Противодействие США укреплению связей Китая с Россией и Европой, временные противоречия между последними – вот главный гордиев узел, ослабить который Казахстан намерен через усиление роли Центральной Азии в геополитике за счет логистики. Развитие подобного сценария может привести к существенным потерям России в доходах от транзитных грузоперевозок.
«Великий шелковый путь», который зародился во II веке до нашей эры, в свое время играл едва ли не ключевую роль в мировой политике. Он способствовал не только обмену товарами между Азией и Европой, но и трансферту технологий и культурных ценностей. Главное же – это бурное развитие главных «логистов» Шелкового пути – стран Центральной Азии, о которых в то время знал весь мир и с которыми считались основные империи.
Именно этого и именно сейчас намерены добиться главы стран Центральной Азии, которые при прямом содействии США и Евросоюза уже много лет продвигают идею воссоздания Юго-Западного транспортного коридора в виде «Нового шелкового пути». Казахстан, который является самым большим партнером России в Центральной Азии, планирует стать центром этой транспортной интеграции, что на первый взгляд кажется противоречием. Так угрожает ли усиление связей Китая и Европы через Центральную Азию и усиление влияния на них США интересам России, через которую тоже планируется провести часть пути в Европу, и самому ЕвразЭС? В том числе об этом шла речь на конференции по Евразийской транспортной интеграции, прошедшей в Астане.
Великое возрождение или угроза соседям?
Директор Института международной экономической политики Фонда первого президента Казахстана Султан Акимбеков согласен, что «Новый шелковый путь» - в первую очередь проект геополитический.
«После исчезновения «Великого шелкового пути» с началом мореходства на территории Центральной Азии больше не стало великих государств. Наши страны превратились в регионы, которые долгое время оставались на задворках мировой политики. Сейчас вместе мы хотели бы вернуться в лидерство и в долгосрочной перспективе стать серьезными игроками на мировой политической арене», - говорит он.
Этот комплексный мега-проект по строительству транспортной инфраструктуры свяжет коротким путем Китай, а также другие страны Юго-Восточной Азии с Европой, странами Африки и арабского мира. Основные его участки пролягут (а некоторые уже действуют) через Казахстан, Узбекистан, Туркменистан, Таджикистан, Киргизию, Азербайджан и Афганистан. Выход в Европу планируется организовать через Иран или Турцию. Одну из автомобильных веток планируется провести в Европу через Россию (при этом Казахстан свою часть пути с выходом на Саратов уже проложил, Россия медлит, ссылаясь на отсутствие средств).
Вокруг идеи "Нового шелкового пути" пересеклись не только экономические, но и политические интересы Китая, России, США, Европы и арабских стран, между которыми и без того много противоречий. Сейчас следует ожидать либо новых обострений, либо новых компромиссов по этому вопросу, поскольку Казахстан начал форсировать строительство «Нового шелкового пути».
«Да, есть риски для строительства «Нового шелкового пути», мы пока не знаем, как будут складываться дальше отношения Запада и России, Азии, - говорит Султан Акимбеков. – например, Китай и Россия не хотят, чтобы здесь были интересы третьей стороны вроде США. Ввиду таких противоречий Казахстан сейчас активно и выходит мировую арену, ускоряя строительство. Мы не хотим ждать, мы хотим стать активными участниками геополитики».
Многовекторная политика
Россия ввиду экономических причин со скепсисом смотрит на строительство газопровода Nabucco — это нереализованный магистральный проект протяженностью 3300 км из Туркмении и Азербайджана в страны ЕС, прежде всего Австрию и Германию. Нервирует Россию и строительство газопровода ТАПИ из Туркменистана через Афганистан до границы Пакистана и Индии. Но если эти проекты лишь снизят поставки российского газа в страны АТР, то «Новый шелковый путь» - это скорее уже политические амбиции Китая, Европы и стран Центральной Азии.
Тем временем уже с первого января вступит в силу трехстороннее соглашение России, Белоруссии и Казахстана об объединении в Евразийский экономический Союз. Это в свою очередь нервирует Европу и США. Но именно поэтому Казахстан и хочет вести свою игру. Нурсултан Назарбаев в такой ситуации, когда Казахстан оказался зажат между такими «жерновами» как Китай, США, Россия и Европа, выбрал тактику так называемой многовекторной политики.
«Безусловно, ЕвразЭС открывает большие возможности для трех стран, - рассуждает председатель Найионального банка Республики Казахстан Кайрат Келимбетов. - Какой бы критике не подвергалась эта интеграция, она открывает и уже открыла большие экспортные возможности для участников Союза. Да, сейчас всем мешают санкционные войны, но ведь они пройдут и ставка Казахстана на многовекторную политику оправдается».
По его словам, «Новый шелковый путь» главным образом обеспечит странам Центральной и средней Азии экономическую безопасность в будущем, когда нефть и газ перестанут быть основным предметом международной торговли в этом регионе.
«В будущем усиление нашего прямого товарообмена с Евросоюзом не разрушит установившегося сейчас баланса сил в ЕвразЭС, напротив, расширит его возможности для всех», - говорит Келимбетов.
К тому же новые проекты "Нового шелкового пути" будут дополнять как действующие маршруты через Россию, так и будущие. Например, для образования нового коридора Китай-Европа через Казахстан, Россиию и Белоруссиию планируется запустить высокосоростное движение, для чего уже создана совместная со странами Таможенного союза компания ТЛК.
По словам заведующего лабораторией Института народнохозяйственного прогнозирования РАН Юрия Щербанина, ЕвразЭС вряд ли что сейчас угрожает, поскольку страны-участники уже получили ощутимый эффект от Таможенного союза.
«В Новосибирске я лично убедился, например, что объем торговли между Казахстаном и этим регионом вырос до 80 процентов, в то время как был ранее заметно меньше. Туда везут лес, оттуда зерно и прочее-прочее. Причиной всему снятие таможенных ограничений, гармонизация законодательства. Даже пассажирские перевозки активизировались», - говорит Юрий Щербанин.
Россия в свою очередь не исключает возможности присоединения к «Новому шелковому пути» и предлагает подключить к нему БАМ и Транссиб.
«Если кто-то в России опасается, что часть грузопотока будут отняты у БАМа и Транссиба, то зря, - говорит Кайрат Келимбетов. - Мы предлагаем совместно зарабатывать на новых маршрутах, точки входа есть. Когда создавался Таможенный союз, многие тоже видели в этом геополитические риски. Но теперь и Китай, и Индия видят в этом и свои выгоды, что также укрепляет и их связи с Россией».
С этим согласен и директор Центра комплексных европейских и международных исследований НИУ ВШЭ Тимофей Бордачев. «Нам вообще пора давно отказываться от европейского подхода в политике: «или то, или другое». Можно и одно, и другое. "Новый шелковый путь" никак не угрожает ЕрвазЭС, к которому скорей всего даже подключатся Киргизия и Армения, поскольку проект не является институционально-правовым, а исключительно логистическо-коммерческим. То есть не предполагает изменение законодательства стран-участников кроме технических аспектов», - считает Тимофей Бордачев.
Новому пути мешают войны
Когда еще год назад Нурсултан Назарбаев объявил, что страна «готовится расширить транзитный потенциал для грузов НАТО за счет каспийского порта Актау», это вызвало большой резонанс в том числе в России. Впрочем, тогда Россия сама использовала подобный шанс, договорившись с Вашингтоном о создании транзитного хаба в городе Ульяновске для снабжения войск коалиции.
Однако Афганистан сейчас вновь вошел в геополитическую повестку после вывода оттуда НАТО основного контингента вооруженных сил. Дело в том, что наиболее приоритетные с точки зрения логистики проекты «Нового шелкового пути» завязаны на Афганистане. Узбекистан построил здесь от своего Харайтона до Афганского Мозари-Шарифа железную дорогу, которая охранялась в том числе силами коалиции. У Туркменистана ввиду изменения обстановки завис вопрос от строительстве газопровода TAPI в Индию и Пакистан.
«Да, Афганистан сейчас большая геополитическая проблема, здесь есть риски радикального исламизма, наркотрафика, - говорит Султан Акимбеков. - Но опыт мировой показывает: если нет влияния деструктивных внешних сил, то нет и конфликтов. А при экономическом усилении стран Центральной Азии будут минимизированы риски марионеточного управления в Афганистане. Ведь Талибан – это зонтичный бренд, он объединяет очень разные кланы в Афганистане. Если они начнут зарабатывать на транзите, если Узбекистан и Туркменистан получат выходы к морю и увеличат экспорт/импорт за счет удешевления доставки, то и афганская проблема со временем сойдет на нет».
США между тем продолжают поддерживать транспортные проекты стран Центральной Азии в Афганистане. И хотя не в их интересах усиление торговых связей Китая и Европы во всяком случае в этом направлении, они больше получат выгод, если Афганистан наконец-то успокоится, хотя бы на время.
«Время как раз и следует выиграть, - говорит Фридерик Стар, профессор института Центральной Азии-Кавказа университета Джона Хопкинса США. – Железные дороги и новые промышленные объекты вокруг них помогут Афганистану укрепить экономику, что заставит различные группировки со временем больше обеспечиваться стабильность в регионе. В этом прямой интерес США и стран НАТО, которые сейчас вынуждены оказывать помощь Афганистану в размере до 20 млрд долларов ежегодно».
Тимофей Бордачев считает, что реализация транспортных проектов в Афганистане именно сейчас маловероятно. США вряд ли полностью откажутся от контрольно-дестабилизирующей роли в это регионе, чтобы тем самым иметь косвенное влияние на Пакистан и страны Центральной Азии.
«России же интересно максимально оградиться от Афганистана, равно как и Казахстану, поскольку в ином случае придется столкнуться с шантажом местных радикалов при строительстве объектов. А он будет, потому что все понимают, что с Талибаном не справится армия ни Туркмении, ни Узбекистана, ни вместе взятых».
Понятно, что России подавно не нужна война в Афганистане, пока только хватает сил частично сдерживать потоки наркотрафика силами 201 мотострелковой дивизии на границе в Таджикистане.
Иран и внутренние противоречия
Среди одной из точек оптимальной логистики для всех без исключения стран-участников проекта «Новый шелковый путь» является Иран, который сейчас под санкциями США и Евросоюза.
«Это самый короткий путь в Европу, и все проекты предусматривают этот маршрут, - говорит Султан Акимбеков. – Но пока Иран под санкциями, мы рассматриваем маршрут через Грузию и Турцию».
Наконец, в странах Центральной и Средней Азии есть и другая проблема – внутренние противоречия.
«Армения и Азербайджан находятся в затяжном конфликте из-за Нагорного Карабаха и других территорий, ввиду чего Азербайджан не хочет прокладывать свою часть пути через Армению, что было бы короче, - говорит Виктор Продедович, директор программы по региональному экономическому сотрудничеству USAID. - У Таджикистана периодически возникают перестрелки с Киргизией. Добавьте к этим рискам и внутрирегиональную торговую политику. Например, в Узбекистане если повышаются цены на фрукты, власти попросту разворачивают фуры на границе и в стране начинается демпинг. Будет ли такое поведение позитивным сигналов для грузоотправителей? Вряд ли».
Таким образом, политических проблем у «Нового шелкового пути» немало, даже при наличии прямой экономической заинтересованности Китая и Европы и политической у США. И чтобы его все-таки проложить, странам Центральной Азии потребуется немало усилий и дипломатической выдержки. Если же многовекторная политика Казахстана даст свой эффект и поможет заработать в полную силу «Новому шелковому пути», то страна по праву будет считаться одним из ведущих игроков геополитики в регионе. В том числе и за счет транзита через Россию, актуальность которого никто не отменяет.
