на Украине и, вполне возможно, последние события заставят нас услышать.
— Но каким образом Запад может отменить санкции, сохранив лицо?
- И европейские, и американские санкции не кодифицированы, то есть имеют определенный срок. Когда срок закончится, они могут быть либо продлены, либо прекращены. Думаю, действующие экономические ограничения будут постепенно отменяться по ходу разрешения ситуации на Украине, а новые вводиться не будут.
Некоторые наши эксперты устроили большой шум из-за того, что Конгресс принял определенные решения (Акт в поддержку свободы Украины-2014», - прим. ред.) Да, в США на выборах победил более воинственный корпус законодателей и принял этот акт. Но Барак Обама, судя по всему, не намерен сейчас пользоваться правом, которое дал ему Конгресс. Можно сравнить это с тем, как Путину в свое время Совет Федерации дал право ввести войска на Украину, когда он посчитает нужным. Мне кажется, что Обама по мере истечения срока его полномочий становится все большим реалистом, как бы мы к нему не относились.
Директор Института прикладных политических исследований Григорий Добромелов считает, что Запад не заинтересован в создании неуправляемого хаоса на территории России.
- Понятно, что в отношениях России и Запада украинский конфликт - это всего лишь повод, за которым скрываются сущностные противоречия между западной моделью и борьбой России за право проводить суверенную политику. Европа оказалась зажатой меж двух огней. Они понимают, что экономически им выгодно дружить с Россией, но не могут проводить полностью самостоятельную политику, так как ориентируются на Соединенные Штаты, которые вступили в жесткое противостояние с Москвой. Поэтому с одной стороны лидеры европейских государств говорят о возможном смягчении санкций и их риторика становится менее жесткой. Но с другой, они ведут работу по минимизации зависимости от России в газовом вопросе. 18 декабря немецкий концерн BASF отказался от сделки с «Газпромом» по обмену активами. Европа взяла курс на диверсификацию газовых поставок и уменьшение влияния Москвы.
Поэтому даже решение украинского вопроса не приведет одномоментно к улучшению отношений с Западом. Другое дело, что Россия за последние недели сделала ряд заявлений, которые не могли быть не услышаны в Брюсселе и Вашингтоне. Министр иностранных дел Сергей Лавров сказал, что вопрос Донбасса нужно решать в рамках территориальной целостности Украины и Порошенко – оптимальный президент для этого. По сути, Россия заявила, что будет поддерживать Донецк и Луганск, но ровно в обозначенных границах. Это рамки территориальной целостности Украины, но при этом широкая федерализация и проведение конституционной реформы, о которой было заявлено еще после переворота в феврале. Москва уже сделала все необходимые символические шаги в сторону Запада и показала, что готова идти на переговоры. Вопрос в том, что теперь будет обсуждаться в Минске и к каким договоренностям стороны придут.
— Ну а если Запад решит не идти никакие компромиссы и давить на Москву, пока она не пойдет на все условия?
- Никому Сомали или Ливия в центре евразийского континента не нужны. Никто не будет доводить Россию до состояния тотального бардака и хаоса. Для Европы слишком дорого потом обойдется выстраивание отношений с неуправляемой территорией. Абсолютно очевидно, что если Запад свалит режим Путина и уничтожит экономическую систему суверенной России, что может привести к распаду государства, то эту территорию займут отнюдь не лояльные Западу либералы, а красно-коричневые националисты и исламистские силы, которые поставят под контроль весь Северный Кавказ. Запад совсем не хочет получить такое государство у своих ворот. Они начинают понимать, что Путин для них – не самая плохая фигура для переговоров, потому что он занимает реалистически-прагматическую позицию. В то время как другой руководитель может быть движим более жесткими, фундаменталистскими идеологическими концепциями.
Президент Института национальной стратегии Михаил Ремизов настроен более скептично и считает, что Запад не позволит России выйти победительницей из ситуации. А федерализация Украины на условиях Москвы будет расценено именно как победа.
- Для политического урегулирования по-прежнему нет никаких предпосылок. Деэскалация возможна, но это просто положение, при котором не ведутся активные наступательные действия, в лучшем случае не стреляют. А политическое урегулирование – это когда найдена формула мирного решения конфликта. Сегодня позиции сторон принципиально не изменились, включая Киев, который как не был, так и не готов предоставить реальную гарантированную административную автономию Донбассу. После прошедшей войны критерием такого статуса могут быть две вещи – местное подчинение всех силовиков и вывод вооруженных сил Украины с этой территории на длительный период либо присутствие той единственной страны, которой эта часть Донбасса может доверять в качестве гаранта, то есть Российской Федерации. Последнее, понятно, неприемлемо для Киева ни в каком виде. Но и на первый пункт они не согласны. А без регионального подчинения силовиков любая автономия будет фикцией, филькиной грамотой, которую можно растоптать на следующий день после подписания. Точнее, после того, как Киев восстановит какой-то контроль над этой территорией.
Реальная гарантированная автономия могла бы быть формулой компромисса между Россией и Западом (хотя для тех, кто воевал в Донбассе с центральными властями, это сомнительная перспектива). Но, на мой взгляд, этот вариант будет отвергнут, прежде всего, Киевом. Да и западные столицы, несмотря на то, что в последнее время делают примирительные заявления и смягчают риторику, не готовы дать Москве возможность сохранить лицо. Если бы конфликт в Донбассе завершился конституционным компромиссом на условиях гарантированной автономии, это было бы воспринято на международном уровне как относительный успех Кремля, как то, что его позиция возобладала. Это категорически неприемлемо для Вашингтона и Берлина.
Как мне представляется, они будут настаивать на мире на условиях Киева. Это то, что было озвучено Порошенко: децентрализация без каких-либо гарантий и ни к чему не обязывающая формулировка об инклюзивном диалоге, который может заключаться в чем угодно, в том числе в проведении круглых столов, которые раньше пытались имитировать на территории разных регионов
Перспективы политического урегулирования как были, так и остаются туманными. Они возникли бы только в том случае, если бы Киев и Запад всерьез испугались, что Россия вот-вот признает ДНР и ЛНР и зафиксирует этот статус-кво на длительное время. Это могло бы побудить их к компромиссу, но сейчас у них нет мотивов его искать. Они считают, что стоит еще немного нажать, и они получат все и сразу.
— Но как же заявления Олланда и Меркель о том, что они хотят улучшить отношения с Москвой?
- Эти заявления подтверждают то, что они говорили раньше. Сначала Москва должна выполнить то, чего от нее ждут, а именно, передать контроль над границами украинским пограничникам, прекратить оказывать помощь Донбассу. Это будет полным принятием условий победившей стороны и на какое-то время ее удовлетворит. Но, думаю, не на слишком длительное, потому что вопрос Крыма снят с повестки дня не будет, ни Украиной, ни Вашингтоном, ни Берлином.
